- Ты тут? – ещё только заглянув в комнату из-за приоткрытой двери, спросил он.

- Как видишь.

- Всё хорошо?

Ковальский прошёл сюда и остановился возле кровати, на которой я и лежал сейчас.

- Голова не болит?

Ну вот. Кажется, Артём рассказал ему, а уже через Ковальского это как-то дошло и до Елисеева. Но последнее, так и быть, уже не очень важно. А вот то, что Ковальский теперь будет волноваться, да. Ненавижу, когда обо мне беспокоятся.

- Нет, нормально.

- Уверен? А то знаем мы эту хуйню.

Ой, да что ты знаешь? Знает он. Хотя учитывая его образ жизни.. Как, он вообще часто людей-то бьёт? Просто за такие вещи обычно тоже можно в ответочку словить чего-нибудь, а.. Такое вполне могло закончиться тем же сотрясом. У Артёма были из-за того, что его отец пиздил, например. Так почему и Ковальский не может знать, каково это через свой опыт, скажем так?

- Всё хорошо, – повторил я. – Ты больше меня изводишься.

- Ну, – пожал плечами Ковальский, – вполне объяснимое явление. Ты себя видел?

Хах.. Проходил мимо зеркала и даже не повернулся. Наверное, мне страшно. Боюсь того, что смогу увидеть там. Распухшее ебало и вкусненький синяк под глазом. Я вообще остро отношусь к целостности моего лица, надо отметить. И когда с ним что-то не так, мне больно вдвойне.

- Всё так плохо?

- Ну как тебе сказать, – Ковальский приложил руку к лицу, типа задумчиво. – В целом, пойдёт. Главное, что ты хорошо себя чувствуешь.

- Действительно, – фыркнул я.

- Но будь готов, что все учителя непременно до тебя доебутся. И ТВхе на глаза не попадайся вот так.

Хах, и что он хочет этим сказать? Мне у Артёма тональник просить теперь каждое утро? Или что вообще. Он, я думаю, одолжит, не зажмёт.

Сейчас мне почему-то вдруг стало интересно узнать, как Артём отреагирует, когда увидит меня вот таким. Не знаю ещё, каким, да. но там же что-то дикое, судя по словам Ковальского? Хотя возможно, он преувеличивает, чтобы понервировать меня. Но в любом случае, там же что-то есть? И Артём в любом случае узнает, что произошло. Что он скажет? Что сделает? Буду ждать понедельника ещё и для того, чтобы узнать это всё. Ах-ах..

- Принести тебе еды?

- Я сам могу пока сходить.

Мне по лицу надавали, в конце концов, а не по ногам или каким-то органам, чтобы мне было тяжело ходить. Ну и вообще, у меня заёбы на этот счёт – ненавижу, когда мне помогают с чем-то, с чем я прекрасно могу справиться сам. Хотя сейчас я уже вообще любую помощь и любое предложение оной воспринимаю как оскорбление. Я не инвалид и не ущербный, чтобы мне помогать, отъебитесь. Идите себе помогайте, раз умные такие.

- Окей. В ванную загляни по пути, – усмехнулся Ковальский, после чего ушёл.

Я же остался валяться, рассматривая потолок, но недолго это длилось, правда – хотелось поесть, да и да, узнать, что же там такого прозаичного с моим лицом случилось. Я уже знал, что есть кровоподтёк на левой части носа, что у меня слегка распухла губа, ну и по болевым ощущениям мог сказать, что моему левому глазу досталось больше всего, почему он и чувствует себя ну очень хуёво сегодня. Но кто знает, как бы. Может, есть что-то ещё, о чём я не знаю? Что не могу нащупать или ощутить. Пора бы уже это исправить.

Кое-как заставив себя подняться, я вышел в коридор и тут же прошмыгнул в ванную – благо, дверь туда была прямо здесь, в двух шагах от спальни. По каким-то причинам мне не хотелось, чтобы кто-то меня видел таким. Как бы, да, все здесь присутствующие уже насмотрелись на меня.. И не странно ли, что я не ловил на себе насмешливых взглядов..? Или просто вежливая компания попалась? В любом случае, я сделал “не попадаться кому-то на глаза” основной задачей по пути в ванную. В общем-то, не зря.

Меня не часто били, так что я не часто сталкивался с синяками на лице, и поэтому, наверное, сейчас был в таком диком ахуе. Синяк был не просто под глазом, он был аж от самой брови, и ещё под глазом нормально так места занимал.. Вообще всё было фиолетовым. Пока цвет не сильно проявился, такие вещи наутро надо проверять, но что-то уже сейчас мне подсказывало, что утром я разочаруюсь в себе ещё больше. И надо бы что-нибудь приложить, но..

Сердце матери, например. Оно должно быть холоднее льда, так что как раз покатит. Вот сейчас она ещё меня таким вот увидит, и ещё больше возненавидит. А хотел ведь исправляться, ну ёб твою мать, а.

“Ну вот”, – подумал я, выходя из ванной. Теперь буду ходить побитый. Это как опущенный, только не всё так плохо. Но вот если Елисеев теперь задрочит меня? Я же этого не выдержу. У меня и так моральная травма на всю жизнь теперь будет, а если ещё всё это скатится в откровенные и постоянные издевательства, то вообще вешаться можно будет. Ах-ах.

Вспомнив о еде, о которой говорил Ковальский, я задумался. Там случайно не что-то мясное? А то мне что-то прям мяса захотелось сейчас. Или лучше самому в магазин сбегать за чем-нибудь? Хотя не в моём состоянии это делать, как бы.. Да и я теперь вообще не хочу один куда-либо ходить. Жаль, я не девушка. Так бы попросил какого-нибудь ухлёстывателя провожать меня в разные места, и был бы доволен. Хотя нет, я бы так не делал. Мне было бы стыдно подвергать человека опасности, да и что вообще за бред? Свои проблемы надо решать самостоятельно. Правда, я понятия не имею, что мне делать, так что надеюсь, что Елисеев просто забудет о моём существовании, и на этом всё наше взаимодействие закончится. Это тоже, видимо, из серии, когда надо выбирать из двух персонажей. Вот если бы я тогда не пошёл к Рите и тем гопникам, сейчас бы не словил по ебалу. Всё в жизни имеет последствия, да, я типа умный, смотрите. Выёбываюсь тут.

- Уже уходите? – с уже знакомым выражением спросил Ковальский.

- Ага.

- Проводить тебя?

Он откровенно издевался, из-за чего я немного разозлился. Три месяца ещё не прошло, чтобы кто-то мог шутить об этом, алло.

- До дома напротив уж как-нибудь доберусь без происшествий.

Потом вернусь сюда, если мать выгонит меня из дома. Ну а что такое? Вернулся с таким опозданием, ещё и с подбитым ебалом. Не сын, а разочарование сплошное. Я и до этого ей не нравился, а теперь я вообще не представляю, что она будет думать обо мне. И не странно ли, что меня волнует только отношение моей матери к этому? Как насчёт подумать о Ковальском? Вон, он уже издевается надо мной.

“Просто забей и веди себя, как обычно”

“Ничего не было”, ага. Да и похуй мне. Должно быть, да, просто я слегка подавлен. Хотя с чего я испытываю что-то такое? Я бы не вывез там при любых обстоятельствах, так что упрекать себя в поражении глупо. Но ещё бы это что-то меняло, ага.

Вообще, проблема в том, что Елисеев там был не один. Я бы попытался вывезти в два на одного, хотя бы так, ну, или в три-. Но не в семь, блять. Тут что хочешь делай, но всё хуёво будет в любом случае.

“Да, да, тешь себя, тешь. Всё равно ты унижен и вообще говно”

Даже не поспоришь с тобой, мой внутренний кто-то там.

Плюсы того, что мы с Ковальским жили через дорогу друг от друга, я осознавал всякий раз, когда возвращался от него.Просто обычно это было по утрам, в какое-нибудь воскресенье, после какой-нибудь пьянки, почему желания долго куда-то идти или добираться у меня было чуть меньше, чем нихуя.. Во-от. Сейчас было почти всё то же самое – мне было слишком грустно, чтобы хотелось гулять или долго ходить где-то, тем более, после такой психологической травмы. Сейчас ещё матери надо будет как-то рассказать о случившемся.. Вообще, хуёвая какая-то неделя. Ничего хорошего не произошло, вот чисто. Хотя я помог даме, да.. Но этого явно недостаточно – дерьма было в разы больше. Чего один приступ только стоит, да и сегодняшний день. Фу вообще.

Особо яркой реакции от матери я не ждал, впрочем, её и не последовало. Она просто уставилась на меня, нахмурившись, и с секунду разглядывала.

- Что с твоим лицом? – только я хотел попросить её не выгонять меня из дома, спросила она.