Когда у Артёма задёргались пальцы руки, я переключился на них. Как бы, говорило это об одном – что Артём засыпает, причём, засыпает серьёзно. Пиздец, блять.

Я, логично, тоже так хотел – вот так просто взять и уснуть, пока тут объясняют всю эту непонятную и бесполезную херь. Но нет. Мало того, что не получится, так ещё и спалят наверняка. Это Артёму можно, он у нас умный. Да и это типа закон подлости: все разговаривают – на них похуй, ты слово соседу по парте шепнул – всё, блять, родителей завтра в школу, пидр, уёбок, больше в кабинет без предков не зайдёшь. Я такой счастливый. Удачливый, вернее.

Вот у Артёма довольно сильно и основательно дрогнула рука в локте, но он так и не проснулся, хотя обычно именно это за такими дёрганиями и следовало – он резко просыпался, или садился или выпрямлялся.. Последнее только ко сну сидя относится. Ну да и ладно, впрочем. Не проснулся и не проснулся. Пусть отдохнёт человек.

Я не собирался его будить или что-то такое – во-первых, зачем, во-вторых, хоть у кого-то алгебра пройдёт хорошо (и интересно, хах). Вообще, мне дико хотелось его обнять, но приходилось воздерживаться. Это будет очень странно выглядеть, надо признать. Да, мы уже занимались таким, но это нихера не повод и не разрешение. Лучше подождать более подходящего для этого момента.

От скуки хотелось сдохнуть. Конца и края у этой тоски не было видно. Хотелось домой, можно даже к Артёму, и лечь спать. Какая же скучная срань – эта алгебра.

*

Ковальского не так часто тянуло на распевание песенок, особенно в школе, но как обычно бывает со всем, что происходит редко – если это происходит, то это блядский пиздец. Чисто так же и сейчас: на первой большой перемене Ковальского как переклинило, и в итоге уже половину той самой перемены приходилось слушать его завывания. Не то чтобы это прям так меня бесило.. Но я, как человек, который с трудом переносит всё не-немецкое (я именно про песни и всякое подобное сейчас), не могу на такое нормально реагировать. К тому же, мне надо хоть немного понимать, о чём речь. А когда ты даже и слова не знаешь, это очень сложно. Плюс это расходится с моими представлениями о поведении в общественных местах. Но Ковальского, я так полагаю, это в самую последнюю очередь ебёт.

– Narwhals, narwhals, swimming in the ocean, causing a commotion, cuz they are so awesome.

Там явно есть предлог “в”.. Хотя вот хер бы знал, что там в английском это означает. Может, там это и не предлог никакой.

– Narwhals, narwhals swimming in the ocean, pretty big and pretty white, they beat a polarbear in a fight! – в конце Ковальский мотнул рукой, как будто бил кого-то. Я различил (и надо же, даже понял), что там было слово “fight”. Ну, грех его не знать. С моими-то детскими увлечениями.

Ковальский тем временем продолжал.

– Like an underwater unicorn, they got a kickass facial horn, they’re the jedi of the sea, they stop Cthulhu eating me.

Ничё не понятно, блять. Что там такое? Там есть слово, похожее на “Нарвал”. Это связано? Я не знаю, как там вещи в английском обстоят. Да и что вообще за бред, петь песни о нарвалах? Пиздец.

Вот интересно, Ковальскому самому не стрёмно? Тут люди, как бы, ходят, они это слышат. Во-первых, им может не нравиться то, что поёт Ковальский, во-вторых, их может не устраивать сам факт того, что это происходит. В-третьих, так сложно до дома потерпеть, что ли? Вот совсем человека не ебёт, что о нём подумают. Больной какой-то.

– Narwhals, they are narwhals, narwhals. Just don’t let them touch your balls. Narwhals, they are narwhals, narwhals, inventors of the Shish kebab.

Кебаб? “Ремув кебаб”.

У меня в голове сразу заиграла та мелодия, и возникли те мужички. Ту-ту-ту..

Бля, вот лучше бы Ковальский ту песню спел. Хотя она сама мне не нравится – на редкость хуёвое совмещение музыки и слов песни. Прям вот фу. Ещё темп говно.

– Ты можешь что-нибудь нормальное петь? – спросила Рита. Как это ни странно, было похоже, что ей одной есть какое-то дело до всего этого. Остальным похуй, как будто. Хотя, может, это я слишком очерняю всех присутствующих? Как они вообще должны реагировать на это, по-моему? С неодобрением коситься? Одёрнуть его? В открытую наехать? Сразу отпиздить? Мда.

– Нормальное – это что?

Что-нибудь на русском хотя бы. Про немецкий уж не заикаюсь, хотя знаю, что Ковальский может и так. Зачем вообще петь песни на английском, когда в мире есть куча других классных языков? Один из них при этом – твой родной. Не понимаю я этого всего.

– Ну хотя бы не песни из тупых видео.

Вот, что это было. Впрочем, я почти не удивлён. Это, блять, песня про нарвалов. Откуда такое ещё могло пойти?

– When it comes crashing down, and it hurts inside, – запел Ковальский. – You gotta take a stand, it don’t help to hide.

Окей, пением я бы это не назвал. Так, просто слова, более-менее растянутые на музыку. Ну, может, так и надо.

– Well, you hurt my friends, and you hurt my pride, I gotta be a man, I can’t let it slide.

Илья сам понимает, что поёт, интересно? Хотя, скорее всего, да. В смысле, он же знает текст? Значит, может перевести. Хотя бы большую часть. Это я долбоёб, который самый популярный язык в мире не знает.

– I am a real American, fight for the rights of every man. I am a real American, fight for what’s right, fight for your life!

Снова “файт”. И “право”. И что-то там “мэн”. Всё, на этом мои познания в эльфийском заканчиваются. Хотя не то чтобы я прям так хотел всё это знать. Вот польский выучить – это да.. И то что-то я пока не сильно торопился. Хм, вот интересно – зная русский и немецкий, особо сложно будет учить польский? Хотя какая разница вообще. Сейчас мне нечего об этом думать.

Вот вернулся Артём – он отходил куда-то, так что ему повезло не слушать всё это дерьмо всё это время. Хотя до конца перемены ещё целых семь минут, так что он ещё успеет насладиться этим. Хах.

– Норма-альное, – протянула Рита, видимо, всё ещё недовольная. Это немного напоминало обращение с телефонами или плеерами людей, которые держат там слишком много разнотипной музыки, никак не раскиданной по плейлистам или чему-нибудь такому. И вот хочется этим людям погрустить, а их телефон им подкидывает совсем другое по атмосфере, и они всё мотают, мотают, и уже сил нет, приходится через общий список искать. Хах. В итоге никто не грустит, как правило.

– Да что нормальное, блять? – протянул Ковальский. – Хочешь “Это Хэллоуин” на польском спою?

О, я хочу. Но спрашивают не меня, так что я промолчу.

Артём сразу же прошёл к Ковальскому и Рите, так что можно было предположить, что конец всему этому близится. Ну, вдруг Илья сейчас переключится на Артёма? Надо же будет спросить, куда он ходил, с кем, чем они там занимались, о чём говорили.. Ну, или Артём попросит его заткнуться. Его-то Илья послушает, ага. Хотя звучит так, как будто его уже просили об этом.

– Куда ходил?

– Курить.

Я вот всё удивляюсь – как от них не воняет? В смысле, должен же быть запах, нет? Это всё к чему – Ковальский сейчас мог бы и по этому догадаться, где Артём был. Но другое дело, что как-то так выходит, что от них ничем не воняет. Вообще ни от кого. Это какая-то магия или есть особый секрет? Не то чтобы это было прям таким пиздец важным.. Просто волнует меня кое-что из всего этого. Вот Татьяна Викторовна, да? Которая оч-оч не любит куряг и алкоголиков. И у которой полкласса бухает и сколько-то человек – курит. И ладно – первые, но как так вышло, что вторые не спалились ещё? Ладно, мне похуй.

– А чё меня не позвал?

Потому что ты заебал уже всех.

– Потому что ты заебал меня уже.

Ковальский очень выразительно на него уставился. Конечно же, всё ради смехуёчков.

– Дома поговорим, – в конце концов хмыкнул Илья, отворачиваясь.

Боже, ну что за цирк? Смотреть мерзко. Им по сколько лет вообще? Как дети себя ведут.

Ковальский, видимо, не собирался прекращать, так что снова запел.