Артём так и не появился – ни через эти двадцать минут, ни через сорок, когда мать закончила разговор: она часто ложится спать после еды, вот и сейчас решила прилечь отдохнуть. Ну, может себе позволить, хули нет. Но сейчас не об этом, а об Артёме – его чёт реально слишком долго нет, и это как-то напрягать должно, хотя мне, почему-то, наоборот кажется, что всё хорошо – в смысле, вряд ли бы его стали так долго держать где-то. Хотя, может, они милицию притащили? Артёму же и правда можно что-нибудь дать по статье за избиение – он ему лицо так неплохо-то изодрал, так что у них вполне есть возможность привлечь его к разговорам, или работам.. Не знаю, что там делают за подобное, но не думаю, что прям сажают. Мда, надумался о всякой херне, теперь буду переживать, всё ли в порядке. Пойти, что ли, поискать его? Это не будет тяжёлым – скорее всего, они будут либо в холле первого этажа первого корпуса, либо на парковке, где обычно проходят все встречи с родителями. Можно и прогуляться немного, я думаю. А если ни там, ни там, то в библиотеке – но это уже если совсем всё плохо. Ибо значит, что при беседе ещё и директор лагеря присутствует, а это ничего хорошего за собой не несёт.

На отрядном был какой-то сбор, видимо, сходка всех местных хиккарей – тех, кто не пошёл на дискач. Ульяна, Андрей с Данилом, Саша жалась где-то у той стены, возле колонок, из которых играла музыка. Развлекаются как могут.

– О, Арсений, – заметив меня, воскликнула Ульяна. – Иди к нам.

Я осмотрелся, пытаясь понять, что они делают. Вроде, я могу вписаться, но сначала надо найти Артёма.

– Сейчас, пройдусь немного, – сказал я, и пошёл к лестнице. Узнаю, всё ли хорошо, и вернусь. Отличный план, ничего не скажешь, но мне правда интересно.

На первом этаже никого не было, из-за чего я слегка расстроился – придётся выходить на улицу и совершать лишние движения, ещё и на солнце. По сути, не такой уж и минус, мне, вроде как, и нужно гулять, но я и так выхожу на улицу по пять раз на дню, а это очень много для меня, вообще-то. Но лишним не будет, да.

Парковка, куда я сейчас направлялся, была уже ближе к столовой, хотя сейчас не так уж и важно, как далеко она от корпуса. Важно, кто там – это можно было разглядеть, даже не подходя близко. Ну и славно, а то заметят ещё.

Возле мест для машин было несколько лавочек, чтобы можно было посидеть, поговорить спокойно о всяком. Не знаю, на самом деле, даже не представляю, для чего вообще могут родители приезжать к отпрыскам в лагеря, ну да и не важно. Сейчас как раз на одной из этих лавочек расположилась какая-то компания из четырёх человек – и Артём был с ними. Кроме них здесь больше никого не было, хотя кто ещё приедет в такое время? Будний день, все на работе, а не хуи пинают. Посему можно с уверенностью заявить – это его одноклассники, и не иначе.

Артёма было легко узнать по чёрной одежде, но сейчас меня куда больше интересовала девушка рядом с ним – она прям так к нему жалась, ещё и голову на плечо положила. А Артём и не против, похоже..?

Ну, значит, она дохуя важная-прокачанная, раз может так близко к нему сидеть, и при этом не вызывать у него раздражения? Его девушка? Хотя он не говорил, что встречается сейчас с кем-то, но что это тогда такое я вижу сейчас? Как же больно жить стало. Я серьёзно – у меня заболело сердце сейчас. Это даже смешно немного, да? Очень тупо.

Ещё больнее стало, когда он развернул голову к ней и что-то спросил, а потом поцеловал в затылок. Просто невыносимо. Что тут вообще происходит?

Я не подходил близко, но из-за тишины было хорошо слышно, что они о чём-то говорили. Жаль, слов не разобрать, но, наверное, так даже лучше – не надо, правда. А то ещё больнее станет, и сдохну где-нибудь тут по дороге. От боли, да.

А им там весело, в общем-то. Смеются, громко что-то обсуждают, перебивают друг друга. Прям как друзья настоящие. Я просто думал, что он особо ни с кем не общается, он и сам об этом говорил, а тут чё? Люди какие-то приехали. Не будь они близки друг другу, никто бы не стал тратить на него время, я же прав? Абсолютно. Кто-то, всё-таки, пиздит иногда. Фу, мусор.

Так, зачем мы сюда шли? Узнать, что всё нормально. Узнали? Узнали, задание выполнено, можно возвращаться. Всё, уходим, а то мало ли, чё тут сейчас ещё начнётся.

Мда, сейчас бы получить от кого-нибудь в грудь, чтобы это всё прошло, но “кто-нибудь” сидит и с дамами обжимается. Да, опять всё утрирую, но мне чёт серьёзно не хорошо стало. До корпуса бы добраться ещё.

Всё прошло ещё когда я подошёл к лестнице, ну и славно – не люблю, когда такое случается. И, вроде, проблем с сердцем нет, а всё равно хуйня какая-то происходит. Ну, буду, как и раньше, считать, что это дурной знак и не более.

Люди на отрядном что-то рисовали и вырезали, но я решил всё равно остаться здесь. Всё лучше, чем одному в комнате сидеть и грустить, тем более, тут вон как весело. Музыка, правда, корейская, но ничего – можно и потерпеть немного. Ну, или попросить поменять? Хотя это уже слишком – если никто ещё не возмущался, значит, им нормально, а тут из-за одного какого-то долбоёба будут что-то переключать, нет, спасибо, я не настолько мразь.

Я уселся на лавочке, доставая телефон из кармана – как раз пока почищу память, просмотрю все сделанные в последнее время фотки и удалю ненужные. Может, повезёт, и Отто напишет? Тогда попиздим с ним, но это вряд ли: у них сейчас два часа дня, нормальные люди на работе.

Я не привык находиться в бардаке, поэтому постоянно отвлекался на то, что было на полу вокруг – всякие обрезки бумаги, разные штуки типа клея, ножниц, красок и кистей.. Меня всё это дико бесило, но я не мог перестать обращать на это внимание. Но не начинать же убираться здесь? Это будет странно, да и какой смысл? Всё равно потом будет ещё мусор, да и с чего ради я должен убираться за другими? Я же не Артём.

И кто же, всё-таки, та дама такая? Раз они так себя ведут, ещё и на людях..

– Арсений, – позвала меня Ульяна, отвлекая тем самым от мыслей.

Я поднял голову и посмотрел на неё. Вот почему так вышло, что мне понравился именно Артём, а не кто-то вроде неё? Я бы хоть не изводился сейчас – просто бы положил на это хер и не волновался бы. Кто-то просто победитель.

– Ты можешь по-русски, но с немецким акцентом разговаривать?

Я даже знать не хочу, зачем тебе это, wenig russisches Mädchen.

– Зачем тебе?

Доебались же, а. И правда – не надо было никому рассказывать об этом, хотя как будто бы получилось скрыть это – Женя половине отряда разболтала, потом Артём доебался, а от него уже и вторая половина прознала. Пиздец, блять.

– Ну, просто интересно.

Хотят, чтобы я что-нибудь прочитал, я вот уверен просто.

– Нет, не умею. Но если написать транслитом, могу попробовать прочитать.

На ломанном “хуй-пойми каком”. Тяжко пытаться читать как-то не так, когда ты нормально знаешь оба языка, а от тебя пытаются добиться акцента. Ну, я могу его пародировать, и не думаю, что и сейчас будет какая-то разница. Готов поспорить, до этого немцев никто из них не слышал. Ну, именно их попытки говорить по-русски. Вот.

– О! – Ульяна потянулась к телефону, и увлечённо принялась там что-то искать.

Я пока вернулся к кусочкам бумаги на полу. Вспомнилось, что резать бумагу прикольно – я любил этой хуйнёй страдать с детстве. Хотя чё я только тогда не любил, но это мне особенно доставляло. Во-от.. Надо будет поискать вырезки дома, когда вернусь – они должны были где-то сохраниться. Не знаю, зачем, но просто полистать и посмотреть – детство хоть вспомню. Мрачное, безрадостное.. Хотя тут смотря когда, конечно же, но всё равно. Это наверняка будет весело – снова узнать, что у меня в голове было, когда я на веществах сидел и когда пытался с них слезть. Да, вот это воспоминания.

Скоро Ульяна протянула мне кусочек бумаги, на котором была, блять, целая поэма настрочена. Хотя ничего другого ожидать и не приходилось. Все такие предсказуемые, шо пиздец.

– Что это? – прочитав первую строчку и разобрав её, спросил я. Я понимаю, что это песня для каких-то типа романтичных педовок, чтобы они слушали её и думали о своем ненаглядном, ну, или ненаглядной, тут смотря кто в каких пабликах пересидел, но нахера мне это пихать?