– К нам? – Илья противно заулыбался. Было понятно, что он издевался, но он просто забавно выглядел. Аха-ха, Илья. Конечно же, какой-нибудь рандомный немец очень хочет переехать в Россию. От нечего делать. Просто почему бы и нет, когда да.

– Нет. В Италию или Грецию хотя бы. Или куда угодно, но где посолнечнее.

А не где лето два месяца (по-видимому, оно пытается взять качеством, но от этого только хуже). Ну, два с половиной. Где-то семь – зима, и оставшиеся три месяца – хуйня какая-то. Но я этого не понимаю, если честно. Я про стремление Кристины переехать поближе к солнышку. Хотя очевидно, почему у меня сложилось такое отношение, но не суть. Я и так жару не люблю. И ладно бы, если бы не приходилось выходить из дома надолго и часто. Так ведь нет же. Ну ничего. Уже скоро. Скоро всё закончится. И тогда-то уж никто не будет меня трогать. Хотя это слишком грубо звучит. Я опять всё очерняю. Мы просто сходили потусить с друзьями. Никто меня туда не гнал, я сам пошёл. В какой-то мере, да.

– Да-а, сейчас бы планировать переезд в Италию.

Ну, в чём вообще проблема. В Европке это довольно распространённая тема. Были бы только деньги на первое время и знания в языке – и всё, вали, куда только душа пожелает. В целом, для русских это тоже вполне применимо. Но вот с деньгами вопрос стоит более остро. Но что тут можно сказать. Кто хочет, тот уедет. Не настолько же всё плохо. Меньше ныть надо, м-м.

– Что он сказал?

– М, строит из себя бедного мальчика, для которого переезд в Европу – это что-то запредельное.

А то конечно, это удобно – повесить на себя ярлык такого вот бедного и несчастного, и ныть потом сидеть. Ну-ну.

Дальше никто особо не разговаривал – всё, кончились темы. Ну, или все просто заебались с дороги по такой жаре или вообще от всей этой хуйни. Сколько мы там просидели? Уж можно было устать до такой степени, что даже разговаривать нет желания. Хотя я больше склоняюсь к тому, что все уже всё обсудили, и теперь просто нет тем для разговора. Мда, ладно. Не важно. Мы же тут ненадолго? Уже поздно, я хочу домой. Да и тут нам делать по сути нечего. Быстренько посмотреть на весь зоопарк и быстро уйти. Звучит как план.

Встречать нас выбежал Джуно, ну, как обычно – он всегда здесь, когда кто-то приходит. Милаха такой. И на каких основаниях я должен его бояться. А то Артём что-то мне предъявлял в мае. Почему это Курта я боюсь, а Джуно нет. Как вот этот комочек шерсти и милоты можно бояться? А Курт – огромная чёрная псина. Таких только в кошмарах и видеть. Артём такой странный, конечно.

– О, боже, – умилённо протянула Кристина, заметив его.

– Какая милая пушистая крыска, – фыркнул Артём. Что-то он так в настроение и не вошёл. Как с самого начала ходил с недовольным лицом, так и продолжает. Просто интересно. Это же не очередная депрессия? Или “вспыхнувшая с новой силой та же”. Но он же пьёт таблетки и снотворное? Просто у него такое непонятное отношение к медикаментам, я заметил. И было бы неудивительно, если бы он отказался от приёма. Я думаю.

Нет, но вот что ему не нравится? Что его из дома вытащили? Успокоился бы уже. Вон, Рита рядом, что, разве не повод радоваться? Радуйся жизни, сука, заебал. И спросить бы, но странно это делать при людях. Написать можно, да.. Возможно, подумаю над этим вечером. Ну просто мало ли, вдруг Рита решит тут на ночь остаться. Или Артёму и так полегчает. Или он с ней поговорит о своих проблемах. Или с Ковальским. Да с кем угодно, ага, лишь бы не со мной. Не то чтобы я против, конечно – мне всё равно будет нечего сказать ему, но просто это как-то странно немного. Обсуждать все проблемы со своими друзьями, а не партнёром. С другой стороны, когда твой партнёр асоциальная амёба, то лучше уж там, чем создавать неловкие ситуации, м?

– А где остальные пять?

Артём выразительно закатил глаза, после чего вложил пальцы в рот и свистнул. Он уже делал так при мне, но редко, так что я всё равно испугался. Ну, у нас у всех сердечко прихватило – в конце концов, такие резкие звуки и так внезапно – это не самое приятное, что можно найти. Но зато собаки призвались за какое-то ебучее мгновение. Ну, они же типа надрессированы, что это значит, что их сейчас будут кормить, ну и вот. Бедные животные ещё не знают, что их наёбывают, и они здесь только чтобы их потискали. Хотя кто знает, может, Артём их покормит? Ну должен ведь? Хотя бы за выполненную команду.

– Охренеть, – Кристина аж засмеялась. – Их и правда шесть. Кла-а-асс.

Курт уже подбежал сюда и чуть ли не налетел на Артёма. Кристине куда больше внимания досталось от Джуно и Альфреда, ну и оставшиеся трое как-то мало интересовались людьми. “Где еда, бля, что за наебалово>:[” – как бы думают они. Я, по крайней мере, вижу это так.

– Это мальчик или девочка?

– Зачем ты спрашиваешь?

– Ну, а вдруг я скажу “Хороший мальчик”, а она угнетнётся.

Блять, Кристина. Это даже не смешно.

– Это знаете, как все те шутки про тридцать процентов, – внезапно заговорил Ковальский.

Присоединение Артёма к беседе было ещё внезапнее.

– Как в том скрине переписки, тип, парень пишет девушке: “Мне нравится твой пёс, передай ему, что он хороший мальчик”. “Это девочка”. “А, ну тогда скажи, что она заслуживает только семьдесят процентов от того “хороший мальчик””.

Ой, тонкий юмор подъехал. Аха-ха, ребят, пиздец вы смешные.

Кристина тоже заценила шутку, когда я перевёл ей её. Хотя кто чего ещё ждал. Она любит такие штуки. Или “шутки”..

– Вот за что я люблю Россию. Что можно шутить про женщин и пидоров на каждом шагу, и никто не затриггерится. А если и да, то можно послать его нахер, и быть уверенным, что на тебя не обозлится большая часть ваших общих знакомых.

Да, а в продвинутой Европке только попробуй что-нибудь не то вякнуть. Всё, уродец, сжечь ведьму. А у нас тут Средневековье. Только без Охоты на ведьм, какая ирония. Поэтому не бойся, оскорбляй всех, кто тебе не нравится. Только будь осторожен, ведь можно получить по ебалу. Ну а если ты девушка, то можешь даже за это не тревожиться – ведь мы живём в мезозое, и считаем, что женщины – слабые и никчёмные, и бить их нельзя. Да-да. Поэтому не бойся. Перед тобой страна возможностей. Ту-ту!

Я аж по щеке себя ударил, как бы в наказание, чтобы хуйню не нёс. Что-то мне слишком весело сегодня. А, вроде, не пили ничего, что за хрень.

– Можешь их покормить, – наблюдая, как Кристина тискается с собаками, предложил ей Артём.

– Чё, вы заходить будете? – это спрашивали уже у Ковальского с Ритой. Они зачем-то разулись, и что-то я не знаю даже. Мы реально планируем тут сидеть..? Вы серьёзно? Хотя что ещё за “мы”. Нам вот ничего не мешает уйти отсюда.

Только Артём спросил это, как снаружи послышались глухие раскаты грома. А вот и оно самое. Ну да блять.

– Мда. Теперь один хуй все тут засядут.

Мне очень сейчас хотелось, чтобы сейчас кто-нибудь дал ему по лицу и попросил вести себя нормально, а не как малолетний пиздюк, обидевшийся на весь мир из-за какой-нибудь херни. Через пару секунд я подумал, что мог бы взять это и на себя, только вот Артём ушёл. Для полноты картины, или что, но да – он ушёл. В комнату к себе, плакать? Ну и уёбывай, долбоёб. Что происходит-то, блять? Это нормально?

Рита, пробормотав что-то в объяснение, быстренько ушла за ним, а мы втроём так и остались стоять у дверей. Кристина так и тискала Альфреда, а мы с Ковальским разглядывали друг друга, молча обсуждая (и осуждая) только что произошедшее. Это вот что было, скажите мне? Рита ещё так убежала. Утешать его пошла? Сейчас ещё в комнате у него запрутся, м-м. Теперь, когда есть возможность, то почему бы и нет, правда? Они же поменяли дверь у него в комнате, и Артём таки выпросил у отца поставить на неё замок. И это не из той серии, которые при наличии хоть каких-то ногтей можно и снаружи открыть. Этот запирается и открывается только изнутри. Или ключом. Аха-ха, Артём. Продолжай в том же духе.

Блять, ну это банально невежливо. Типа, вот мы пришли ко мне, да, делайте, что хотите, а я у себя в комнате посижу. А если мы сейчас телевизор вынесем? Или собак уведём? Артём бы хоть немного головой думал.