Старк не знал, что с ним происходит, очень долго не мог понять. Даже когда Говард пришёл к нему, когда объяснил, что натворил. Этим только разозлил своего сына, который и без того не контролировал свою внутреннюю сущность, вылезшую наружу. Тони не осознавал, что делает. Его кровожадность взяла верх, в данный момент голод был сильнее чего-либо в этом мире, пульсация главной вены на шее отца — всё, о чем мог мечтать младший Старк. Он просто не заметил, когда сократил расстояние в несколько метров между ними, не заметил, как обхватил Говард крепкими руками и вцепился выступившими клыками в его шею, начиная разгрызать её и потрошить, будто волк. Горячая струящаяся кровь хлынула в глотку ночному созданию, наполняя его неимоверной силой, равной тысяче человеческих. Тони не мог подумать, что «красная жидкость» может обладать таким вкусом, в этот момент он вообще не думал, потому что источник его питания быстро иссяк, и хотя вампир был удовлетворён, хотелось ещё. А Старк младший мог себе такое позволить, ведь в доме же ещё мать и младшие братья с сёстрами. Во вкусе отца ощущались нотки особого виски, хранимого бароном на праздники, видимо тот что-то отмечал. Алкоголь придавал крови более пьянящий вкус, именно такой тип в будущем Тони станет любить больше остального, потому все его жертвы предварительно будут накачены лучшим спиртным, что сможет достать хозяин вечеринки.
Бездыханное тело ничком повалилось на пол. Ночное создание улыбнулось и вытерло свой кровавый рот воротом белой рубашки, в некоторых местах испачканной вчерашней запекшейся чёрной жижей. Это больше не был Тони — сын Говарда и Марии Старк — теперь это эксперимент, первое в своём роде бессмертное существо, живущее за счёт других.
***
Сознание вернулось к Старку, последнему из своего рода, лишь через двое суток. Мужчина обнаружил себя сидящим на ледяному полу, весь перепачканный в уже засохшей и давным-давно остывшей кровь. Постепенно, ниточка за ниточкой, он вязал в своей голове полотно, называемое памятью. Две сущности сливались в одну, забирая воспоминания друг друга и выстраивая их на один фронт.
— Господи! — воскликнул Тони, вспоминая, что наделал.
В подтверждение своих воспоминаний перед ним предстала гора трупов собственной семьи. Они аккуратно лежали друг на друге. В самом низу Говард, тот, кого первым убил вампир, следом лежала младшая сестрёнка — Морган, а ей было всего девять. Красивое и милое личико темноволосой девчушки изуродовано жутким испугом и кровоподтеками. Трупы успели окоченеть, а мать Тони, Мария, завершала эту своеобразную ритуальную пирамиду. Её лицо покрылось синюшными пятнами и Старк вспомнил, как забавлялся с женщиной, которая выкормила и вырастила его. Марию Тони мучал дольше остальных, хотел с ней позабавиться, душил, доводил до бессознательного состояния, а затем отпускал, позволял убежать и снова ловил, скалился, сверкая белоснежными клыками, уже омраченными кровью, и улыбался глазами, застеленными чёрной пеленой смерти. Вздутые тёмные вены, исполосавшие все щеки, придавали вампиру вид чудовища, сравнимого с дьявольским отродьем.
Старк потратил достаточно времени на игры с семьёй, потому, когда это ему надоело, он хмыкнул и свернул матери шею, испив из неё последние капли жизни, а затем украсив свой жертвенный тотем её телом.
========== Часть 2 ==========
Время шло к ночи. Ярко-жёлтый шар постепенно тускнел, приобретая более грубые оттенки, растекаясь по горизонту всеми цветами радуги. Пора бы возвращаться в деревню, Питер и так засиделся, но лишь потому, что надеялся вспомнить какие-нибудь дополнительные факты из своего прошедшего дня, однако не сумел. Парень вздохнул и провалился глубоко в свои мысли, что затянули его буквально по пустяку.
Паркер вздрогнул. В чувство его привёл очередной шорох, раздавшийся совсем близко. «Неужели какой-то дикий зверь?» — испуганно подумал юноша. Он не был безрассудным, и прекрасно понимал, что если вдруг это животное, то придётся просидеть здесь до утра. Однако, спустя продолжительное время, повторения шума не было, и мальчик подумал, что может спуститься, разумеется лишний раз убедившись, что это безопасно. Он засунул карандаш в корешок дневника, обмотал его верёвкой и спрятал за пазуху, развернулся и аккуратно стал спускаться задом. Когда до земли оставалось метра полтора, Паркер спрыгнул, приземлившись на мягкий мох. Подозрительный звук, напугавший юношу, слышался из-за высоких кустов рядом с несколькими липами, и Питер осторожно заглянул туда.
— Ох, всего-то ежи, — расслабился парень, заметив маленький колючий клубочек, шуршащий между высокой травы. Зверёк, наверное, спешил домой, нёс улов. На его спине были приклеены несколько листочков и что-то чёрное, непонятное.
Юноша улыбнулся своим мыслям и напрасным страхам, оборачиваясь.
Крик ужаса застыл в горле мальчика, когда он увидел в трёх футах от себя мужчину. По современным меркам совершенно странного, с сумасшедшим взглядом, голодным, страдальческим, кровожадным. «Как-будто сожрать меня хочет…» — нервно подумал Питер и сглотнул. Длинный, штопанный много раз темно-серый плащ, кожаные перчатки, сапоги до колен. Кто вообще в летнюю пору одевается, как на север?
— Что ты делаешь в лесу один, мальчик? — голос у неизвестного хриплый, грубый, но вот эти глаза… сверкали, как у кошки в полумраке, блестели, отсвечивали красным.
— Я-я… Я тут… — А что он, собственно, делал? Сидел на дереве и занимался глупостями! — А вы?
Тот улыбнулся и оскалился, — Наблюдаю за тобой, конечно же.
Питер подумал, что тот шутит, и неловко улыбнулся, — Понятно…
— Ответишь на мой вопрос? — мужчина прищурился.
За примерно две минуты, что они тут стоят, Паркер сотню раз переминулся с ноги на ногу, почесал затылок, отвёл взгляд, прикусил губу, а вот его собеседник не шелохнулся ни разу, словно мумия или мертвец.
— Я просто писал, сэр… Я люблю это место, — сглотнул парень.
— До встречи, Питер, — неожиданно ответил тот и развернулся, исчезая в мановение ока.
— Откуда… — юноша непонимающе нахмурился. — Что за?.. Как это произошло-то? Я не…
Он помнит, что не говорил странному незнакомцу своё имя.
***
Тони ощущал запах Питера на своих зубах и скалился, глядя в зеркало. Вампиры не отражаются? Очередная выдумка, сказка, рассказанная фантазером для напускного страха с целью не дать детям крепко спать по ночам. Он точно не спугнёт эту добычу, ведь мальчишка был идеальным для Старка по всем параметрам, и ему давно было наплевать на то, какого пола его партнёр: главное вкусный запах и сладкая кровь.
Мужчина убежал, почти как трус рванул от пацана, потому что ещё секунда и точно сцапал бы его: бешеный стук напуганного сердца, звук перетекающей крови по венам сводил с ума голодного зверя. Тони не так просто было найти себе завтрак. Люди не знали о том, кто он, догадывались, боялись и не смели сунуться в величественный замок, что стоял так близко к жилой деревушке. Из нее частенько пропадали люди, в основном молодые девушки и юноши. Старк никогда не церемонился с ними, выпивал досуха. За три века он научился контролировать свой голод, вечную жажду, бьющую под дых, но даже это не оттягивало неизбежное. В крепком молодом человеке было от восьми до десяти пинт крови и такого количества хватало дней на пять, не более, в девушках же содержалось меньше, потому вампир старался похищать здоровых, объёмных, чтобы питаться ими дольше. В этот раз его выбор пал на Питера, хотя в нем женственности было гораздо больше, чем во всех девицах вместе взятых.
Малыш Питер прекрасно ему подходил, к тому же точно был невинным, потому ещё не испорчен, а это значит — его кровь чиста.
Возбуждающая дрожь пробрала все тело вампира насквозь, только он представил, что именно будет творить с этим маленьким человечком. Душа Питера судьбой предназначена Тони, он высосет из него всю жизнь, потом вернёт её и повторит всё заново. Старк больше не станет искать случайных жертв, не будет выходить из замка, мужчина заполучит себе прекрасного суженого, которым сможет кормиться ближайшие лет сорок, пока тот не состарится, не умрёт или не покончит с собой от горя раньше. Абсолютно плевать на всё, важно лишь желание, пробуждающее эмоции, давно похороненные глубоко внутри и эти забытые чувства вызывает этот человек. Когда ты живёшь веками, мир перестаёт тебя удивлять, но если ты находишь такую возможность, способную оживить, никогда её не упускаешь. Что же, так тому и быть… Вскоре эта деревня потеряет ещё одного жильца.
