— Мистер Паркер, я полагаю, — строгая мадам, приспустил свои очки на кончик носа и оглядела ребёнка, стоящего на коленях перед коматозником.

— Вы кто? — дрожащими губами прошептал юноша.

— Мы из органов опеки. Мистер Старк известная личность. О несчастном случае стало известно почти сразу. Наша служба не могла не заметить, что кроме него у вас больше нет опекунов, поэтому мы вынуждены забрать вас в приют, где о вас позаботятся до полного выздоровления мистера Старка, — Питеру не показалось. Эта тварь произнесла последние слова с сарказмом. Гнев вскипел в мальчишке. Он случайно сжал руку Тони и будь тот в сознании, то точно бы закричал от боли.

========== Часть 19 ==========

Комментарий к

Фото и музыка под часть

https://vk.com/wall-178040424_2728

Бета меня уже отпиздила за главу. Ну, что поделать? Я садист. Люблю мучать героев. Приятного чтения 😘

— Не посмеете, — шепнул Питер, держась за руку Тони. Ощущение мужчины рядом придавало уверенности, — Я сам могу позаботиться о себе. Я с места не сдвинусь, я не брошу его. Я умру рядом с его кроватью, но ни за что не оставлю. — позиция Паркера была ясна. Всё, что оставалось органам опеки, это позвать подмогу.

— Мистер Паркер, мы прекрасно понимаем вашу ситуацию. Вы прошли через столько, потеряли…

— Нет! Закрой свой блядский рот! — Питер поднялся с колен. Он вот-вот вцепиться в глотку этой сволочи и прогрызет её.

Разговор, явное дело, не клеился. Снова успокоительные. За почти шестнадцать лет внутри тела Питера побывало столько лекарств, что если все их разом сложить, то получилась бы река, не меньше. Он оставался в сознании, когда его уводили, только почти не соображал. Голова кружилась, тело не слушалось, но это и не нужно было. Мальчика несли, потом куда-то запихнули. Питер слышал голоса, странные и злые. Его хотели лишить самого дорогого. Паркер ведь только обрел недолгое счастье. Звук зажигания в машине — последнее, что подросток услышал, прежде чем отрубиться. С ним поступали как со скотом, везли словно на убой, да обращались так же. В этом мире Питер никогда не будет иметь чего-то своего, начиная с мнения и заканчивая имуществом. Ребенок никогда так не думал раньше, особенно, когда попал к Тони, когда тот ответил на его чувства, но вот сейчас ему доказали обратное. С ним никто не стал церемониться, Паркеру запросто выплюнули омерзительные слова прямо в лицо и отправили знакомиться с новыми сожителями.

***

Всё, что ему снилось — Тони. Всё, про что он думал каждую секунду — Тони. Всё, о чём можно было говорить — Тони. Невыносимо, больно, жестоко и одиноко. Так Питер чувствовал себя каждое мгновение каждого проклятого дня. Завести друзей среди таких же уничтоженных и ущербных детей — как и он сам — парень хотел меньше всего. Попытки некоторых ребят пригласить с виду интеллигентного парня в свой клуб, конечно же, были, на что Паркер вежливо «взрывался», показывая какой псих и для них лучше с ним дел не иметь. Это место больше похоже не на приют, а детскую колонию. Тут тоже свои правила, свои группы и лучше бы быть в какой-то из них. Одиночки не выживают, но Питер исключение. Самый смелый, самый дерзкий и как потом выяснилось, самый тупой и жирный пацан, держащий в страхе всех, попытал свое счастье, захотев унизить Паркера и заставить его быть собачкой. Итог — два выбитых передних зуба и сломанный нос. Питер никогда собой так не гордился, Питер никогда в жизни не дрался, однако стоило этому созданию подойти к нему и сделать свое щедрое предложение, то чувства, все до одного, хранящиеся глубоко в мальчике, вырвались наружу. Паркер так быстро мотал руками, нанося ими удары, как ниндзя, что Крис — тот самый пидрила — завизжал похлеще свиньи.

Плевал подросток на последствия, когда его повели к директору пансионата, рявкающего и брызжущегося слюной от злости. Питер не слышал, не слушал и даже не собирался этого делать. Он создал в своей голове место, в которое прятался от всех. Мальчик так четко все расставил по полочкам в мозгу, что иногда отличить реальность от воображения не представлялось возможным. Там, на поляне под большим дубом, Питер встречался с Тони. Они ложились на мягкую траву и смотрели друг на друга. Паркер ощущал прикосновения Старка на своем лице, отвечал на его поцелуи и плакал, когда тот растворялся в воздухе.

Питер не знал в какой именно момент пришел к этому. Слишком много времени пролетело мимо него, он не представлял, как там Тони, он ничего не понимал. Так же он не был уверен, готов ли пойти до конца, в то мгновение, когда встал после отбоя, намереваясь пойти на кухню за ножом. Парень бесшумно покинул спальни и направился через коридор в другой конец здания. Место охранялось, но не так, что бы здесь не смог прошмыгнуть подросток. Ленивая охрана и надзиратели просиживали штаны в ночные смены, за что им платили. Никто не будет устраивать бунт на корабле, никто не станет следить за мелкими паршивцами, заполняющими весь приют, за такую мизерную зарплату. Питер не убедил себя в правильности решения, даже когда стоял посреди цеха с ножом в руке, который подносил к запястью. Всегда оставались сомнения. Юноша поджал губы, закрыл глаза и вспомнил его лицо, спасающее целый месяц в этом притоне. Он жил ради Тони, но Тони уже давно не жил. Сколько времени надо на восстановление? Да к черту! Паркер выбрал не лучший способ суицида. Нужно резать достаточно глубоко. Лезвие приставлено к коже, лезвие проникает, разрезает плоть. Очень больно, сдержать хриплые стоны невозможно. С одной рукой покончено, время другой. Питер знает, Питер слишком умён, чтобы не знать. Умереть от потери крови не легко. Пройдет час прежде чем человек «заснёт», но ещё это зависит от интенсивности потерь. После ещё полчаса на спасение. Случаев смерти от перерезания вен не так много, частенько людей удается спасти. Парень уверовал в свой план лишь на десять процентов и то с натяжкой, как говориться — попытка не пытка, однако не в его случае.

Паркер сел на пол и прислонился затылком к холодильному шкафу, отбрасывая дрожащими руками нож в сторону. Лезвие звякнуло, пачкая плитку в кровь. Трясущиеся пальцы выглядели неимоверно тонкими. За этот месяц, мальчик здорово похудел, почти не ел. Есть тут особо было нечего, стыдно называть такое едой. От волнения Питер вспотел, прядь прилипла ко лбу, от чего он чесался. Чтобы убрать непослушные волосы пришлось изрядно потрудиться и запачкать лицо. Ребёнок был похож не на мученика, а на убийцу, который только что разрубил нескольких человек и подался в бега с их кровью на руках. Мальчик вытер рукавом нос, с которого стекали капли слез и вернулся в теплые объятья воспоминаний о любимом.

— Как ты там? Наверное, скоро увидимся, — голова повернулась в сторону и стала медленно сползать вниз вместе с телом на холодный пол. — Я люблю тебя, Энтони Эдвард Старк.

***

Все тело онемевшее. Он не чувствует ни рук, ни ног. Лениво разлепляются глаза и запах спирта пробирается через нос во все клеточки тела. Больница. Сработало. Надо набраться сил и свалить отсюда, найти Тони. Питер молился лишь о двух вещах. Первое: пусть это окажется та самая больница, ведь в городе их много, но, по расчетам парня, эта — ближайшая. Второе: Тони обязан быть в порядке.

Как опрометчиво со стороны врачей не зафиксировать суицидника, хотя спасибо им за это. Встать оказалось непосильной задачей. Голова кружилась так, словно он выпил весь бар Старка, а после такого путь только один и уж никак не в больницу, а на тот свет. Сколько пинт крови потерял Паркер? А сколько в него перелили? Руки перебинтованы от кисти до локтя, определенно точно под слоем марлей, огромные жуткие швы, как в ужастиках у трупов.

Питер помнил дорогу к Тони, не смел забывать. Он слишком часто проматывал маршрут в своей голове. Он знал номер палаты и этого бы хватило. Добраться до пункта назначения оказалось не так легко. На его пути попадались врачи и медсестры, от которых приходилось быстро прятаться за ближайшим поворотом, а с его нынешними жизненными показателями это словно изнуряющая пробежка по стадиону в сорокоградусную жару. Пришлось стащить какой-то халат, лежащий в стопке грязного белья, ведь не из чего выбирать.