– Что? – недовольно протянула Рита. – Звучит как что-то плохое.

– Ну, в те времена это и считалось пиздецом лютым. Ещё она рассказала, как моя тётя в школе, в классе восьмом, тоже накрасила ногти, и её нарисовали в стенгазете и высмеяли.

Да. Потому что все равны, блять. И если кто-то хочет повыёбываться, то пусть сходит нахуй сначала.

– Чего? – Рита что-то слишком ярко реагировала на такие рассказы. Что, неужели никогда не слышала от своих родителей всратые истории о тех временах? Да даже я могу рассказать пару, при том, что моя мать тут только где-то с девяносто шестого года живёт. Алло, бля. Что за неуважение?

– Чё ты чёкаешь, – фыркнул Ковальский и продолжил, уставившись, почему-то, на меня. – А я ещё не понял, и подумал, что мать про свою подругу рассказывает, ну, их зовут одинаково. Но мамка уточняет, что вот, теперь вы знаете, что вашу тётю нарисовали в стенгазете за выкрашенные ногти.

Боже, это так убого звучит.. Вот с нашей точки зрения, да? Детей, которые уже при нормальной власти жили. Тебя обсмеяли перед всей школой только за то, что ты накрасила ногти. Алло, ебать.

– И я такой: “А, ты про эту тётю Свету”. И мать говорит: “Ой, ты чё, знаешь, какая Светка комсомолка была”.

Да, вот. Красить ногти и выделяться из толпы – не по-комсомольски. Вспомнил слово.

– “С флагом стояла у портрета Брежнева”. В почётном дозоре. Не ебу, что это значит.

– Это когда Брежнев умер, что ли? – догадалась Рита. – Мама о чём-то таком мне рассказывала.

– Ага. Мне – как они рыдали там все.

– Чего? Почему?

– Не знали потому что, как дальше будут жить.

Ёбанная секта, ответ крайне прост. Ну, ещё это какая-то очень забавная русская традиция – возводить правителя в какой-то лютейший культ и молиться на него всей страной. Как была монархия, так она и осталась. Разве что не прямой потомок Романовых, но в целом, система та же. “Боже, Царя храни”.

– А тебе родаки охуенные истории про СССР не травят? – Ковальский снова повернулся к Рите. Я тоже прислушался – было больно уж интересно. Потому что потом, как раз вот из-за таких, которые не слушают стори своих родаков, и появляются всякие долбоёбы, которые топят за социализм. Рита, не надо.

– Мама рассказывала, как мой отец радовался, когда началась перестройка, и в магазинах начали появляться нормальные красивые вещи.

Отец, да? Радовался появлению красивых вещей, да? Хотя ладно. Красиво одеваться все хотят – мужчины в том числе.

– Это какие?

– Ну, бордовые брюки, например.

Бож.. Наверное, батя Риты очень экстравагантный человек. Хотя они там все такие, я полагаю. Рита тоже любительница приодеться как-нибудь. При советской власти ей было бы не прикольно, хах. Тоже бы в стенгазетах рисовали. Хотя у неё бы и материала не было на всё это. Ходила бы в том, что заводы “выбрасывали”.

– Боже, – протянул Ковальский. – Бордовые брюки, а?

Мимо как раз прошёл какой-то одиннадцатиклассник-петух в ярко-красных джинсах. Очень гетеросексуально.

– Ну вот это ненормально, – сказала Рита, пока мы все втроём провожали его взглядом. – Это даже мой отец не признаёт.

– Что значит “даже”, блин? – засмеялся Илья. – Он что у тебя, модник ебаный?

– Красные джинсы, Ковальский, это не для парней. Ты посмотри на него. Они ещё и в облипку!

Меня немного это позабавило. То, как Рита возмущённо шептала это. Блять, а. Что за срань.

– Знаете, есть такой мюзикл, “Блондинка в законе”.

Боже, Илья. Вполне хватает уже того, что ты коллекционируешь игрушки и ебёшься с парнями, но ты решил пойти дальше, и смотреть мюзиклы? Ебать, господи.

– И там.. Короче, я думаю, Рита бы идеально подошла на роль Эль. Особенно в песне про “Гей или европеец”.

Эм. Что. Что за гон на европейцев.

– Что? – переспросила Рита. Не знаю, что именно её смутило в этом, но сильно сомневаюсь, что то же, что и меня.

– Хм. Мюзикл британцы писали, я так понял. И имелось в виду “француз”, а не любой европеец.

А, тогда ладно. Тут даже спорить не о чём – на раз-два спутаешь. Эхе-хе.

– Я вообще не об этом. Что за хрень?

– Я тебе скину потом. Кстати, его переводили на австрийский.

Это, судя по тому, что Илья смотрел на меня, предназначалось для меня. Типа, что я тоже могу узнать, что там за мюзикл такой, и даже без особых энергозатрат. Но сейчас немного не это важно. Что он, бля, сказал сейчас..? На какой?

– Нет такого языка, – зашипела Рита.

– Ну я прям разбирался, какие есть, – фыркнул Ковальский. – Я просто знаю, что он похож на немецкий.

– Ну да, – хмыкнул я. – Отчасти потому, что в Австрии говорят на немецком.

– Да? Прикольно. Почему это тогда не одна страна?

Блять, он реально не знал об этом, что ли? Какого хера?

– Ты дурак? – спросила Рита. – Про многое можно так спросить.

Про половину латинской Америки, например. Чё это они не входят в состав Испании. Говорят же на испанском.

– Сейчас бы границы государства определять по языку.

Я даже не испугался, ах-ах. Чего не скажешь о Ковальском – он аж вскрикнул, когда его ткнули под рёбра. Тут же из-за спины показался Артём. Довольный и гордо улыбающийся. Ну да, напугал Ковальского. Повод для гордости.

– Боже, Артём, – протянул Илья. – Будешь вот так подкрадываться к людям – тебя не будут любить.

– Не то чтобы мне это было нужно.

– Куда ты вечно пропадаешь?

– Два раза всего, – фыркнула Рита, но её как-то проигнорировали.

– Нервы пошаливают?

– Нормально всё.

Хм. Вот Ковальский заметил, что Артём куда-то пропадает уже второй раз. А мне вот чёт похуй – пока это не озвучили, даже внимания не обращал. Это нормально? А то вдруг я плохо справляюсь с ролью его парня. Хотя чего я от себя хочу? Чтобы носился за ним, как ебанутый, и каждый шаг контролировал? Это тупо немного. Ходил куда-то – и похер. Его дела.

– Чё меня не позвал?

– А зачем ты мне там? – Артём усмехнулся. Даже мне показалось, что это выглядит немного странно. Мда, это что-то из серии “Пошли со мной в туалет, подержишь”.

– Может, я не курить ходил?

– Пф! – Ковальский с какой-то демонстративностью вскинул голову к потолку. – А куда ещё ты мог ходить?

Чмо ебаное, ну. Не курить он ходил, ага, как же. Скажи ещё, что с кем-то разговаривал или типа того.

– Как их зовут? Я знаю, что они из восьмого “В”.

Что-то слишком внезапно произошло переключение режима. Я аж потерялся немного. О ком речь вообще? Кого – “их”?

Артём недовольно засопел. Спалился, всё-таки, значит, да? Ну понятно.

– Кто – они?

Не меня одного всякие вещи интересовали, аха-х.

– Ненаглядный твой с девочками помоложе курить бегает, – с упрёком протянул Ковальский, развернувшись к Рите. – Что планируете делать?

Ха. Забавно.

====== 1/2 – Апрель, 12 ======

Комментарий к 1/2 – Апрель, 12 Оп. Внезапно, да? Я забыла поменять расписание ( ˙꒳​˙ )

12.04.14, Суббота

– Ты после школы домой?

– Нет. Или ты что-то хотела?

– Нет. К Артёму пойдёшь?

Меня такие вопросы немного даже взволновали. Почему сразу именно этот вариант? Это всё очень так неплохо наталкивает на мысли, что мать что-то подозревает. Ой, не нравится мне это всё, хотя, возможно, я просто тупой параноик. Ну, в смысле, я же только к Артёму вечно и хожу, так чего мать не может думать таким путём? Типа, куда ещё этот утырок может идти? Если общается он со всего одним человеком. Но что-то я всё равно беспокоюсь. Надо будет по возможности как-то всё это сгладить.

“Девушку себе найди, блять”

Ну, мать же знает, что мы с Кристиной общаемся. Не знаю, правда, насколько это мне помогает, но да ладно. Ещё рано паниковать, Арсений.

– Да.

– Его отец сейчас дома?

– Вроде, нет, – протянул я, напрягшись ещё сильнее с таких вопросов. – Зачем он тебе?

– Я предложила ему на следующих выходных съездить в Кисловку, пока дом свободен, и пожарить мяса.

Чего, блять..?