То есть, называть дам бабами – норм, а, собственно, дамами – нет?

- Приходим. Все красивые, горячие, что пиздец.

Он с таким выражением это сказал, что мне немного не по себе стало. Что пиздец – так это его брови. И то, как он на меня смотрит. Мне не нравится.

- Артём стоит в коридоре у кабинета, залипает в телефон..

Где он взял телефон?

А имеется в виду, что Артём в костюме, да? А то чёт сложно.

- .. и тут она идёт. И ты бы видел, как она вся напряглась! – он большими глазами посмотрел на меня, улыбаясь. – Вдохнула такая, плечи подняла, идёт вот так.

Он втянул голову в плечи настолько, насколько это было возможно, стиснул зубы, опустил взгляд. Потом перестал кривляться, и продолжил:

- Я такой смотрю: “Ну нихуя”, думаю.

- “Бля, ток бы не встал”.

Ковальский с Ритой почему-то засмеялись. Не знаю, неужели и правда смешно? Может, что-то случилось? У меня что-то на лице?

- Сука, охуенно, – сквозь смех выдавил Ковальский. – Мы с тобой подружимся.

Надеюсь. Ты, вроде, важный персонаж, да? Один из главных точно. Раз с Артёмом мы уже всё запороли, надо к другим прибиваться – лишним уж точно не будет. Эх, это как когда играешь в какую-то игру, потом забрасываешь её, и вот решаешь вернуться года через три, а отношения со всеми персонажами по-прежнему сохранены. Твои любимые – в минусе, какие-то другие – на максимуме. Ну, я как всегда.

Рита, в конце концов, решила одеться – видимо, остыла, наконец. Долго она, хотя не знаю. Может, она уже давно остудилась, и просто так так сидела, хер знает.

- Чё, всё? – почему-то напрягся Ковальский.

- Я просто одеваюсь.

- А сколько время? – он повернулся ко мне, но тут же мы оба отвлеклись на Риту, которая с громким возгласом “А где мой телефон?” потянулась к своему рюкзаку. Я поймал себя на мысли, что волнуюсь за неё, и надеюсь, что телефон окажется где-нибудь у неё в кармане – того же рюкзака или куртки. Видимо, она и правда мне нравится. Дожили, нахуй.

Ковальский достал свой, видимо, решил самостоятельно узнать, чё там по времени. Судя по его движениям, ему кто-то написал, собственно, диалогом он и занялся, и Рита тоже, и тем же – после того, как нашла свой телефон в кармане куртки. Хм, я так погляжу, дали минутку посмотреть, что нового и интересного в жизни? Тоже, что ли, посмотреть, чё там из такого? Хотя ответ и так известен – нихуя, и смысла даже телефон доставать нет. Отто куда-то там уехал, и занят сейчас двадцать пять на восемь, с матерью с утра обсудили всё, чё надо и можно было. Ничего нового.

- Они же напишут, когда всё закончится? – спросила Рита, мотая диалог. Я не видел, но полагал – примерно так это со стороны и выглядит, как бы.

- Я просил, так что скорее всего, – отозвался Ковальский. – Чё, пока собираться будем? Будешь?

Имелся в виду последний оставшийся бутерброд, надо же с ним что-то делать, ну? Рита отказалась, так что Ковальский решил сам с этим расправиться.

- Если чё, просто у кабинета постоим, – сказал он, уже с набитым ртом. Вроде, никуда не торопимся, так может не стоит такими большими кусками есть? Впрочем, это не моё дело. Да и с чего ради я вообще о нём беспокоюсь? Нашёл, блять, причину попереживать.

Им нельзя на глаза учителю показываться, или что? Почему они так не хотят туда идти? Хотя они же должны огрести из-за того, что пропустили классный час, ну, вроде. Но всё равно – а почему нельзя пойти туда, и сказать, что просто опоздали? Хотя это глупо – наверняка, более-менее важную часть мы уже проебали, и какой тогда смысл?

- Мне кажется, они уже могли закончить, – предложила Рита. Чё подозрительная такая?

Да и сколько вообще времени нужно, чтобы обсудить всё нужное на первом в году классном часу? Так много тем у них там, что ли? Я не знаю просто – давно ничего такого не было, кхм, и ни разу – в старшей школе. Но минут двадцать им же должно было хватить? Сколько мы вообще тут сидим? Я чёт давно время не проверял.

- Никто не написал, – раздражённо проговорил Ковальский, показывая ей экран телефона.

И плевать, что у Риты тоже Контакт открыт, мда.

Хм, таки у них есть общий диалог класса в Контактике. Не знаю, к чему мне это, но я запомню. М, не будет ли лучше зарегаться там хотя бы ради этого..? Да ну, бред какой-то.

Я ждал, когда они закончат разбираться со своими делами и решат, что делать дальше. Так я понял, они собираются присоединиться к одноклассникам, когда у тех закончится классный час – Ковальский попросил кого-то написать им, но никто об этом ещё не говорил. Значит, они всё ещё сидят там?

Ковальский быстренько набрал что-то в диалоге, и после отправки сообщения отложил телефон в сторону.

- Артём остался, интересно? – снова спросил он, вздохнув. – Надо ему оставшееся отдать.

В смысле, оставшуюся еду?

- А то он тоже скидывался, – объяснил мне Ковальский, – и это как-то несправедливо.

О, несправедливо. Вот это слова, ебать.

- Что у вас случилось, кстати? – ещё раз попыталась узнать Рита. И плевать, что уже спрашивали об этом, мда. Хотя я тогда слился, да и тогда чуть-чуть не так, всё же, было, но всё равно. Всё равно же ответа не будет, ну разве не понятно?

- Мы уже спрашивали, – напомнил ей Ковальский.

- Никто не ответил.

Мне просто показалось, что он гонит на неё сейчас, вот я и решил её защитить. Вряд ли она нуждается в этом, но да похуй.

- Ну, я так понял, что ты не хочешь или не можешь ответить, вот и останавливаю её, – спокойно объяснился Ковальский. – Если можешь, то пожалуйста, мне самому о-очень интересно.

О-очень? Ну раз “о-очень”.

- Нет.

- Ну вот, – пожал плечами он.

Какие они тут все деликатные, аж самому страшно. Не хочешь говорить – не доёбываются до тебя, просто оставляют в покое, ещё и других одёргивают. Это нормально вообще? Чё с людьми случилось за эти четыре года, я не понимаю? Давно все такими нормальными стали?

- Всё равно все всё узнают, – хмыкнула Рита, рассматривая свои ногти. Я про себя подумал, что не дай бог, эта хуйня и правда всплывёт, но чего смеяться – чёрта с два это произойдёт. Об этом забудется к концу сентября, я вот уверен. А дальше чё, два года – и пока. Надеюсь, у меня поломается восприятие, и они пролетят быстро. Честно, со всем этим дерьмом я даже захотел поскорее съебаться отсюда. Когда там конец уже будет? Хотя, по сути, я мог и не ждать, но приличия ради, да и как-то стрёмно немного уходить вот так резко и прямо сейчас. Как же тяжело.

- Пошли на улицу, – проверив время на телефоне, сказал нам Ковальский. – Заебало тут сидеть.

Сидел, сидел, и тут что-то его заебало. Идиот, нет? Нормально же всё было.

- Да ну, – Рите идея явно не понравилась. – Там же холодно.

Совсем не холодно. Ну, не знаю, может, у нас разная морозоустойчивость? Мда, ладно, нечего до дамы доёбываться. Да и не она ли тут сейчас разделась из-за жары? Кстати.. Тут же камеры? Просто.. Просто. Не надо думать об этом, всё.

- Побегаем, – отозвался Ковальский, уже поднимаясь с места, – жарко станет.

- А, – с отвращением протянула та, поморщившись. – Ну можно тут посидеть?

- Я заебался.

- А я не хочу идти на улицу.

Вот это конфликт, вот это да. Ну, зато прояснится, кто кого кроет. Хотя это и так понятно, но просто подтверждения ради.

Как и ожидалось, Рита вскоре сдалась. Сама она этого по-прежнему не хотела, но идти против Ковальского, видимо, ей не доставляло. Или из двух зол выбрала меньшее, не знаю уж. Просто не понимаю – Ковальский всех так к себе прибивает? А то это плохо немного, да и раздражает как-то. Артёму нормально за таким наблюдать, интересно? И могу ли я считать, что Ковальский выработал у неё такое отношение к себе только потому, что она девушка Артёма? Ну, или была ей. Хотя если бы это было причиной, вряд ли бы он до сих пор возился с ней. Или он не такая уж и мразь, каким я его представляю? Кто бы знал. Артём о нём не самым лучшим образом отзывался, да и если повспоминать – то всякий раз, когда речь заходила о Ковальском, хорошим отношением там даже не веяло. Вот ничуть. Что у них тут произошло вообще? Ну блять, теперь интересно стало.