– Да не очень, – хмыкнул я, заметив за собой дикое желание его поцеловать. В целом, в этом не было ничего плохого, да и ситуация была подходящей, так что я решил особо не сдерживаться. Артём и так был рядом, к тому же, как мне казалось, по крайней мере, он сам ждал того, чего я хочу. А раз уж так получилось, то чего бы и нет? При том, что начинать поцелуи из нас двоих умею только я, роль начинающего лучше взять мне (хоть где-то, ха). Мне не нравится, как Артём это делает, так лучше уж я начну, пока он сам не полез.
Трогать его мне было разрешено, так что я особо не стеснялся, хотя немного неудобно мне всё же было. В общем-то, потому я и согласился на это – надо побороть это сранное стеснение и становиться уже нормальным человеком понемногу. Чувствую, утром мне будет так хуёво, как никогда в жизни не было, но да ладно. Не сбегать же сейчас?
Положив руку ему на затылок, я притянул его к себе и поцеловал. Тут же вспомнилось, что я так и не узнал у него, как он относится к таким вещам, но лучше особо не заморачиваться сейчас над этим. Артём сказал бы, если бы его что-то не устраивало, и сам бы не лез тогда. Но он же нормально реагирует. Значит, всё нормально.
Артём снова улыбался в поцелуе, но на этот раз разрывать его не стал. Хотя мне было даже как-то интересно, о чём он там опять думает. А ещё почему человек, у которого было три девушки, не умеет начинать целоваться, но спрашивать у него об этом как-то глупо, да и не под руку. Ха, вот так каламбур. Хотя ещё ничего не началось, ну да ладно.
Когда Артём стянул футболку и с себя, я вдруг заволновался. В какой-то мере, я знал, что это произойдёт, и немного даже хотел, но..
– Это обязательно?
Теперь буду жалеть о том, что света нет, ещё больше – такой момент упускаю, да что такое. Ладно, я понимаю, что они наверняка будут ещё, но всё равно ведь. Тоже много хочу, да.
А он даст укусить себя? Наверняка же даст? Должен.
– Конечно. Это справедливо.
“Справедливо”..? Что, блять? Это к теме, что если раздеты – то оба, и в равной степени? Не ожидал, что он таким задротом окажется.
– Так важно, что ли?
– Да. Потому что всё из мелочей вытекает, и лучше сразу не подавать повода.
Я не сильно понял, о чём он говорит, и я бы с удовольствием его расспросил, если бы ситуация была менее напряжённой. Потом, может быть.
– Ещё раз, ты хочешь чего-нибудь?
А он правда будет учитывать мной сказанное, или чисто из вежливости спрашивает?
– Можно как-нибудь так, чтобы меня это не касалось?
Я понимаю, что и сам уже почти втянулся, так сказать, но мне бы всё равно не хотелось участвовать в таких вещах. Хотя сто раз Артём мне разрешит – я сам себе яму вырыл, когда сказал, что всё решать будет он, но я просто понадеюсь на благосклонность. Он же хороший человек? Уважает других и их границы, ага.
– Извини, но нет. Я хочу, чтобы касалось.
И зачем тогда что-то спрашивать, скажи мне? И не много ли хочешь? Хотя ладно, мне, как бы, похуй, я просто переживаю, что из-за волнения не смогу. Как бы, можно попытаться на ощущениях вывезти, но это будет долго, да и неправильно это. Так не должно быть, так что лучше вообще ничего не делать. Мне уж точно.
– Правда, не стоит.
Артёму мои слова не зашли – это его недовольное сопение я ещё с лета помню. Тем не менее, настаивать он не стал. Я аж охуел.
– Ладно, как скажешь. Я позаимствую твою руку?
Я не доживу до утра – сдохну от стыда и смущения нахуй просто.
Всё происходящее успешно и очень вовремя наложилось друг на друга, так что у меня пошёл тот самый откат, всё как я и предвидел. Это как когда ты, вроде, уже решился и настроился, и потом, в самый последний момент, вдруг понял, что, блять, всё хуёво, ничего у тебя не получится, да и не надо тебе оно. Но останавливать Артёма сейчас очень глупо, да? Вот тогда я точно как какая-то девственница-пуританка стану – уже разделись, всё, и тут “Ой, прости, я не готова, пока”.
Пусть Артём там делает, что хочет. А я просто тут полежу, ладно? Думаю, это вполне приемлемо для нас обоих. Я уже говорил ему, что я забитое и безынициативное чмо, так что пусть привыкает к моей пассивности и скромности. Осталось ещё нормально продержаться и окончательно не психануть, и день будет закончен успешно, считай. Боже, это так тупо..
Звук расстёгивающейся ширинки вывел меня из себя основательно. У меня аж ноги задрожали, но я быстро это унял, в надежде, что Артём ничего не заметил. А то стыдно как-то, всё-таки.
“К месту ты про пуритан вспомнил”, – сказал я себе, закрывая глаза и пытаясь отвлечься от происходящего. Всё же, как и в чём себя не заверяй, а когда такие вещи происходят, такая дисфория накатывает, что пиздец, и как жить вообще.
Я вот не знаю.
И так просто это из головы не уберёшь. А то слишком просто. “Не думай об этом, и всё будет нормально”. Ага, конечно. Не думал. И всё равно пиздец.
Ничего, кроме отвращения и ненависти к себе я не чувствовал. Хотя я даже не знаю, что должен сейчас что-то чувствовать. Возбуждение? Какой адекватный человек будет возбуждаться от такого? Другой человек дрочит себе твоей рукой. Вот, блять, охуенно.
В этом реально нет ничего даже просто классного. Сплошное омерзение, и ничего больше. Ужасно, просто отвратительно. Это не должно происходить.
“Боже, какой пиздец”, – свободной рукой закрывая лицо, про себя ужаснулся я. Было дико стыдно и неловко, и хотя я знал, что Артём всё равно ничего не видит, мне нужно было закрыться.
Как люди вообще живут после этого? Им не стыдно потом другим людям в глаза смотреть..? Особенно тем, с кем они занимались всеми этими вещами. Я вот вообще понятия не имею, как с Артёмом разговаривать теперь, хотя ничего ещё не закончилось даже и ничего страшного, по сути, не было. Я понимаю, конечно, что никаких изменений быть не должно, но как будто это просто.
Хочу сдохнуть нахер.
– Блять, Арсений, – прошептал Артём с каким-то разочарованием. – Тут и так свет выключен. Убери руку с лица.
Я про себя нервно хихикнул. Это просто смешно. Нет, на самом деле. Я даже сейчас не могу вести себя нормально. Даже, блять, сейчас. Что будет потом? Если вообще будет. Артём сейчас разочаруется во мне и пошлёт нахуй сразу. Хотя какая-то часть меня именно этого и хочет, но я не хочу, чтобы он плохо ко мне относился.
Чёт я совсем размяк.
Только я хотел попытаться заверить себя, что всё не так уж и плохо, и причин так изводиться у меня тупо нет, как Артём кончил, и я снова забился в истерике. Внутри себя, конечно – вряд ли внешне это как-то проявилось. Хотя если бы не Артём, сидевший на мне, я бы вряд ли продолжил спокойно лежать с такими вещами на коже – тут же бы подскочил и унёсся мыть руки.
“Боже, ну и мерзость”, – немного двигая ладонью и прислушиваясь к ощущениям, подумал я. По-моему, у меня даже лицо скривилось от отвращения, но это не точно.
Поправив одежду, Артём как-то вытянулся в спине, и, вроде как, полез в карман джинс – не было хорошо видно, но вроде как именно это он и делал. Когда он достал руку, послышалось какое-то шуршание, которое я узнал – бумажные салфетки. Точно они. Понятия не имею, зачем Артём носит их с собой, но да ладно. Не так уж это и важно сейчас.
Когда он тщательно вытер мою руку, я даже испугался немного – вдруг он не планирует меня отпускать в ванную? Я этого не переживу, я не смогу так жить. Но Артём спокойно слез с меня и дал уйти. Наверное, это выглядело немного грубо – то, как резко я подскочил, но как получилось – по-другому не могу. Надеюсь, Артём меня понимает. Я просто задрот, не подумай.
Пока я был в ванной, включили свет в квартире, но лучше бы не включали, ей-богу – я не хотел сейчас смотреть на кого-либо, на себя, пусть даже через зеркало – в том числе.
Стыд, ёбанный стыд и ничего больше. Я понятия не имею, как дальше вообще существовать с этим.
Но ладно, всё, ничего страшного не произошло, уймись. Помой руки и тебе сразу полегчает.
Надо просто не думать об этом, да и вообще ни о чём. Это не должно быть тяжёлым – я умею функционировать с полностью пустой головой, так что должно выйти. К тому же, скоро спать ложиться, ну, я полагаю, по крайней мере. А во сне особо ни о чём не подумаешь, да и к утру должно полегчать.
