Хм, он забыл, или что, что я даже не знаю о том, что он уже лежал в психушке однажды? Или Артём так пытается сгладить это всё? Ну да и ладно, я тоже не хочу на этом внимание заострять.

– Так всё плохо?

В смысле, там кто-то к кому-то лезет? Это вообще не опасно, нет?

– Это неострое отделение, так что там ничего страшного не происходит обычно. Парни, косящие от армии, аутисты, пенсионеры, которых их дети туда сплавили.. Нормальная компания, в целом.

Лучше не придумаешь.

– Действительно.

– Но я всё равно не в восторге от этой идеи.

По нему было видно. Он вообще в последнее время как-то спидозновато себя ведёт, хотя к происходящему конкретно сейчас это не так уж и много отношения имеет. В любом случае, сейчас по нему было видно, что что-то ему всё же во всём этом очень даже основательно не нравится. Флешбэки словил?

– А вот нехуй с балконов бросаться было.

– Отстань.

В целом, можно его понять. Сколько историй про неверно подобранное лечение, или про людей, которых с самого начала ещё больше загоняют, а не лечат, в овощей превращают, и всякое такое.. Как бы, не хотелось, чтобы и с Артёмом была такая же история. Хотя кто знает, вдруг это будет полезно? Ему могут прописать таблетки, которые могут помочь.. Мда, мне самому же слабо в это верится. Я нормально отношусь к российской медицине, но не по этой её части. Как-то у меня устоялась мысль, что вся наша психиатрия – это продажная хуйня, и нормальных специалистов в ней тупо нет. Потому и страшно сейчас – вдруг Артём превратится в овоща, или зависимого от таблеток? Или его характер изменится, и он снова захочет выпилиться? Только более основательно займётся этим вопросом, и не проебётся, как в тот раз. Хм..

– Твой отец разве не сможет приезжать к тебе?

Не будем о плохом. Всегда надо надеяться на лучшее.

“Ну, как раз наоборот, ващет”

Ой, да ладно, все мы знаем, что я даже думать об лучших исходах не буду. Как всегда представлю всё в как можно более плохом свете, а потом буду радоваться, что не всё так плохо, как могло бы быть. Всегда так делаю.

– М, я не знаю, – протянул Артём. – Он на вахте будет, наверное. Но я шутил, вообще-то. Мы не сможем сговариваться, ну и как-то не очень это всё.

А, ну тогда ладно. Хотя это всё очень странно звучит и выглядит.

– Ты не сможешь взять у кого-нибудь телефон там?

– Ты думаешь, это так просто? – фыркнул Артём, нахмурившись. – Их выдают в конкретное время на конкретный промежуток. Вот ещё кто-то будет тратить время на других.

– Я не знаю, как это всё работает там, ага?

Бычить он тут будет ещё на меня. На себя наедь, пожалуйста. И по лицу себе дай.

Пауза слишком затянулась, но я свалил это на то, что Артём решил поесть. Ну, он же ничего же не ел, как со школы пришёл, так что голодный, наверное. Ну вот и пусть поест человек. И это совсем не потому, что я чмо, и снова не получилось поддерживать беседу на должном уровне. Мда-мда.

Уже когда мы пошли к Артёму в комнату, я вспомнил, что хотел спросить у него кое о чём, и мне показалось, что сейчас – самое время. Кхем-кхем.

– Что там за приколы с Ковальским и полицией?

– О, господи, – поморщился Артём, после чего замолчал. Не было никаких вопросов, или других выражений своего отношения. Типа “Где ты это услышал” или “Нахера об этом вообще вспомнили”. Подозрительно, или ещё рано волноваться? Хотя не то чтобы я прям так волновался, но да ладно. Думается мне, я не умру, если не узнаю, что там за история. Хотя никто ещё не обозначал, что не будет говорить со мной об этом.

– Короче, – внезапно начал рассказ Артём, – как-то мы отмечали у них чей-то день рождения, и тут Ковальский нам говорит: “Ща прикол покажу”. Это был видос, не важно, что там, но там чувак бегал по квартире с криками “Я изнасилую вас”.

Интересное времяпровождение, да?

– И Илья, долбоёб, блять, начал так же носиться по дому с такими же криками. Соседям это не понравилось и они вызвали ментов.

Кх.. Вот это сейчас внезапно было.

– Представляешь ситуацию, да? – Артём нервно усмехнулся. – Толпа обдолбанных детей, и тут менты приезжают. Сука, это такой пиздец был.

Это же, вроде как, законом запрещено? Ну, родакам может крупно так влететь от органов, если вдруг всплывёт, что они разрешают своим детишкам в компании их приятелей набухиваться, и при этом за происходящим не следит кто-либо совершеннолетний. Я хер знает, конечно, но, вроде, в административном кодексе есть что-то подобное.

– Пиздец повезло, что там была мать Ковальского.

Блять, она была там..? А Илье было не стыдно так себя при ней вести? Он бы ещё к Артёму у неё на глазах приставал. И точно так же, как он обычно это делает. И какого хера вообще они бухали, когда там были чьи-то родители? Им не стыдно было, нет? Блять, вот жопа.

– Типа, нельзя, чтобы в доме несовершеннолетние бухали без присмотра взрослых.

Ну вот о чём я и говорил.

– Им там объясняют: “Во-от, это прикол из видео, можем показать”. Я не знаю, что с этими мужиками было не так, но они так нормально к этому отнеслись. Прошли так на кухню, сели. Им там чай предложили, господи, – Артём закрыл лицо руками, видимо, от стыда. – Охуенная была картина – три полицейских, группа пьяных школьников, бледных просто, как смерть, сидят, и смотрят приколы про луну-насильницу. Ебать, пиздец.

Луна-насильница..? Чё, блять?

– Ну так вот. Тут значит, один из этих мужиков спрашивает, где тут ванная, и Ковальский ему такой: “Пойдёмте, я покажу”. В итоге они оба куда-то пропали.

После этого Артём замолчал, и стало понятно, что это конец. Я, логично, нихера не понял – что, это всё? Вся история? А в чём прикол-то?

– Ты не понял, да? – вскоре догадался Артём. Не знаю, что я должен был понять из такого количества данных, но да и ладно.

– Нет.

– Ковальский. С полицейским. Ушли в ванную.

Блять, вы больные там все, что ли?

– Он показал ему, где ванная, а потом куда-то ушёл по своим делам?

Такой вариант не рассматривается?

– Нет, блять, – остановил меня Артём. – Он ему отсосал.

Я хотел что-то сказать, но что-то как-то у меня ничего не вышло. Такие резкости меня очень выводят из себя. Можно было как-то помягче мне об этом сообщить, нет?

Артём, видимо, решил меня совсем добить самым чётким прояснением деталей.

– Ковальский. Тому мужику. Отсосал. В ванной.

– Можно было и без этого обойтись, – хмыкнул я.

– Ну, это чтобы совсем всё ясно стало.

Спасибо, дорогой.

– Он сам вам об этом рассказал?

Или это опять ваши влажные фантазии?

– Ну, не сразу, конечно. Мы где-то через полгода играли в “Я никогда не”, Ковальский упился, блять, в ничто просто. Только поэтому и сознался.

Ну да, тут понять можно – о таких вещах лучше помалкивать. Хотя не похоже, что его крупно гнобят из-за этого. Просто, я как понимаю, в классе об этом известно, но особо к Илье никто из-за этого не доёбывается. За все полгода один только раз упомянули. Ну, что сказать, дружный класс, хули.

– Как, блять, это выглядело вообще? – спросил я. – Типа, он отвёл его в ванную, и тот такой: “Не хочешь со мной зайти?”?

И бровью ещё так двусмысленно подвигал. И Ковальский такой: “Чому нет”, и всё? И пиздец? Ка-ак, блять?

– Я не знаю, – протянул Артём. – Как Ковальский вообще понял, что этот мужик, ну, если не гей, то не откажется от.. Такого.

То есть, Артём подозревает, что Илья вызвался отвести его, уже зная, чем всё это дерьмо может закончиться? Хм, может это вообще изнасилованием было? Хотя что за бред, блять – там наверняка были персонажи поприятнее, чем Ковальский, так почему тогда именно его? И я всё ещё считаю, что изнасиловать кого-то орально невозможно. Кусай и беги, в чём проблема?

Мне стало немного даже смешно с выражения лица и голоса Артёма. Я знал, конечно, что он против орального секса в любом виде, но не до такой же степени всё плохо? В смысле, он даже сейчас морщится. В чём прикол?