Доехав до ряда, где находилась могила, машина остановилась. Николай протянул дочери этот рулон, попросив упаковать пачки купюр прочно, сразу в несколько пакетов, чтобы влага не повредила бумагу. Затем они навели порядок у бабули, закопали все чужие деньги под деревянной скамейкой, включая часть тех, что были даны Лине в качестве компенсации за неудобства.

Отец и дочь никогда ещё не возвращались с кладбища такими счастливыми. По дороге домой Лина забежала в офис нужного ей сотового оператора и попросила выдать ей новую сим-карту и купила новый, более мощный мобильный, объяснив, что старый был украден.

Сергей, человек, которого Михаил отправил по определённым координатам в Ивановку за сотовым Лины, подъехал к калитке нужного ему земельного участка. По данным координатам он нашёл серый фургон. Обыскав его, Сергей не нашёл искомое. Да и сигнал сим–карты пропал. Естественно, ему пришлось выдернуть камеру, не мог же он позволить снять себя на видео. Он проверил пол сарая на предмет входа в подвал, такового не было. Обойдя вокруг постройки, он так и не увидел следов вскапывания земли. Затем отправился в дом. Так же, как и отец Полины, Сергей не смог ничего разглядеть в окна дома, слишком уж они были грязными. Попытка открыть входную дверь сразу же увенчалась успехом. Она отворилась со страшным скрипом. Затем последовал какой-то сдавленный звук, немного похожий на мяуканье. В доме никого не было. Следов пребывания человека он тоже не обнаружил. Толстый слой пыли на полу, на старой обшарпанной мебели, на посуде. Тут явно никого не было как минимум год. Непонятный мяукующий звук снова повторился, но на этот раз был более продолжительным. Сергей остановился и прислушался. Казалось, звук доносился с улицы. Обойдя дом справа, Сергей увидел ещё одну постройку, значительно меньше первой. Открыв дверь, ищейка очень удивился. Это оказалась маленькая заброшенная мастерская плотника. На деревообрабатывающем, почему-то никем не украденном станке лежал вскрытый пакет сосисок, начатый батон, наполовину пустая баклажка негазированной воды, ёмкостью полтора литра. Рядом со станком, на деревянном стуле сидела девочка лет пяти–шести. В руках у неё была горбушка батона, которую она не ела, а просто крошила на пол. Сергей быстро отвязал ребёнка, отнёс в машину. Девочка была какая-то сонная. «Бедная, – подумал он, – скорее всего тебе вкололи снотворное».

Сев в машину, Сергей сразу же позвонил Михаилу, рассказав, что телефона в коробках, что находились в фургоне, он не обнаружил. Зато нашёл девочку, тепло одетую и не очень прочно привязанную к стулу в мастерской. Михаил сразу понял чья это дочь, ради которой другой его сотрудник, тоже Сергей, после получения в банке денег, отпустил охрану, поставил машину куда ему сказали и покинул её. Он сразу же отправил туда двух сотрудников, один из которых должен был забрать ребёнка, а второй остаться с Сергеем и дождаться тех неизвестных, которые заварили всю эту кашу.

Через три часа девочка была уже дома, двое мужчин сидели в автомобиле в ста метрах от фургона, но никто, кого они так ждали, пока не появлялся.

В доме, практически напротив того, у которого был припрятан фургон, зажёгся свет.

Это был небольшой одноэтажный дом, возможно деревянный, стены которого обложены белым кирпичом. Современные пластиковые окна, винтажные ажурные занавески и плотные тяжёлые шторы. Никакой веранды. Металлический навес над входной дверью держался на двух колоннах из того же белого кирпича. У основания каждой из колонн были полукруглые деревянные формы, приспособленные под горшки для растений, в данном случае плюща, который вился вокруг колонн и скрывался где–то на крыше. Дорожка, ведущая от калитки до двери дома была вымощена обычной тротуарной плиткой. Лишь мельком взглянув на дом, можно было понять, что тут живут люди, никогда не жившие в частном доме. Как говорится, в деревнях городских видно за километр. Именно к этой категории и относилась молодая пара, которая собиралась ужинать на своей маленькой и уютной кухне.

– Ты сжёг комбинезоны? – спросила девушка с волнением в голосе.

– Конечно. Не парься.– ответил ей человек, который и был тем самым водителем фургона.

– Всё хорошо. Не дёргайся. Ребёнка вернули уже, наверное. Мы вообще вне подозрений. Отпечатки стёрты, вещи в фургоне не наши, более того, представляешь как удивятся все, когда увидят среди них личные вещи своего директора. – смеясь добавил он.

– Мне до сих пор не по себе. Нам пришлось отлучиться на целых два часа. Ведь с девочкой могло произойти что угодно. У меня было сильное ощущение беды.

– Да, но не пойти на тренировку мы не могли, ты же понимаешь, надо вести себя как обычно. Раз мы уже несколько месяцев ходим по субботам в тренажёрный зал, значит надо было там появиться. Ведём себя как обычно, ты же помнишь? К тому же если бы кто–то появился здесь в наше отсутствие, то это не могло бы произойти случайно, он бы однозначно спас ребёнка, а не навредил.

– Ладно, всё готово, давай садись. Тебе с каким соусом? – спросила девушка более спокойным тоном, добавляя на стол два соусника.

Понедельник. Новая неделя – новая жизнь. Лина сидела в приёмной частного охранного бюро в ожидании собеседования. Офис ей очень понравился. Она пришла на сорок минут раньше оговоренного времени. На выходных она пробила номер телефона, с которого её пригласили на это собеседование, ничего негативного в интернете не нашла. Посмотрела визитную страничку фирмы на рекрутинговом сайте, тоже ничего необычного. Но её не покидало странное ощущение, что что-то не так. Она всматривалась в лица сотрудников, прислушивалась к словам, пролетающим мимо неё. Что могло быть не так?

– Девушка! – обратилась к Лине секретарша. – А Вы наш новый полиграфолог?

– Я? А что, похожа? – удивилась Лина. Внутри у неё всё съёжилось.

– Ой, ну что же Вы так рано? Первый рабочий день – это так волнительно! Портретист ещё не подошёл, да и собеседование с объектом назначено лишь на одиннадцать часов. – тараторила секретарша, регистрируя входящую корреспонденцию.

– Да, что-то я рано. Пойду возьму себе кофе, раз время есть. – ответила Лина, очень громко и уверенно, чего нельзя было сказать о её реальном состоянии.

– Подходите к одиннадцати тридцати, не раньше.

Лина поправила причёску, так, чтобы она максимально закрыла её лицо от офисных камер. Выйдя из здания, она села в машину и поехала на свою прежнюю работу, в офис, где работала уже пятый год. У неё бешено колотилось сердце, руки были ледяными. На одном из перекрёстков она развернулась и поехала в обратную сторону, уже к себе домой.

На собеседование её пригласили в субботу, в третьем часу, как раз по дороге в Ивановку. Через три часа после беседы с Алексеем, который звал её к художнику–портретисту. «Может всё таки совпадение?» – думала Лина. – «Нет, не совпадение. Секретарша же тебе сказала, собеседование с объектом в одиннадцать, а это твоё время. И портретист совпал. Полиграфолог вообще идеально вписывается. Нет, не совпадение! Домой! Вот ты лошара!»

Доехав до дома, Лина не спешила выходить из машины. Что-то её останавливало. Раз она смоталась с собеседования, возможно ей есть что скрывать. Вернуться, пройти его, не подойдя на предлагаемую фейковую должность? Что же делать? Она завела машину и поехала обратно на собеседование. По дороге, для правдоподобности, она купила стакан зернового кофе. Войдя с ним в приёмную, она села на то же место, где сидела полчаса назад.

– Что же Вы так шутите? – обратилась к ней погрустневшая за это время секретарша.

– А? Что? Вы о чём? Понедельник – день тяжёлый, сплю на ходу. – ответила ей Лина, отпивая свой кофе.

В этот момент в приёмную вошёл Иван Сергеевич. Пока его секретарша рассказывала ему как она приняла объект за их нового полиграфолога и как это забавно, Лина успела составить психологический портрет своего потенциального руководителя. Она не могла не расплыться в улыбке своим собственным мыслям, среди которых был пара едких шуточек, которые были прерваны обращением к ней Ивана.