– Чего, – Артём сначала даже не понял. – Нет. Я сам.

Ну слышь. Я тебе в следующий раз так же скажу. Ты же сам можешь, что уж там, блять. Ладно, шутка. Очередная. Очередная неудачная. Но посмеялись и забыли. Вообще, в классе уже шутили об этом, типа, “Пошли со мной в туалет, подержишь”. Ну, подержишь и поддержишь. Аха-ха, смешно. Смейтесь все, быстро. Ладно, это даже не смешно уже. А ещё мне стыдно. Хотя, возможно, я параною и слишком серьёзно к этому отношусь, но блять. Не надо о таком при Кристине шутить. Она же девушка. Они и так всех парней изначально в чём-то не том подозревают, а когда их стебут другие люди – это же вообще пиздец. Так что не надо, плез. Но я прям вижу реакцию Ковальского, если попросить его об этом. Лучше промолчать, ей-богу, сам заткнётся рано или поздно. Хотя с тех пор, как он узнал, что мы вместе, процентов семьдесят всех его шуток, связанных с людьми, про нас. Про меня с Артёмом и то, что мы пидоры. Тяжела жизнь. Пидора. Который спалился. Хотя надо мной, хотя бы, один только Ковальский издевается. Артёма вон и батя стебёт. Я просто не знаю, если бы моя мать надо мной издевалась, я бы уже из дома ушёл нахер. Это же ужасно.

– О. Боже.

Ковальский с таким видом разглядывал кого-то в стороне, что ну грех было не догадаться – он нашёл его. Ну или её. Он же у нас это, на два лагеря. Петух блядский.

– Только не смотрите туда, – продолжая разглядывать кого-то там, протянул Ковальский. – А то он что-то заподозрит.

Блин, а я только хотел глянуть, кого там Ковальский заприметил. И я не шучу сейчас даже – правда интересно было. Ну, чуть-чуть. В любом случае, мы его увидим, да? Когда он будет проходить мимо. Наш герой.

Ковальский и правда позвал его, и правда как котика, только тот его проигнорил. Просто прошёл мимо, даже не заметив. Или не обратив внимание.

– Ну вот, – когда они отошли, протянул Ковальский, даже не пытаясь выглядеть расстроенным. – Такого парня упустил.

– Он или ты? – уточнила Рита. Я тоже хотел это сделать, но как-то был занят.

– Он, конечно. Я-то чё. Я таких сотню найду, ещё сами на меня залезут. А он теперь не узнает, что это – мужская любовь. Я ведь был бы в разы лучше, чем эта дырявая рядом с ним.

Я даже повторять его слова не хотел. Что из-за мужской любви, что из-за “дырявая”. Что это вообще за хуйня, блять, ты охуел? Ты её даже не знаешь, чтобы так говорить о ней. Хотя это в принципе отвратно.

– Ладно, шучу, конечно. В хуй они оба мне упёрлись.

Ну и правильно. У тебя Даша есть, Артём, ещё толпа воздыхателей всех полов и гендеров. Развлекайся – не хочу, нет, надо искать себе новых.

– И что, так и уйдёшь, никого не склеив? – Рита усмехнулась, подпирая голову рукой.

Мне почему-то вспомнилась картинка, тоже из тырнетов, типа, “Как клеить тёлок”, и там такая коровка, которую надо было распечатать и склеить. Ну, типа фигурка. Коровки. “Как клеить тёлок”, всё правильно же.

– Так, это что, вызов? – Ковальский как всегда в своей манере выступал. – Ты сейчас допиздишься, я твоего парня склею.

Парень её парня тебе потом ебало склеит. Тоже допиздишься мне.

– Хотя нет, лучше не буду, – подумав немного, хмыкнул Ковальский. – Пока жить хочу.

Смотри мне.

Рита на его слова только фыркнула.

– Но я не буду против, если ты хотя бы просто припугнёшь Антона.

Честно, когда она только заговорила, я аж немного разозлился. Но когда было произнесено имя, всё как рукой сняло. Антон там какой-то. Пф. Кому он сдался.

Ковальский хитро усмехнулся, вскидывая одну бровь. Такой коварный и плохой уёбок.

– Называй адрес, поехали, – усмехаясь, протянул он. – Хотя ну его нахуй, он мне не нравится.

– Он и маме моей не понравился.

Как Ковальский захохотал – это просто пиздец был. Рита просто злорадно похихикала, и Кристина шёпотом спросила у меня, что происходит. Почему-то она решила, что Рита из той категории дам, которые пользуются парнями для удовлетворения своих каких-то хотелок, а потом посылают нахуй в грубой форме. Было странно слышать такое, если честно. Но зато как повод узнать, кто есть этот Антон.

– Кто такой Антон?

– Да, петух какой-то. Подкатил к Рите так тонко-незаметно. Сейчас вы же уже всё, разосрались, нет? Но это наш мем теперь новый. Расскажи им.

– Хех, – Рита посмеялась. – Предыстория. Как-то он написал мне, типа, “Какая хорошая погода сегодня, что делаешь”.

Господи, серьёзно, кто-то ещё так разговаривает?

– Я, уже чуя, к чему идёт дело, пишу, что сейчас человек придёт. Он такой сразу “Старый друг, да”. Я говорю: “Одноклассник, будем обсуждать его бывшего”, ну, как бы, ко мне и собирался придти Ковальский.

Ковальский помахал нам ручкой, когда на него указали.

– Чтобы поговорить про Артура.

Ага, а кто такой Артур?

- Но не суть, – Рита махнула рукой, заканчивая тему. – И он пишет, типа, “Ну вот не знаю, но мальчики часто прикидываются голубыми, чтобы потрахаться, я в сериалах видел”.

Теперь Кристина хохотала. Я же продолжал охуевать про себя. Сейчас бы ревновать еле знакомую даму к её однокласснику-гею. Ладно, да, Ковальский не гей, и тут ещё надо знать, как именно Рита сказала о нём, но к ней Илья вообще не так относится. Да и Рита не будет с ним спать. Хотя откуда тому парню знать об этом. Это я знаю, что у них происходит. А он.

– И потом такой “Ну потом расскажешь, удалось ему тебя соблазнить или нет”, и скобочку, сука, поставил! – Рита тыкнула пальцем в столешницу, кривя рот.

– По шкале от одного до пяти, насколько я был хорош? – Ковальский весь изогнулся-вытянулся, подпирая голову рукой. Типа красивый.

Рита долго его рассматривала, потом хмыкнула “Минус десять” и вернулась к рассказу.

– На этом как-то закрыли тему. Потом, на следующий день, тоже пишет мне, типа, что делаешь. Я говорю “Готовлюсь к переводным”.

Ой, это так давно было..? Ещё в конце весны, получается. И я ничего не знал, да? Хотя как будто что-то странное. Что я делал в конце весны? Ага.

– Он пишет: “Во-от, хотел до тебя дойти, посоветоваться насчёт одной девушки..”.

А, ну понятно. Решил тоже попытаться соблазнить, хули там. Или это была типа проверочка? Типа, “Какого-то там своего одноклассника она к себе пускает, а меня пустит?”. Ну, не сложно догадаться, что Рита его нахер послала. Она тоже осторожничает и старается своим адресом нигде не светить. Сколько таких вот осторожных девушек, если подумать.. Целых три. Даже не две, вот это уровень.

– И потом давай мне затирать, что вот, он не понимал мотивов её поведения, а я типа должна, ведь у меня тоже есть вагина.

Да ебать, ну только не снова.

– Они все такие, – высказалась Кристина. – Если вы одного пола, то вы явно думаете одинаково и понимаете друг друга просто идеально.

– Я поняла её, – это Рита говорила мне, видимо, чтобы я не переводил. – Бесит, кошмар.

А это уже Кристине. Ура, они немного поговорили.. Почему я так радуюсь?

– Потом, ну, после того, как я ему высказала, что это не так работает, и если я девушка, то это не значит, что я понимаю всех остальных, он написал мне, когда я возвращалась от Артёма..

Я сейчас почти затриггерился.

– Он мне набивал вот это, – Рита задрала рукав футболки, показывая череп какого-то животного с цветочками вокруг. Но меня это всё равно не шибко-то и успокоило. Не только татуировки они там били, да? Да не пиздите, я всё знаю.

– Типа, что делаешь. Я говорю, что иду домой, он спрашивает, откуда, я говорю, что из тату-салона.

Сейчас бы квартиру одноклассника тату-салоном называть. Но да ладно. Это как говорить родителям, что “Да, мам, в салоне прокалывал/набивал, не волнуйся, всё нормально”, но на самом деле это происходило по пьяни, в подъезде и булавкой/струной. Ха-ха, классика.

– Ну, он попросил показать, всё такое. На следующий день пишет: “Ну что, зажила”.

В рот его ебал. Сейчас бы татуировкам день заживать. Прикольно было бы, конечно, но все мы знаем, что это за пиздец и в какой ад превращаются две следующие недели. Когда забылся, почесал руку, а потом “Еба-а-ать, нельзя же было..”. Меня ещё мозг так тонко подъёбывал с этим. Свежая татуировка на левой руке, а на правой в этом же месте была уже двухлетняя, логично, уже давно зажившая. И они чесались чисто одинаково. Я ебал, это так стрёмно было. И как только что-то начинает чесаться, ты ещё задумываешься, типа “Какую руку можно спокойно пораздирать, а какую надо аккуратно?”. Пиздец стрёмно было. Но это мои охуенные стори, ладно. Все же мы знаем, что у всех оно по-разному проходит. Артёма вот смущает, что эти две недели нельзя бухать. Он ещё ни разу не продержался (только неделю максимум), но смущает всё равно. Ковальскому не нравится, что если заматывать плёнкой, то кожа преет, и типа это пиздец неприятные ощущения. Или если набито в неудобном месте, кожа в котором постоянно то растягивается, то ещё что, и тебе типа надо меньше двигать рукой. И ты сидишь как аутист, у которого рука отказала, потому что согнутой тебе её держать нельзя, неприятно же, а что ей такой делать? “Ни джойстик подержать, ни поесть ей”. Пиздец. Рита не любит реакцию на это более старшего поколения. “Моё тело – моё дело”, все дела. “Моё тело, мои деньги, хочу и бью, отъебитесь”. Но некоторым товарищам правда важно доебаться с вопросами типа “Ты реально считаешь, что это красиво”, “Ну зачем тебе это”, и всё такое. Мда. Проблемы забитых долбоёбов.