Я не знал, что ему ответить, хотя и не было похоже, что Артём реально был настроен на возобновление этой хуйни. Говорю же, у него это эпизодически появляется – когда ему нужен кто-то такого типа, чтобы получать с него конкретные эмоции и ощущения. Вот, сейчас снова занадобился. Но не на большой срок, потому Артём и мешкается с этим. Я тебя понял, в общем.

– Так, я пишу Илье, что тебе хуёво?

Артём со вздохом улёгся на кровать и отвернулся к стенке. Выглядело так, будто он люто охуевает с того, какой я мудак. Но я бы так же мог делать в его сторону. Видимо, ситуация из серии тех, когда каждый считает себя правым, а вторую сторону выставляет долбоёбом. Аха-ха, бля, просто. Артём, почему нельзя было нормально всё делать? Это не было сложным вот ни разу.

Вечером пришлось идти к Ковальскому – за обещанными сухариками и колой, ну, и отчасти потому, что хули дома одному весь вечер сидеть, когда можно пойти и хотя бы в одной комнате с какими-то людьми понаходиться. Вай нот? Колу с сухариками мне и правда подогнали, с людьми я посидел, и сейчас сидел уже с человеком. В спальне, на полу в уголочке, слушая какую-то “няшную” японщину с её телефона через динамик и полистывая блокноты с рисунками, которые она мне дала. Она – Канарейка. Канареечка, как её звали Ковальский с Артёмом. Последнего тут не было (и правильно, хули он тут забыл-то), но я просто слышал, как они говорили о ней. И называли они её именно Канареечкой. Дебилы, блять. Хотя это мило, будем честными. Канареечка-а..

Вообще, она мне нравилась. Милая маленькая девочка, тоже духовно просветлённая – браслеты какие-то, кольца, куча всяких штук на шее. Похоже, у меня какой-то типа заскок на таких людей..? Не буду сейчас об этом думать, мда.

По классике, она умела рисовать, не по классике – хорошо, и снова по классике – любила всем показывать своё творчество, через страницу вздыхая, как же плохо она рисует. Я, как обычно бывало, очень хотел забрать себе блокнот, который она показывала мне, но о таком даже спрашивать не стоит – ясное дело, пошлют нахер сразу же. Поэтому я просто фотографировал нравящиеся мне страницы и листал дальше. Было так классно. Кроме рисунков сюда были вклеены всякие штуки – билеты, этикетки, стихи даже какие-то встречались, но я думал, что это не что-то её личное – иначе Канарейка бы просила не читать или закрывала бы страницы. Ну, или своих стихов она по каким то причинам не стесняется. Что-то странное происходит. Типа, своих рисунков она не стесняется, но зато порисулек – да. Как-то странно. Может, это не её вовсе? Как бы, не суть важно..

– Эм.

Я поднял голову, оторвавшись на время от блокнотиков и стихов. Ну, просто было понятно, что Канарейке нужно было что-то у меня узнать, но она или не запомнила моё имя, или не хочет его использовать. Прекрасно её понимаю в обоих случаях. В последнем особенно – тоже не люблю имена.

– А по бокам у них как веточки были, да?

– Ну да, какая-то зелёная дичь.

Она сама предложила мне что-нибудь нарисовать, я не просил. Ну или как тут отказывать, если я люблю такое? Кристина тоже мне рисовала, ещё и наклейки печатала. Я её типа таинственностью подцепил, она меня – милыми штуками и рисуночками. Гайд о том, как меня запикапить. Не так уж много и надо, если подумать.

Рисовала Канарейка, собственно, тех козликов из Аиона – игра, как оказалось, популярна. И козлики тоже. Из Морхейма которые. Которые милые, четырёхглазые ещё такие. У меня сердце болело, когда по сюжету надо было убить одного. И я думал, что я один такой больной, что мне жаль виртуального козлика, а оказалось, что нет. Надо же.

Какие-то там японские девочки продолжали петь, и я какой-то частью своего мозга пытался разобрать, что не так с этим. Почему-то не получалось представить, как может выглядеть то, что имеет вот такой голос. А значит это что? Что это, видимо, та хуйня, которую ещё Саня слушает. Как их там, на “в”? Нарисованные поющие девочки. Но не может у реального человека быть такой голос. Хотя хер этих японцев знает, с другой знает. Но даже для них, это слишком. А придумать и запилить поющих девочек – как раз, да. В вот это верю.

– Ты понимаешь, о чём там поют? – заметив, что Канарейка покачивает головой и даже подпевает, спросил я.

– Нет, – дама посмеялась. – Но даже так, они кажутся, как сказать, милыми.

Мда.. Из-за того, что я слушаю в основном немецкое, я вообще не воспринимаю, как можно не понимать, что ты слушаешь. А с японским как вообще такое проворачивать можно? Они же там отбитые наглухо.

– Мне просто нравятся такие песни. Можно представлять себе что-нибудь, типа, у тебя есть друзья. И у вас всё так хорошо и миленько. Как в аниме.

Очень хорошо и миленько, бля. Хотя, судя по всему, мы просто смотрели разные сериальчики. Что не удивительно, как бы. Я просто примерно представляю, что могут смотреть девочки вроде неё. И точно могу сказать, что я таким не грешил.

– Ну, или просто хоть какая-то поддержка, – дополнила себя Канарейка. – Что-то вроде того.

Бля, и вот что мне ей сказать на это? Что я понимаю, о чём она говорит? Что в том жанре, по которому я обычно угораю, тоже иногда о таком поют? Хотя там обычно слегка другой контекст.. Но, как бы, важно, как ты всё это дело трактуешь. Но о дружбе поют, да.

Но ладно, как бы. Если вот эта дичь помогает всяким девочкам чувствовать себя менее одинокими, то почему нет. Чем бы дитя ни тешилось, как говорится, лишь бы не вешалось. И лишь бы не термоядерным синтезом. Это что-то страшное.

– Ладно, я понял.

– Парням, такое, наверное, особо не нравится.

– Одноклассник их слушает. Вроде. Не знаю, правда, что он ищет в их песнях.

Но ему нравится какая-то там зелёноволосая тяночка. Это я точно помню. Не знаю, зачем, правда, но да.

– Нет, ну почему бы и нет. Они же классные.

Ну хз. У нас разные представления о классности вещей.

– Хотя ты точно другого мнения об этом.

У меня что-то вроде психологического отторжения идёт. Не считаю такое чем-то плохим, но не могу воспринимать. Ничего личного.

– Опять Ковальский пиздит всем, что я нацист ебанный? – догадался я.

– Ну-у, вроде того. Хотя странно, что тебе тогда не нравится творчество японцев. Вы же там вместе были.

Я даже посмотрел на неё, пытаясь вложить во взгляд хоть немного осуждения. Чисто ради шуточки, конечно, хотя немного, надо признать, меня сейчас затриггерило. Опять, да ёбанный в рот, сколько можно-то уже? У меня на лбу написано, что ли, “Пошутите про нацизм и Нацистскую Германию, пожалуйста, мне надо”? Заебали уже, ну вот правда.

– Не смешно, зато юмор, – пробормотала Канарейка, опуская голову. Самой стыдно стало, мда. Хотя, судя по всему, не столько из-за содержания шутки, сколько из-за её тупости.

Бля, ну я правда не заслужил такого отношения к себе. Внешность ещё масло в огонь подливает, блин.. Хотя я уже заебался объяснять, что ариец – это не только светлые волосы и голубые глаза, но и ещё куча всего. Нет, всё равно, блять – “Арсений ариец, ы-ы”. Пизда, блять. Хотя, возможно, если бы я слушал что-то кроме RACа (хотя я и слушаю, но кого это ебёт-то, ну, главное же, что язык немецкий), и у меня в комнате не висел бы кое-какой флаг с изображением кое-чего, надо мной бы стебались не так сильно, но.. Мда, сколько же иронии в моём образе, ну просто анекдот. Самому противно от этих противоречий, пхе.

– Над тобой часто издеваются из-за этого? – Канарейка после недолгой паузы решила поиграть в психолога. – Ну, Илья говорил, что ты там. Полунемец, всякое такое. Это правда?

– Да.

Только давай без “А ска-а-ажи-и что-нибудь??”, пожалуйста. Хотя ладно, ты классная, тебе ещё можно.

– Блин, я читала, что немцы очень стыдятся вот этой страницы в своей истории..

И это их главная проблема, я замечу.

– .. а тебе этим в лицо тычут постоянно.

С чего, интересно, вывод, что я стесняюсь этого? Мне похуй, как бы. Я щетаю, что такие вещи надо постепенно убирать из жизни. Помнить, конечно, но не навязывать чувство вины целой нации, и только ради того, чтобы помыкать ими. Это просто отвратительно. Потом сами же будут ныть, когда реакция пойдёт, ебланы, блять.