Мы пробыли там ещё буквально несколько минут – потом Ковальский сказал, что мы можем пойти на Новособорную и там присоединиться к какой-то там компании. Урсула сразу заметно оживилась, почему я решил, что кто-то из тех дам был ей знаком. Даша и Рита же предпочли слиться. Я ожидал, что Артём захочет пойти с ними (с Ритой, да), но он выбрал Ковальского, и конечно же, я тоже остался. Хотя и быстро пожалел о своём выборе.

Так я понял, здесь была тусовка духовно высоких дам или что-то в таком роде. И хотя все сидели относительно близко друг к другу, многие были разбиты на группы. Трое сидели в сторонке и рисовали. Рядом была компания из двух дам – одна разрисовывала акварелью лицо второй. В драгонагу-хуенагу кто-то переиграл, м-м. На Мерриль дрочил? Ух, блять, я вас раскусил. Хотя, наверное, когда речь идёт о девушках, лучше говорить о Фенрисе. Или как там этого пидора звали. Хотя я не припомню, чтобы у него на лице были какие-то хуёвины. И другое дело Мерриль..

– А-а-а-арсений! – меня чуть инфаркт не хватил, когда я услышал своё имя, но, различив голос, я немного успокоился. Канарейка. Всё хорошо.

– Привет! – дама буквально через секунду бросилась на меня с объятиями, и я еле удержался от того, чтобы оттолкнуть её, ещё и по лицу дать. Что за наглые вторжения в личное пространство? Я понимаю, что обычно объятия – это не что-то страшное, но не бросаться же на всех подряд. Тем более, на меня.

Почему-то Канарейка была слишком уж радостной, и я даже разнервничался. Надеюсь, это не из-за меня, и у неё просто хорошее настроение сегодня? А то мне будет неловко.

– Привет, – отозвался я, приобнимая Канарейку в ответ. При условии, что на ней было сразу две гитары на пару с рюкзаком, это было не очень удобно, но ради приличия надо было это сделать.

– Кого я не ожидала тут увидеть, так это тебя. А-а-а.. Ты с Артёмом, да? А он с Ковальским.

Я хотел сказать, как так вышло, но передумал. Да и вряд ли даме интересно слушать. Какое ей дело вообще.

– И Паша тут.. – продолжая рассматривать кого-то у меня за спиной, протянула Канарейка.

Я тоже обернулся, сразу заподозрив, что Паша не просто “тут”, а ещё и рядом с кое-кем. У, сука.

Было даже не удивительным обнаружить, что Паша был девочкой, но странно было видеть кого-то настолько всратого. Серьёзно, это был какой-то пиздец.

Первым делом в глаза бросился собачий ошейник на шее. Не чокер с Алиэкспресса за сто рублей (там хоть какая-то эстетика может быть), а именно собачий ошейник, самый настоящий. И не какая-то декоративная хуйня, а из хорошей кожи, прочно сшитый. Просто для дворовой псины, которая в теории может тебе ебало порвать. И вставал один только вопрос – нахуя. Вместе со всем остальным это смотрелось ещё хуже. С коротко остриженными и крашеными в зелёный цвет волосами, с какой-то непонятной юбкой в горошек. Что, блять, за чучело. Или это косплей? На ТНТ раньше мультик был, “Как говорит Джинджер”. И там у этой Джинджер была подружка, как раз с зелёными волосами и короткой стрижкой. У неё ещё был чмошный голос, я прям хорошо это помню. И, по-моему, та девочка одевалась как уёбина. И, может, эта дама косплеит ту? Или выбрала её примером для подражания. Пиздец какой-то, в любом случае.

И что этому чуду понадобилось от моего ненаглядного? В общем-то, мой ненаглядный и сам, похоже, не был рад вниманию, учитывая его выражение лица. Ну и что в итоге?

– Странно. Я думала, Артём её ненавидит. В смысле, он так хуесосит её постоянно.

Ага. Хуесосит.

Я хотел пойти к ним, но застеснялся, поэтому предпочёл уйти с Канарейкой и послушать, как она играет. Ещё порассматривать наклейки на её гитаре, узнать, кто такие вокалоиды и, что, наверное, на ютубе можно найти немецкие каверы на них. Канарейка, видимо, помнила мои слова о том, что я не люблю не знать, о чём поют в песне, м-м. Мелочь, а приятно. Мы не так уж и часто видимся и тем более разговариваем, чтобы она запоминала, о чём я ей говорю. А она запоминает.

И только она засобиралась показать мне какую-то песню, как совсем рядом послышался голос Артёма:

– Стоп, а какое сегодня число?

– Восемнадцатое.

Я видел, как резко он развернулся ко мне после этого, и про себя выругался. Он всё-таки вспомнил, твою же мать. А я так надеялся.

– Канарейка, – подходя к нам, вздохнул Артём. – Я заберу у тебя молодого человека, с позволения. Нам надо идти. Он мне кое-что задолжал.

Ну, спасибо, что не стал разводить и тут гейские шутки, а относительно нормально сказал. Вообще можно было просто сказать мне, что мы уходим, а не начинать блядский цирк. Но ладно. Хотя бы так.

– Спасите Арсения, ну хоть кто-нибудь, – с упрёком протянул Ковальский, и уже вслед нам крикнул. – Арсений, живи.

Его ужимки уже даже не злили, не смешили и вообще никаких эмоций не вызывали. Меня куда больше занимало отношение Артёма. Слишком спокойный он сегодня был, и это не могло не смущать.

– Всё хорошо? – в конце концов, я даже осмелился на уточнение.

Артём оглядел меня, кажется, не поняв, почему я спрашиваю.

– Да. Почему ты спрашиваешь.

– Ты слишком спокойный сегодня.

– Не, как-нибудь в другой раз ему ебало набью. Если Даша этого не сделает. Какой же мудак, а..

Рано я испугался, всё, отбой. Ложная тревога.

Немного поворчав, Артём заткнулся, но хватило его совсем ненадолго.

– Тебе понравилось? – оглядев меня, спросил он.

– Что?

– Ну, как мы посидели.

– Нормально. Ещё бы Ковальский всякую хуйню не разводил.

И вы с Ритой и Дашей не устроили вот этот блядский цирк с выёбываниями друг на друга и стукачеством. И было бы вообще всё прекрасно. Хотя, наверное, не стоит приплетать дам? Потому что не так уж и много они конфликтовали. Вообще ни разу, да. Но осадочек всё равно остался. Ненавижу такие вот компании, где кто-то кого-то ненавидит. В открытую или нет – похуй. Это в любом случае мерзко. А ещё ощущение, будто и ты в этом всём замешан. Фу. Избавьте меня от этой хуйни в жизни.

– Да, только-только сказать хотел, – поддакнул Артём. – А то мне просто стыдно стало. Какой я урод.

Я заинтересованно прислушался. Что-что? Артёму стыдно? А это не он разве выпендривался, что у него атрофировано чувство совести?

– Сначала я тащу тебя с нами в Новосибирск на весь день. Потом половину следующего дня ты торчишь там с нами, потом домой на пару часов, и снова куда-то идти. И утром мы опять идём куда-то, вместо того, чтобы разойтись по домам.

Ой, да ладно. Мне почти даже не хотелось домой за всё это время. Как ни странно. Умираю, наверное.

– Да нормально. Я даже не хотел идти домой. Пока мы не пришли в парк.

Артём обернулся, будто тот самый парк всё ещё был за нашими спинами и он мог его увидеть.

– А что, ты не любишь людей?

– Там шумно. И какие-то уёбки.

– То есть, люди? – он посмеялся. – Ладно, не важно.

– А разве.. Тебе самому это не нравится? Ну. Таскать меня на подобные встречи и всякие блядовники.

Вообще-то, я ждал, что он извинится за своё поведение, ну, в ситуации с Ритой и Дахой. Типа, он как мудила себя повёл, хотя мог просто отмолчаться и не способствовать конфликту между ними. Но за это, видимо, ему не стыдно. Мда..

– Эм.

– Когда ты позвал меня к Ковальскому и я отказался, ты как-то расстроился.

Мне же не показалось? А то мне сейчас в лицо посмеются и скажут думать поменьше в следующий раз, а то хуйню какую-то несу опять.

– А, нет. Просто. Это так ужасно звучит. Ты там, наверное, думаешь, что я так издеваюсь над тобой? – Артём хитро меня оглядел. – Типа, “Аха-ха-ха, буду заставлять Арсения общаться с людьми против его воли, аха-ха-ха”. Но. Не знаю. Даже если мы сидим не рядом и не разговариваем, я всё равно хотя бы вижу тебя. И меня радует, что ты здесь, среди людей, а не тухнешь один дома.

Что у всех постоянно за заёбы насчёт сидения дома в одиночестве? Я не быкую сейчас, мне просто интересно. Почему-то всем это так важно.

– И что у тебя, ну. Есть хоть какое-то общение. И с Канарейкой вы хорошо сдружились. Это же. Хорошо.