Джин проверила пистолет за поясом. В этот раз арсенал ей выдали на редкость скупой. Будучи выращенной в маргинальном социуме, единственным стоящим инструментом достижения целей Сглаз считала силу. Совсем в юном возрасте это была сила оружия. Позже — сила её дара и интеллекта. В течение профессиональной части карьеры, она старалась пользоваться лишь вторым, прибегая к пороху лишь в качестве последней меры. Тем не менее, стрелок из неё хоть куда. Особенно если речь шла о пистолете.

Отнимать жизнь ей приходилось, но лишь из необходимости. Убийство — всего лишь проявление силы. Джин признавала себя убийцей. Самоочевидный факт. Но виновной? Отнюдь. Её жертвы — отморозки, бандиты и другие убийцы. Иногда полицейские. Убей или будь убитым. Слишком мягкие долго не живут. А потому и вины на ней нет. Это всё равно, что быть виновным в потреблении кислорода. Такова жизнь. Сглаз не считала себя убийцей и сейчас — разве называют убийцей пистолет или нож, которыми совершено преступление? Она лишь инструмент чьей-то воли. Словно молоток, которым забивали ржавый гвоздь. Или острогубцы, которыми перерезают кабель.

Она могла бы попытаться, как в первые три раза, подобрать подходящий момент для атаки. Ранее такой подход уберегал от ранений. Сглаз не могла отказаться от работы, но что если дело не выгорит? Повеления не позволяли приставить ствол к виску. Другое дело бандиты — стрелять будут без душевных мук. А потому выполнить эту миссию Джин намеревалась самым открытым образом из возможных — она просто выйдет перед противником и станет отличной мишенью. Какое дело до чьей-то там воли, если инструмент ржавый и негодный?

Джин окинула взглядом небоскрёб. Множество силовых кабелей, словно удавы, словно клубки змей, душили здание, сдавливали стеклянный шпиль, обвивали его каждый сантиметр. Невидимые прохожему, но видимые ей. А по этим кабелям бежал ток. Ярче самой большой неоновой вывески. Живительнее самой чистой воды. Он растекался по зданию, наполняя своим существом, своей сущностью, каждую лампочку, каждый компьютер, каждую камеру наблюдения. А вокруг здания, в небе, словно круги на воде, плясали волны. Будто северное сияние, они отгоняли от города ночь. Танцуют и дрожат в ночной мгле. Волны. Короткие ли, длинные ли, мощные ли, слабые ли. Всё одно. Электричество. И какое же могущество должен испытывать человек, который знает, что способен прекратить этот вальс свечений в один момент? По щелчку пальцев. Скоро тут всё замолкнет. Ну, а пока… пока, пусть танцуют.

***

У дверей заведения, оперившись о входную дверь, под навесом, лениво вёл дозор охранник. Он умиротворённо смаковал длинную сигарету, выдыхая клубы пара. Вдруг, у дороги, напротив заведения, доводя шины до отчаянного скрипа, затормозил байкер. Гость проверил что-то за поясом, соскочил со стального коня и вальяжно направился по направлению к казино. Надписи на тяжёлом бронежилете явно указывали на то, что ночной посетитель из органов правопорядка. С другой стороны, украшенный шлем доверия не внушал.

— Мы ждём кого? — шепнул охранитель в рацию.

— Что там, Боб? — прохрипел динамик в ухе у громилы.

— Да из полиции походу, но я…

— Ах да. Агент из бюро. Звонил сегодня. Немного раньше, чем договаривались, правда… впускай, короче.

— Окей.

***

Сглаз, дав время пообщаться с начальством, неторопливо добрела до мускулистого мужчины в деловом костюме. Привратник казался всего на голову выше. Армированные сапоги на платформах придавали Джин хоть какой-то паритет в росте.

— Проходите, сэр, вас ожидают, — он вытянулся по струнке и отворил перед ней дверь.

Из-под шлема раздался приглушённый женский голос:

— Благодарю.

Перед ней предстал невероятных размеров атриум, и у девушки спёрло дыхание. Пустота центрального помещения уходила далеко ввысь, и её по сторонам обрамляли спирали хрустальных балконов. Словно бусы тонкую шею, этажи украшали массивные золотые люстры. Прозрачные стены из стекла и пластика пропускали фиолетовый свет уличных вывесок, который сливался с нежно-голубым свечением пластин пола и розовым мерцанием настенных прожекторов. Весь калейдоскоп цветов пронизывал хрустальное убранство, отражаясь по огромному залу тысячей ярких и тусклых огоньков.

Она здесь не для того, чтобы наслаждаться видами. Джин пошла по голубым огням напольного покрытия. Они вели прямиком в центр башни, где располагалась широкая барная стойка. Рабочее место замыкалось само на себя и, если смотреть сверху, представляло собой ровное золотое кольцо. По сторонам, в полумраке уличных свечений, покоились игровые столы. Покер, рулетка, кости. Источники тёплых воспоминаний. Когда-то она убила не одну сотню часов за азартными играми, прожигая награбленное так же быстро, как приобретая. И всё это в компании следующей жертвы. Не удивительно, что он решил обосноваться тут — парень любил карты намного больше кого бы то ни было из её знакомых. Сглаз знала его лучше всех на свете, ведь, в конце концов, именно он привёл её в банду.

Джин облокотилась на блестящую стойку, и невозмутимый бармен двинул к ней тонкий бокал мартини, в котором плавала пронзённая зубочисткой зелёная оливка.

— За счёт заведения, — промолвил суровый метрдотель.

Девушка сняла свой шлем и широко улыбнулась. Залпом всосав напиток, она мягко попросила обслуживающее лицо:

— Друже, звякни-ка шэфу — скажи, что перетереть с ним хотят.

Увидев лицо ночного клиента, бармен слегка отпрянул, однако взял себя в руки, достал из-под стойки древний проводной телефон и набрал номер. Пока её просьба находилась в обработке, Джин повернулась, оперевшись на стойку спиной. На балконах второго и третьего этажей появились тени. Эти тени были гораздо светлее, чем им хотелось бы показаться. Их высветлило электричество собственных раций. Они были вооружены. С течением времени грузных фигур становилось всё больше.

Через несколько минут могильная тишина прервалась механическим шелестом — на первый этаж спустился остеклённый лифт. Двери хрустальной коробки раздвинулись, и оттуда вышел юноша, выцветшие волосы которого соревновались с бледностью кожи Джин. Вышел он в компании двух увальней, которые, не скрывая намерений, несли в руках лёгкие пистолет-пулемёты. Юноша сначала оторопел, на его лице проступил ужас. Он секунды три разглядывал и лицо девушки, и её экипировку, однако затем пришёл в себя.

— Джей, Джей, Джей! Сколько зим! — радостно распахнул руки парень, будто стремясь заключить гостя в объятия, однако предусмотрительно остановился на полпути.

— Здоров, Марк. Чё по чём?

— Не жалуюсь, — хохотнул он и демонстративно обвёл взглядом казино, — как тебе место? Шикарно, а? Да ладно обо мне — ты-то как? Век тебя не видел!

— Век? — улыбнулась девушка, приподнимая правую бровь.

— Ну, фигурально. Три года — долгий срок.

Джин помрачнела.

— Три года? — тихо прошептала она, потупив взор.

— Все тебя потеряли! Думали, легавые за жопу взяли. След простыл. А вот она ты! — он хлопнул в ладоши и вообще всем своим видом выказывал радость, но ближе десяти метров всё равно не подходил. — Где тебя носило? Рассказывай! Фил, не стой столбом, налей даме ещё.

Бармен кивнул, и к правой руке Сглаза подкатилась рюмка с крепким виски. Второй напиток последовал за мартини.

— О, ты хочешь знать, не так ли? — лицо Джин перекосилось.

— Разумеется, — признаков радости становилось всё меньше.

— Забавная штука вышла, Марк. С банком-то, — она кивнула в его сторону, — помнишь банк?

Юноша нервно оглянулся, в очередной раз убеждаясь, что его прикрывают.

— Что за штука, Джей?

— Ты меня хорошо знаешь? — она повернулась обратно, лицом к стойке, и теперь смотрела вниз, на пустой бокал.

— Да…

— Ты знаешь мой расклад. Что я могу, — после этих слов, немногочисленные осветители замерцали, а одна из камер наблюдения заискрилась.

— Джин, что ты…

— Я отрубила сигнализацию, Марк. Телефоны. Рации. Всё вырубила. Как договаривались, да Марк? — с носа, в сосуд с алкоголем, сорвалась скупая слеза. — Так скажи мне…