Они не заходили дальше поцелуев, касаний, невинных поглаживаний, ведь Тони не мог себе этого позволить, а если , что было с Питером, то возможно он никогда не захочет близости. Питер хотел, но сказать не мог, знал, что мужчина откажет, знал, что беспокоится за него и не сможет травмировать ещё сильнее. Поскольку ничего более не оставалось, Паркер умело пользовался ситуацией, целуя нежно, настойчиво, страстно, уверенно, по-всякому.

Такие моменты — определённо бальзам на душу. Тони это «омолаживает», а Питеру придаёт уверенности в себе и в своём будущем.

Лёгкий ветерок развивал кучерявые волосы парня, в которые забрался руками гений, прохладные потоки остужали горящее пламя между этими двумя.

— Я всегда знал, что ты та ещё шлюха, — этот голос. Дьявольский, он морозом разливается по коже юноши. Кто-то стоит за их спинами, прямо перед машиной, и Питер знает кто, даже не оборачиваясь.

Саймон. Его имя звучит как приговор. Кошмар мальчика оживает, приобретает новые силы и возможности, оказываясь перед ним во плоти. В его руках пистолет и он направляет его прямо на влюбленную парочку. Барлоу не станет ждать, не станет медлить ни секунды. Он стреляет, целясь в Питера. Сердце уходит в пятки, а душа покидает тело раньше времени. Старк же реагирует быстро, толкает ребёнка обратно, на его сиденье, заслоняя собой, принимая удар.

Как удачно сложилось. Тони рассчитал почти все, но забыл одну важную деталь — связи, которыми обладал Саймон. Заплатить кругленькую сумму и выйти под подписку о невыезде из страны — раз плюнуть. Подготовить план, потратить пару месяцев, прийти и отомстить — как два пальца об асфальт. Отвлечь охрану, рассчитать точное время и достичь нужного результата. Почти. Жертвой должен был стать Паркер, не Старк.

Всё происходит слишком быстро, но не для Питера. Его мозг замедляет время, он не может понять, что случилось или просто не хочет признавать. Это блокировка сознания. Он так много потерял, он так много страдал, он через столько прошёл. Этот кошмар никогда не закончится? Что должно остановить это? Его собственная смерть? Парень поворачивает голову, постепенно приходя в реальность, где он ощущает, как что-то тяжёлое лежит на его ногах. Питер смотрит вниз, все действия заторможены, он видит голову Тони, она лежит на нем. Кровь, тут очень много крови, его школьные брюки пропитались ею. Шок не отпускает слишком долго. За это время Саймон делает ещё одну попытку, хочет довести начатое до конца. Охрана, покинувшая свой пост по непонятной причине, обезвреживает убийцу, его валят на землю, ему заламывают руки, но от этого не легче. Поздно. Паркер сидит в машине с пробитым пулей лобовым стеклом, с Тони на своих коленях, который пожертвовал собой ради его спасения. Но чем он заслужил? Лучше бы Барлоу попал в него. Снова стать сиротой? Вернуться в психушку или детдом? Взять бы пистолет из которого застрелили Старка и всадить себе пулю в висок, забыть, забыть, забыть все это.

Проходит минут десять. Приезжает скорая, Тони увозят, Питера пытаются привести в чувства, безуспешно. Он потерян. Не может позволить себе отойти от шока, потому что, если впустит в себя эту мысль, то умрёт от боли, взрывающей грудь. Сейчас Паркер похож на овощ. Он не может говорить, двигаться, просто сидит и смотрит куда-то. По всем правилам врачи должны вколоть успокоительное, но куда уж спокойнее, чем в данный момент? Мальчика просто укутывают в одеяло и пытаются разговорить. Словно не он говорит, а кто-то другой, но всё же. Он просит увидеть Тони. Бурчит это себе под нос, как в бреду, повторяет. Его не слышат и тогда Питер кричит.

— Мне нужно к нему! Отвезите меня к нему! Тони! — одеяло падает на землю, парень вскакивает, выпрыгивает из машины скорой помощи, стоящей у особняка и бежит на полицейского, который что-то обсуждает с охраной, наверняка их некомпетентность. — Пожалуйста! Отвезите меня к моему отцу. Я нужен ему!

За ним бегут люди в белых халатах, хватают за руки, просят успокоится, но от этого только хуже. Интересно, кто-нибудь из них успокоился бы, окажись они на месте парня?

Глаза закрываются, стоит игле проникнуть под кожу. Паркер засыпает.

***

Никто не поможет. Знакомые стены, знакомый запах медицинского спирта. Больница или психушка? Как так вышло, что он снова в ночной рубашке, на больничной койке? Окна, через них проникает свет. Никаких решёток. Питер поднимается. Голова немного кружится, но это ерунда. Тони. Он вспоминает о нем и начинает плакать. Пытается хромать к выходу, открывает дверь и видит врача. Мужчина стоит в метре от него, с какими-то документами в руках.

— Тони, — скулит юноша, обращаясь к доктору. — Пожалуйста, мой отец, скажите мне где он.

— Вернитесь в палату и успокойтесь, — мужчина подходит к мальчику, берет его за руку и ведёт обратно в палату.

— Нет! — он вырывается и облокачивается на дверь, чтобы не упасть. — Выслушайте же меня! — требует ребёнок, но доктор уже вовсю бьёт тревогу, собирается вызвать санитаров, — Мой отец, в него стреляли. Тони Старк! Пожалуйста, пожалуйста, скажите где он? Я должен его увидеть! — Питер плачет, ему так больно и страшно, он хочет знать, что случилось и не хочет одновременно.

— Мистер Старк ваш отец? — мужчина внезапно передумал. Вчера под вечер действительно привезли Старка, но про сына никто не говорил.

— Прошу, скажите, что он жив! — Паркер вытирает лицо пижамой, стараясь выглядеть более презентабельно.

— Я боюсь, что новости не будут отрадой для вас, — врач выдерживает добрую паузу, прежде чем продолжить. Питер видит, как тот нервничает, с трудом сглатывает. — Мистер Старк в коме. Пуля задела мозг, операция длилась семь часов, все прошло успешно, но никто не знает, когда он придёт в себя и каковы будут последствия.

Питер съехал вниз. Он остался один, Тони бросил его. Тони где-то между жизнью и смертью. Как же Паркер мечтал поменяться с ним местами. Если бы он только мог.

— В вашей истории болезни указана фамилия Паркер, — врач не обратил внимания на мальчика, который бледнел на глазах, продолжал перелистывать бумаги.

— Он усыновил меня, — мёртвым голосом проговорил ребёнок, — Я должен его увидеть, — Заключил парень и, переборов головокружение, тошноту и страхи, встал, ожидая, что его поведут.

— Прошу прощения, но к нему нельзя. Мистер Старк перенёс сложнейшую операцию на мозге…

— Он в коме! Хуже я уж точно не сделаю! Мне просто нужно его увидеть, — Питер топнул ногой и сжал кулаки, не надеясь, что это сработает.

Доктор подумал и решил, ведь и правда, что может случится? Честно говоря, Старк одной ногой в могиле. Из такого состояния не возвращаются, а если чудо и случается, то люди остаются неспособными на самостоятельное существование, но пареньку об этом знать не обязательно.

***

Палата Тони выглядела как похоронное бюро. Огромные аппараты, поддерживающие в нем жизнь, трубки, они торчали повсюду. Большая их часть была в Старке. Паркеру поплохело. Он медленно приблизился, очень опасаясь нарушить покой или неверным движением сделать что-то лишнее, что может навредить любимому человеку. Питер подошёл так близко, как только мог. Сесть было некуда, может на кровать, однако парень не стал рисковать. Он опустился на колени перед миллиардером и попытался отыскать его лицо, через маски, продающие кислород в его тело, через бинты, покрывающие большую часть головы. На свой страх и риск, Питер протянул свою руку и легонько коснулся пальцем запястья гения. Хотя после такого гением ему не быть. Паркер понимал это. Он читал где-то про людей, получивших повреждения на мозге. Юноша заплакал, горько заплакал. Тони был холодным, как мертвец. Прижаться бы к нему всем телом, зацеловать всё лицо, затопить его слезами и увидеть, как он делает свой первый вдох, открывает глаза и улыбается.

Время скоротечно. Питер не знал, когда очнулся, не знал сколько времени провел в чужой палате, хотя назойливое тиканье не давало покоя. Откуда тут часы? Паркер огляделся и увидел в углу над дверью маленький циферблат. Три часа сорок восемь минут. Уже сутки прошли. Ерунда, парень готов остаться здесь на года. Только ему никто не позволит провести с Тони ещё минуту. В палату скорее ворвались, чем зашли. Женщина и мужчина. Одеты одинаково, в темно-серый, строгий костюм.