– Ты ещё можешь стоять? – спросил Артём, поразглядывав меня какое-то время.

Я ещё много чего могу. Рассказать тебе, какой ты еблан, в том числе. Хочешь? Или вам как обычно? Это я тоже могу. Полагается.

– Как видишь. Что будем делать?

– Разговаривать, – хмыкнул Артём. – Как, понравилось? Посиделочки с друзьями.

Я всё ещё не признаю вас за друзей. Нет, не потому, что я высокомерное чмо, просто, блин. Ну зачем в вашу классную компанию брать кого-то, вроде меня? Я не достоин.. И лучше не буду об этом думать. А то расстроюсь. Мне оно надо? И так скоро жить не прикольно станет.

– Ну. Нормально. На четвёрочку.

– Даже не на три, – протянул Артём. – Классно.

И что это значит? Говори уже давай, что тебе не нравится там опять, не трать наше время.

Внезапно ему потребовалось куда-то уйти, так что я решил пока проверить, что там нового в телефоне. Ну, ответить Кристине ещё надо бы.. Надо бы, да. А то я и так долго тяну. Не хочу ничего писать, когда пьяный. Столько ошибок сразу, и так лень их исправлять. Аргх, блять.

Артём вернулся, когда я ещё не закончил, так что он тут же пристроился рядом, чтобы видеть экран телефона и что я там делаю такое интересное. Иногда он мне котика напоминает. Или это потому, что я считаю его милым, как и котиков, и поэтому у меня в голове всё это так складывается хорошо.. Похер.

– Кристина?

– Как видишь.

– Давай я напишу, – предложил Артём, уже забирая у меня телефон. Я не стал особо сопротивляться, пушо быстренько прикинул, что это очень даже неплохая идея. Артём-то трезвый.

– “Я долбоёб, который удолбался в труху с одного коктейля”.

Не важно количество, важно качество. Попрошу заметить.

– “И настолько, что даже писать самостоятельно не могу”. Давай, чё ей ответить?

Я продиктовал ему сразу по-немецки, чтобы особо вопросов и проблем не возникало, подсказал, как пишется пара слов, и на этом можно было закончить. Ну, мы и закончили, да – Артём вернул мне телефон, и я уставился в экран, в ожидании, пока Кристина ответит. По-хорошему, стоило бы прекратить это всё, но ладно. Ещё пару сообщений, и напишу ей, что хочу спать. Артём напишет, вернее.

Боковым зрением заметив, что ко мне что-то тянется, я сразу же отстранился, не давая Артёму коснуться меня, или что он там планировал. Ну договаривались же – не трогать меня, ну, ты чё делаешь? Хочешь опять поругаться со мной?

Ладно, это больше по привычке вышло. Я вижу, что какая-то непонятная хуйня ко мне лезет – я отстраняюсь. Ещё и “к моей голове лезет”. А что там – рука Артёма или что-то другое – это уже вторично. Моё дело – отстраниться, потом уже вникать будем, что происходит.

– Почему от Риты ты не отшатнулся, а от меня – да? – спросил Артём. Реально обиженный, хех. Я, конечно, думал, что его может разозлить подобное, но не расстроить же? Хотя он сейчас не расстроен, а, как бы это сказать-то. Раздосадован. Типа того, да.

– М-м, дай подумать, – протянул я, выключая телефон. – Рита не часто ко мне лезет в принципе – раз, два – её прикосновения мало когда заканчиваются какой-либо сранью, три – ты петух ебанный и издеваешься надо мной. Опять.

– Так ты обиделся? – нахмурившись, спросил Артём. – Ты поэтому так себя вёл?

– Как, блять, я себя вёл. Как будто это специально выходит и я могу это контролировать.

– Я потому и спрашиваю. Что как это так интересно выходит, что когда Рита тебя трогает..

Один раз, блять, было, мне уже мозги ебут.

– .. ты даже не дёргаешься, зато когда я это делаю, ты аж ебало корчишь.

Кого? Ты чё несёшь?

– Не выдумывай.

Корчу я там что-то, ага. Ещё чё расскажешь? Сам стебал меня про боль в мышцах после выражения эмоций, а тут, значит, я лицо корчу. Ну-ну.

– Да мне-то, наверное, лучше видно со стороны? – фыркнул Артём, продолжая недовольно меня разглядывать.

Я не знал, что можно ему сказать на это, так что просто промолчал. Немного про себя охуевая – блин, реально, что ли? Я морщусь, когда Артём меня трогает? И почему, как вообще, я мог это не заметить? Бля-ять, вот пиздец же.. Артём, наверное, реально обижен. И сейчас даже не до шуток – это нормальная такая причина. Блин.

– Как ты заебал меня, Арсений, – вздохнул он, поняв, что ждать ответа бессмысленно. Тут же он отошёл от меня на пару шагов и замер. К чему это вообще было..

– Как будто ты один у нас тут страдалец.

Я не мог этого не сказать. Сейчас, конечно, слегка не к ситуации было, но ладно. Уже всё равно сказал.

– Мне уйти?

А это просто нужно было узнать. Вдруг я его настолько заебал за эти несколько минут, что он передумал оставлять меня тут на ночь? Ну мало ли. Не буду же я смущать его.

Артём развернулся ко мне и немного вот так молча постояв, указал рукой на кровать. Просто и лаконично.

Комментарий к 11/13 – Май, 20 Не бейте, пожалуйста, что тут так много текста ( ˙꒳​˙ ) Оно само так вышло, правда

====== 12/13 – Май, 24 ======

24.05.14, Суббота

– Загугли мне генералов крымской войны.

Я посмотрел на Надежду Ивановну, которая сейчас опрашивала какого-то парня из параллельного класса, и, уставившись в листок для вида, принялся набирать на телефоне “Крымская война”. Она же одна у нас была? А то вдруг там как с турецкими, и я сейчас не тех генералов найду. Будет не прикольно. Мне-то похуй, конечно, но Артёма жаль. Проебётся, опозорится перед Надеждой Ивановной. А как можно? Ну и да, провалит переводной. Я сильно сомневаюсь, что это так уж прям и важно, но допустим, что лучше сейчас лучше никому из нас не лажать. А то вдруг на пересдачу потом отправят, или хуё-моё.. Не. Лучше сейчас со всем разобраться, и больше ни о чём не беспокоиться.

Та-ак, крымская война, википедия.. Что тут у нас. “Командующие”. Николай Первый, его сынишка-долбоебишка.. Какие-то левые хрены. О, Меншикова вот знаю. И ещё Берг, Корнилов, Нахимов и Истомин. Остальных выписывать смысла не вижу, ибо чёт хуйня какая-то. Вот эти ещё более-менее, вот их Артёму и дам. Надеюсь, он будет доволен.

Передав ему листочек с нацарапанными фамилиями, я сел нормально и незаметненько так закинул телефон в рюкзак – он больше мне не нужен. Что тут осталось-то уже? Ничего. Почему семнадцатый век называли бунташным я пояснил, при каком царе вся эта дичь началась – тоже, что такое медный и соляной бунт расписал, годы все есть, при каком царе происходили указанные ниже события тоже определил. Всё хорошо. Лучше, чем я думал, ну и да – нормальный период попался. Было бы тут какое-нибудь советское время – я бы тут точно сдох нахуй. А так. Семнадцатый век. Хули тут делать.

Артём очень выразительно на меня посмотрел, когда забрал и немного поразглядывал бумажку. Что, некрасиво написал? А Ковальский говорит, что по-немецки я пишу лучше, чем по-русски. Ну, именно по почерку, имеется в виду. Хотя, наверное, тут должна быть шутка про то, что я нацист ебанный. Ну сори, что писать по-немецки менее энергозатратно для меня, а сейчас как раз так и надо было дела вести – чтобы побыстрее всё переписать и передать Артёму, пока Ивановна не смотрит. В таких стрессовых ситуациях по-русски чёто там писать.. Имейте совесть, пожалуйста. Вы много от меня хотите. Плюс мне в целом непривычно что-то писать именно на Великом и Могучем. Такой чести достойны только уроки русского и литературы иногда – когда нам сочинения надо делать. Ну и сейчас, мда, случай как исключение. Ну, вдруг Ивановна захочет прочитать, что я тут нацарапал. А у меня ничё не понятно, потому что нацистский. Неловко будет. Хотя я смогу ей перевести, тут без проблем, но лучше с этим не играться. Как-то она наехала на меня за то, что я пишу лекцию карандашом, и потом прям запомнила и проверила, чтобы я переписал всё ручкой. Разные ситуации, конечно, но мало ли, что.

Наконец, чел с параллели закончил отчитываться, поднялся со места и пошёл к себе. Я уставился на Надежду Ивановну в ожидании – можно будет сейчас к ней пойти? Быстро быстро всё сдать и пойти отсюда нахер с чистой совестью. Что последний экзамен сдан, и сдан хорошо, и всё, на этом всё дерьмо на этот год закончится. Нужно будет только завтра придти сюда, забрать оценочки за год, посидеть с любимыми одноклассниками на чаепитии-хуепитии (хех) и можно будет уйти отсюда на целых три месяца. Ёбанное вау. Никогда не думал, что буду так рад приходу лета. Хотя я же нормальный школьник теперь, а они все радуются, когда май-месяц к концу подходит. Это же просто прекрасно. Я в ахуе, как я рад этому. По мне не заметно – ни что я в ахуе, ни что я рад, но да.