– Давай, колись. Хочешь себе ламповую няшу, и завести с ней пару спиногрызов?

Если бы только можно было получить нормальное жизнеспособное потомство от двух особей одного пола.. Я бы долго даже не думал – после школы сразу же обзавёлся такой хуйнёй. Хотя, наверное, я слишком себя переоцениваю. Я уже сказал – семейный человек из меня никакой, отец, логично, тоже, так что лучше мне ничем таким не заниматься и не калечить никому жизнь. Тем более, что ну серьёзно. Кто согласится заводить со мной детей? Ага, двести раз. А платить суррогатной матери.. Ну, хер знает, в общем. В этом, по сути, главная проблема – с женщинами я возиться не хочу, а от ребёнка не отказался бы. Беда, что делать – не знаю.

– Я вот вообще боюсь всей этой хуйни, – решил поделиться со мной Ковальский. – Вот представь, воспитываете вы ребёнка, всё по возможности для него делаете, а он вам где-то на пятнадцатом году заявляет: “Мам, пап, вы пидоры, не стараетесь для меня, а такой вывод я сделал, посмотрев на Юлю, у которой батя работает в банке, а мама стюардесса, и которая получает всё, что хочет, а я не получаю, поэтому вы пидоры”.

У меня были проблемы с восприятием длинных и сложных предложений, ещё и сказанных так быстро, так что какое-то время я соображал.

– По щеке ужарить пару раз, и заткнётся. Скажи спасибо, что тебя в детдом нахуй не отправили. Уёбок мелкий.

Сука. Не дай бог мой ребёнок мне такое в лицо выскажет, блять. Пожалеет, что вообще говорить научился.

– Из тебя будет хороший отец, Сень,– посмеялся Ковальский. – Твои дети будут уважать своих родителей.

Скорее, бояться, и это, как бы, плохо и неправильно, но ебёт меня, что ли? Вырастет неблагодарной мразью – будет хоть каждый день по ебалу получать, тварь ебливая.

– И ведь самое-то главное, что даже не угадаешь, что из него вырастет, – Ковальского, похоже, конкретно унесло. – Вот мы с моей сестрой, да? Нас что, как-то по-разному воспитывали, что ли? Нет. Но она – ленивая неблагодарная тупая истеричная мразота, которая нихуя нормально делать не умеет, и я..

Он запнулся ненадолго. По сути, он должен был описать себя, какой он пиздатый и молодец, но от него это звучало бы немного смешно. Хотя как знать – может, он и правда хороший сын? Помогает родителям, нервы им не ебёт и не изводит никого. У него ведь даже и подработка уже есть, и хорошая. То есть, и в финансовом плане он тоже их не тиранит. Но всё же странно воспринимать Ковальского как хорошего сына. Может, я слишком категоричен, но вот так.

– Бля, это будет похоже на хвастовство, но я лучше, везде и во всём. А в чём проблема-то у нас была?

Вот в том-то и дело, блять, что это как в игре какой-нибудь – никогда не знаешь, какая карта выпадет. А то особо умные иногда любят выёбываться: воспитывай нормально, и нормальный вырастет. Ага, отсосите, пожалуйста, это, блять, не так работает. Конечно, воспитание важно. Но некоторые вещи от тебя не зависят вот никак.

– Короче, пиздец страшно. Или будет какая-нибудь социоблядина или пидр? И что с ним таким делать?

– В психушку сдать.

У меня на всё ответы есть.

– Помоет там полы ручками своими, помёрзнет, сразу успокоится.

Ковальский снова тихо посмеялся, щуря глаза. Он так мило выглядел в этот момент, прям “ня-ня-ня”.

– Откуда ты знаешь, как у нас там дела делаются?

Он должен был это спросить, в конце концов.

– Просто знаю.

– Лежал там?

И этот вопрос я тоже предвидел. Удивительно, как Артём до меня не доебался с подобным, когда мы в лагере про это говорили.

– Пока не свезло. Если от армии косить буду, подумаю о поездочке туда.

Я слышал, таким промышляют некоторые личности. Не знаю, правда, как это вообще может выглядеть, но не знаю. Так же сомневаюсь, что лучше – лежать в психушке или служить в армии? Как по мне, лучше на годик смотаться куда-нибудь на восток страны и постоять на границе с Китаем, чем страдать хуйнёй в дурке. Но как знать, да. Хотя надо ещё узнать, что мне делать с военкоматом. Я же, как бы, после одиннадцатого уёбываю из страны. Так что даже при всём желании, отслужить мне не дадут. Хотя не то чтобы я рвался. Артём вот хочет. Больной какой-то. А моя душа как-то не сильно в этот филиал ада на Земле рвётся. Ну, поживём – увидим. Что там дальше.

Комментарий к 2/19 – Октябрь, 3 Вычитано*

====== 3/19 – Октябрь, 5 ======

05.10.13, Суббота

– Ты уже протрезвел?

– Я и не пьянел.

– Давай я на тебя подышу?

Не знаю, правда ли он собирался это делать, но он даже стоять не мог – просто валился с ног. Да и дышать на меня, на самом деле, ему не нужно было – я и так всё прекрасно чуял, ещё тогда, когда он не подошёл ко мне, а теперь, когда мы обнимаемся (считай, я держу его, чтобы он совсем не свалился), так вообще. От меня так же несло первого числа, интересно?

Я не очень любил, когда люди напивались до такой степени по некоторым причинам, так что сейчас был вдвойне расстроен. Ну, не расстроен, а, как это сказать? Раздосадован. Да, наверное, так. Ну вот почему Артём это делает? Как же я не люблю, когда красивые и приятные мне люди делают что-то, что мне не нравится. Всё же так хорошо было, ну зачем?

- Сколько ты выпил? – спросил я. Сил нет на него такого смотреть, ну серьёзно. Где тот урод-гопник, с которым мы познакомились? Что с ним стало?

Хотя всё нормально. Это и называется “знакомиться получше”, и разочарования тут – совершенно нормальны и уместны. Естественны, я бы даже сказал.

- Совсем немного.

Это сколько, бутылку? Проспорил опять, да? Вот на чё они спорят постоянно, мне интересно? Просто сам я никогда с таким не сталкивался, да и вообще не понимаю – каким надо быть идиотом, чтобы вестись на подобное, и каким надо быть мастером, чтобы так умело провоцировать людей на всякие глупости. Наверняка это Ковальский был, я практически уверен в этом.

Мда, а вот теперь Артём заметно теплее, стоит признать. Хотя у него и сердце быстрее бьётся сейчас – я это, как ни странно, чувствую. Нет, ну вот надо же было так напиться, чтобы со своих сорока семи до вот такого подняться?

- Не делается так.

Не то чтобы мне есть какое-то до этого дело, пусть делает, что хочет, но это реально глупо. Да и он меня расстраивает своим таким поведением. Хотя его любовь на споры ещё в лагере выяснилась, когда речь зашла про татуировку на груди. Нет, ну надо же, а – такую огромную, сложную, с кучей мелких деталей, на таком месте – и на спор. Хотя я просто завидую. Наверное, это классно – рисовать сразу на человеке, а потом ещё и обводить это станком. С осознанием, что это у него на всю жизнь, ну, или вывести это для него будет крайней затруднительным делом.

Вот сразу вспоминаю, как Ковальский гнал на меня тогда, пятнадцатого сентября. Типа, вот моя мечта, и ты её сейчас просто подчистую проебал. Несправедливо, что шанс выпадает тем, кто им не воспользуется, да? Или кому это не нужно. Мы с Ковальским в расчёте, в общем. Вряд ли он об этом узнает, но опустим это.

- Ага, – отозвался Артём, и я понял, что он, кажется, засыпает. – Знаешь, как ещё не делается? Не подходится к левым людям и не.. Вот то самое.

Эм.. А, он о том самом. Кхм, да, знаю, это было очень грубо, да, но сейчас уже всё равно ничего не поделаешь с этим. Что было, то было. В конце концов, он и сам уже не ведёт себя так, как будто ему вот прям так сильно не понравилось произошедшее тогда. Просто сейчас он ужратый в говно, вот и несёт всякий бред.

Я начал медленно разворачиваться к кровати – раз Артём в таком состоянии, стоит найти для него более подходящее место, чем я, тем более, что мне скоро уходить. Наверное, не стоит оставлять его здесь одного, ещё и в таком состоянии, но Ковальский всё равно спит, так что можно не беспокоиться – под утро оба протрезвеют, Артём сможет трезво соображать, Ковальский вернётся к своим старым принципам, и всё будет хорошо. А мне надо домой, у меня там тоже всё будет славно. Как приду, да как лягу спать, да как высплюсь, ух. И сразу всё станет лучше.