– Это.. Не та война, после которой Николай Первый в себе разочаровался и приуныл основательно? Он ещё по-особенному к ней относился там как-то.

Тоже фишечка русских правителей – втянуть всю страну в изнуряющую войну, пытаться вывезти, чтобы показать, какой ты молодец и классный чувак. Да.

– И флота в Чёрном море лишились.

Короче, ещё одна мрачная страница в истории России. Что-то у нас вообще с флотом не клеилось. Всё плохо было. Помню, как по жести фейспалмил, когда читал про русско-японскую войну, это пиздец просто. Вот вроде я тогда даже не жил, а та-ак стыдно было.. И жаль бедных людей. Которые там дохли просто, и всё. Пиздец, грустно.

Надежда Ивановна ещё немного порассказывала мне про то, что там у нас было после этой ебучей крымской войны, после чего отпустила. Я, честно, даже не понял, сдал я или нет, так что пришлось даже уточнять. Клянусь, Ивановна решила, что я аутист ебаный. Но да ладно. Главное, что всё сдано и я свободен теперь – это не может не радовать. Теперь впереди целых три месяца ничегонеделанья.. Осталось, правда, ещё июнь пережить, и тогда совсем уж нормально станет. С пятого числа по двадцатое – вот сроки испытания. И я ещё даже не решил, как жить буду, когда они приедут, хах. Ну, именно в плане поведения. С Артёмом ещё как-то порешать надо – не буду же я Кристину где-то там одну бросать? То есть, мы даже видеться особо не сможем. Ха. Две недели воздержания. Причём даже от просто общения, похоже.. Хотя мы сможем переписываться.. Хотя я опять слишком много думаю. Ещё даже не началось ничего. Да и чисто эксперимента ради можно попробовать устроить это всё и понаблюдать за этим. Как я к этому отнесусь. Как часто буду ныть самому себе, как шмонька тупая, о том, как хочу его увидеть и побыть рядом. Как Артём к этому отнесётся. Будет беситься? И насколько слишком всё будет плохо. Хотя мне не стоит, конечно, всей этой хуйнёй страдать, и лучше настраивать себя на то, что за вот эти две недели надо как-то не сдохнуть и не приуныть. А то именно это, более вероятно, и случится. Тогда уж не до наблюдений будет, нет. И это не смешно, на самом деле. Попахивает попыткой задрочить себя в первом случае – через наблюдения за мной, и потешить своё ЧСВ во втором – через наблюдения за Артёмом. И то, и то плохо, так что иди нахуй, Арсений. Не надо нам дрочиться со всем этим.

В коридоре, расслышав чьё-то пение из соседней секции, я сначала просто с секунду залипал, раздумывая, а то ли это, о чём я думаю, а потом и вовсе двинулся к выходу. Ковальский же не один там сидит? Повзаимодействую хоть чуть-чуть со своими одноклассничками. Хотя, по-хорошему, мне не стоит уходить от кабинета, потому что вдруг Артём скоро выйдет, а меня не будет, но да ладно, похер. Думаю, несколько минут ничего не решат.

Ковальский сидел на подоконнике, сложив ноги по-турецки и залипая в телефон. Рядом, уже на лавочке, сидела Алёна, очень недовольная, судя по её выражению лица, звуковым сопровождением. Ну, её можно было понять.

– Колечко на палец, колечко, – пел Ковальский. – Теперь не спокойно сердечко. Скажи ты мне, речка, скажи мне, рябина, за что я его полюбила.

Из той части этажа я не мог разобрать, что он тут напевает, но сейчас расслышал, и даже заволновался как-то, что ли. Илья, у тебя всё хорошо? Ты как, нормально себя чувствуешь? Нигде ничего не болит?

– О, Арсений, – протянула Алёна, заметив меня. У неё был такой хитрый взгляд. Типа, “Ну чё, тоже оценил? А я тут с ним уже полчаса сижу, слушаю всю эту хуйню. Садись, тоже с нами посидишь. Тебе же наверняка делать нехуй”.

– На зов пришёл.

Как моряки раньше велись на пение русалок, или кого там, сирен, вот и я так же. Хах..

– Вы химию писали?

Некоторые особо ленивые товарищи решили особо не морочить себе голову и сдать переводной по химии. Всё равно ТВха подогнала все ответы, показала, как решать задачи, и всё это заранее, то есть, в классе даже обсуждали, как всё это заучивают наизусть и вообще без проблем каких-либо. Так что, как ни странно, сдача экзамена по химии в нашем классе оказалась более лёгкой задачей, чем то же по другим предметам. Потому, собственно, полкласса сейчас и сидело в двести третьем. А, может, уже и ушли домой. Хотя чё там, для приличия уж могли бы и посидеть подольше. Поимитировать бурную деятельность, всё такое. А то реально подозрительно будет, если вдруг все всё быстро сделают. Там просто ещё одна преподавательница химии в надзирателях. И вот будет не смешно, если она узнает, что нашим ответы выдали. Хотя, думаю, она своему классу – нашей параллели как раз – тоже подсобила в этом деле. Хотя, вроде, у них там химию сдают только единицы, которым она в будущем будет тип нужна в будущем, хуё-моё.. Короче, те, кто уже сейчас начал ей заниматься. Полагается, у них и так достаточно знаний, чтобы написать этот ебучий экзамен. Энивэй, я надеюсь, что ТВха потом не воспримет хорошие баллы как свою личную заслугу. Не хочу опять видеть её самодовольное ебало.

– Ну. Всё так хорошо прошло, – Алёна заулыбалась. – Вот бы ещё на ЕГЭ так ответы подкинули.

– Ты же не будешь химию сдавать.

Та посмеялась.

– Ага. Ещё бы я химию не сдавала.

Только не надо говорить, что ты тип тупая, и вот это вот всё. Это плохо и не надо унижать себя. Никто не тупой.

– А ты как сдал?

– Нормально. Вы остальных ждёте?

Ковальский очень неожиданно поднял голову, уставившись в потолок с крайне задумчивым видом. Как будто он у тебя в уме решал уравнение пятой степени, ну правда. Что за дичь, Илья.

– Надо что-нибудь нормальное спеть, – хмыкнул он, будто только что всю свою жизнь осознал. Дурак, блин.

– А-а-а-а, – прорычала Алёна. – Да хватит.

– Да нормально. Ща Эпидемию буду петь.

– А, ну тогда ладно, – даму этот вариант неожиданно успокоил. Я аж заинтересовался, что там такое, раз Алёна так резко унялась. Какая-то русская группа, типа? Которая нравится Алёне? Она просто недавно только мне рассказывала, что по ебучему совпадению все её любимые группы – британские. Конечно, я и не думал, что другие группы она вообще слушает, но в основном же..

– Тебе как, с самого начала? Всю оперу сейчас прогоню.

Оперу..?

– Или можно петь, что я хочу? – тут же спросил Ковальский, ну и запел сразу же. – Что ожидает нас, друг, на пороге ада – вечная жизнь или вечный поко-ой.

Что за хуйня..

Из кабинета послышался смех, и Ковальский с Алёной тоже посмеялись. Цепная реакция прям, блять. Хотя их – ну, чуваков из класса – можно понять: сидите вы себе на экзамене, всё типа серьёзно, и тут из коридора слышатся песни. Ещё и вот такие. Ну разве это не смешно? Своеобразно, но смешно же?

– Деймоса тысячи слуг на пороге Ада, – продолжил Ковальский вскоре, – но и надежда за этой чертой! О-ой!

– Это намного лучше, – протянула Алёна, очевидно довольная. Я не очень разбирался, что происходит, но про себя решил, что это уж точно лучше, чем “колечко на палец”.

Ковальский тем временем решил спеть что-то другое. Звучал такой резкий переход очень странно, ей-богу.

– Ты посмотри, как этот мир прекрасен, и за него я жизнь готов отдать. Дверь отвори, я не смогу тебя понять. Тогда умри. Тебе меня не взять.

Ой, какое классическое фентези. Диалоги насквозь штампованы. Хотя бля, нечего доёбываться. У ребят, писавших это, были довольно смачные границы в виде ритма, размера и всякого такого. Негде было расписывать диалоги персонажей.. Хотя можно было и без штампованности обойтись, я щетаю. Важное мнение Арсения из Сибири.

– Ты отрывками и будешь петь? – спросил я, когда Илья замолчал.

– Хочешь не отрывком? Готовь жопу, – он усмехнулся, и тут же затянул. – Мраком одет, горный хребет, встал перед нами, пути дальше нет. Ночью укрыт, мир будто спит. Свет из таверны ночлег нам сулит.

Немного выждав, Ковальский продолжил, уже на совсем другой мотив:

– День за днём, час за часом пройдут, как сквозь пальцы струится вода. С вами рядом мой дух, и он чувствует, близко беда – враг готовит удар..