А вообще прикольно – кто-то понимает моё удивление. А то с кем не поделишься – все такие: “И чё, бля?”. Говорю с умным человеком, вау.

– Вот да. Но хуй знает, он лежал там, за обе ноги подвешенный к..

Я задумался. Я же так и не узнал, что это за ебанина.. Ну да ладно. И так понятно, что он там не веселился.

– Кровати вот эти странные.

– Ну да, – Артём, кажется, и так понимал, о чём я говорю. Ну, он же говорил, что у него переломы были, так что кто знает, может и он сам когда-то с этой штукой был близок?

– Пиздец, в общем. Потом меня перевели в палату, где была малолетняя тупая пизда. Она всё пыталась задрочить меня, типа, “Мой лечащий врач молодой и красивый, а у тебя чмошник какой-то старый”.

Ей-богу, блять, как будто мне не поебать, какой у него возраст и как он выглядит.

– Ой, блять, – усмехнулся Артём.

Зато я мог потягаться с этой сукой диагнозом. Я лежал с каким-то там сотрясением, а она со сломанной ногой. Причём, как-то непонятно сломанной – то есть, сама девочка всё время лежала на кровати, а её нога, вот так же, как у того мелкого парня, была проткнута насквозь спицей и подвешена в воздухе. Как бы, грех не догадаться, что она в больничке будет ещё долго-долго, а я так – даже недели там не просидел. Да и я, хотя бы, дееспособным был, в отличие от неё. Вообще не понимаю, как они там лёжа едят и пьют, а ещё не стрёмно ли им припрягать родственников к уходу за собой. Ну, там, ты же ходить не можешь, то есть, ни помыться, ни в туалет самостоятельно сходить. Это же пиздец вообще?

– Охуенно было, когда я как-то не так её задел, и она начала вопить, что я мразота ебливая, и из-за меня ей придётся менять всю вот эту конструкцию, а это бешеных денег стоит, а потом, когда пришёл её лечащий врач, и она ему об этом рассказала, он такой: “Да ничё страшного, уймись, пизда”.

Артём снова усмехнулся, отводя взгляд в сторону. Да, с этих кур только такие эмоции и возникают.

– Ещё там была дама, которая.. – я вдохнул побольше воздуха, и снова замолк, пытаясь отдышаться. С непривычки и от волнения так тяжело говорить. Хотя я никогда не думал, что мои лёгкие могут быть настолько слабыми. Наверное, больше от нервов.

– Эм. По-моему, её отчим огрел её лопатой по голове, собственно, так она там и оказалась. Но я не помню точно.

– Ты лежал в палате с девушками? – заинтересованно спросил Артём.

Это, блять, единственное, что тебя тут смущает? Да и что такого? Как будто там что-то стрёмное происходило, вот правда. Да и чёт до него поздно дошло. Хотя то, что я лежал в палате с какой-то там девочкой.. Я не знаю, это должно было о чём-то говорить, нет?

– Ну да? – протянул я, не понимая, что с этим не так. – Нет, сначала я лежал в палате с двумя мелкими парнями, тем малым ребёнком со сломанными ногами, его мамкой, матерью одного из тех мелких парней, и ещё с одной женщиной и её дочерью.

Это ёбанный ад просто был, на самом деле. Потому что хуй тебе, а не открытое окно. Один раз меня даже вырвало из-за духоты. В жизни бы не подумал, что такое бывает, но надо же.

– Потом меня перевели в смежную палату, там была девушка со сломанной рукой, её батя, по-моему, её мать, или какая-то другая женщина? Не помню. Потом был в палате с той мелкой пиздой и дамой с отчимом-долбоёбом..

Какие она там байки про него травила, это объебаться можно.

– Потом туда же подселили ещё одну даму, которой мячом по голове прилетело, и малого парня, ну, уже такого. То есть, он уже говорить умел, не плакал, и особо не выёбывался.

Скромный был, пиздец, но это ничего. Стеснялся, наверное, или просто боялся. Бывает такое, это нормально.

– Веселились там? – с иронией спросил Артём.

– Ну такое. В первой палате, из-за того, что там было два маленьких ребёнка, не открывали окна, а когда в комнате, которая чуть побольше этой, восемь человек, это очень хуёво.

Артём поморщился.

– Просыпаться в четыре утра из-за того, что мелкому пиздюку больно, и он орёт на всю палату, тоже так себе, – я продолжал вспоминать, что ещё такого там было. – Его мамка орёт на него, и ты такой лежишь себе, и пиздец вообще.

– После сотрясения, наверное, вообще не очень.

Я и без сотрясения бомбил бы с этого, мда.

– Самое смешное в этом то, что тебя держат в больнице потому, что тебе нужен покой и тишина, но в итоге из-за жары тебя тупо выворачивает, ты не спишь ночами из-за оров детей, и вот это вот всё – хуёвый такой покой.

Не то чтобы мне было плохо или важную роль играл сам факт того, что у меня был сотряс – куда больше меня убивали мои привычки. То есть, мы же тогда за городом жили, и я вообще не привык к какому-либо шуму и духоте, а мириться с чьими-то хотелками – тем более. А тут две гоповатые мамаши, два маленьких ребёнка, два средних ребёнка, и я, и всё это в одной комнате, и всё плохо, и пиздец. Мне не понравилось, короче.

– Пять дней – это не так уж и много, но вот в таких условиях – это ёбанный ад, – заключил я.

Да и потом особо ничего не изменилось. В смежной палате было, конечно, получше из-за отсутствия детей, но не сильно – на то она и смежная, что слышно там было всё очень даже хорошо. Ну а в третьей я даже не помню, сколько я там был. Вообще, странно, что мне поменяли три палаты за пять дней, но как-то так.

– Никогда не лежал в палатах с детьми.

– Тебе очень повезло.

Судя по тому, что я видел, пока ходил по коридорам, была какая-то палата типа для детей моего возраста, ну, может, чуть постарше. Причём, там реально было много парней, и всех их где-то там держали.. Вроде, мне было немного обидно из-за того, что меня поместили не туда, но сейчас уже как-то похуй. Там, наверное, было бы ещё хуже? Подростки тоже такие себе соседи, я полагаю. Артём, наверное, может рассказать? Если он лежал не с детьми, то со сверстниками точно. Весело им там было?

– Чё ещё?

Ему доставляет слушать мои тупые пересказы? Это же не весело даже..

Ну, я открыл для себя, что тушёная капуста – не такое уж и дерьмо. Или дело было в том, что с голодухи что угодно будешь есть – хуй знает. В любом случае там её готовили не так уж и плохо.

– Не знаю, относится ли это к разряду смешного, но я был в смятении какое-то время.

У меня не так много друзей (вообще нет, кхм), как и людей, которым можно рассказать что-то такое. А вопросы волнующие ум, вообще-то, да и иногда просто хочется с кем-то поделиться своими.. Эм, переживаниями? Я не знаю, как это назвать, но суть в том, что иногда просто надо с кем-то это обсудить. Ну вот надо, и всё.

– В какой-то из дней.. Как это рассказать вообще? – задумался я.

Помолчу, подумаю. Успокоюсь заодно ещё немного.

Артём терпеливо ждал, пока я всё сформулирую, и это меня немного порадовало. Приятно, кода люди вот так спокойно к тебе относятся. Хотя мне никто никогда ничего не выговаривал по этому поводу, но иногда видно что-то в выражении их лиц. Жалость, или раздражение даже. Может, конечно, всё это в моей голове, и всем похуй, на самом деле, но вот сейчас я всё равно рад, что он терпит меня и мое поведение. Это очень неожиданно и мило с его стороны.

– Как бы, было два туалета, мужской и женский.

Артём с выражением посмотрел на меня. Я тоже прекрасно понимал, что обозначать такие вещи – глупо, но надо было.

– Мужской – на одного, и женский – на двоих.

Полагаю, из-за того, что с детьми зачастую лежат матери, так что женщин в больнице всяко будет больше, чем парней. Но не важно.

– Хули ты забыл в женском туалете? – спросил Артём.

Ходил туда временами, если мужской был занят, а хотелось сильно. Ладно, я был там всего пару раз, и то один из них совсем не по тем причинам.

– Однажды меня затошнило, а мужской был занят, так что пришлось идти в женский. Лучше уж так, чем наблевать в коридоре, я считаю.

Артём пожал плечами. Не знаю, что он там думает, но не думается мне, что тогда было время для всяких тупых принципов типа “Ы, женский туалет – для женщин, и мужчина не должен туда заходить ни при каких обстоятельствах”. Я просто помню, что в школе диким оскорблением и унижением считалось запихнуть одноклассника в женский туалет и продержать его там какое-то время. Но дети на то и дети, чтобы быть ограниченными ублюдками, которым смешно с каких-то тупых вещей и которые видят какой-то всратый смысл в тех же тупых вещах. Короче, ладно, сейчас не об этом.