Ага, значит не параноила женщина по поводу конфорки. Ну надо же, опять ненароком натворил добрых делов. Я не мужик, а натуральный подарок. Ни дня без подвига. Но теперь пришла пора для действительно важных дел.

Я поднялся на нужный этаж, подошел к стальной двери и глубоко вздохнул. Постарался поднять торт так, чтобы его было видно. После чего нажал на звонок. Раздалось шарканье тапочек, глазок потемнел, и женский голос немного тревожно спросил:

– Кто там?

– Здравствуйте, а Юля дома?

Два оборота замка, дверь открылась – и вот на меня уже смотрит чуть полноватая симпатичная женщина лет пятидесяти. Фартук измазан в муке, как и правая щека, волосы убраны в платок. Помните, как говорят – «Хотите узнать, на кого будет похожа ваша жена, – смотрите на мать»? Это именно тот самый случай.

– Здравствуйте, – сказал я.

– Здравствуйте, – немного растерянно ответила она.

– Вера, кто там? – донеслось из квартиры.

Еще несколько секунд – и передо мной появился отец моей пассии. Худой, невысокий, с короткими седеющими волосами. Он хмуро посмотрел на меня и перевел взгляд на жену.

– К Юле вот.

Создавалось ощущение, что сейчас на их глазах происходило светопреставление. Или как минимум говорящий пес на одной лапе цитировал Ницше.

– Здравствуйте. Меня зовут Сергей. Я друг Юли. Вот, это вам.

Я избавился от торта и пакета, в котором лежала бутылка «Брюта». И сработало: родители отмерли. Отец Юли пригласил меня внутрь, а мама убежала на кухню, относить презенты.

– Юля, к тебе пришли! – крикнул он, не сводя взгляда с меня.

– Кто? – ответили из дальней комнаты.

– Можно я сам? – спросил его и, получив утвердительный ответ, пошел в том направлении, откуда прозвучал голос.

Квартира у них была скромная. Обычная двушка с проходным залом. Стенка с хрусталем и фотографиями, чуть затертый диван и старый, явно от бабушки, ковер. Но здесь не чувствовалось нищеты или безысходности, которая часто соседствует с подобной обстановкой. Да, бедно, но чистенько. Я дошел до полуоткрытой двери и постучал костяшками пальцев.

– Привет.

Девушка сидела спиной ко мне, за столом, перед компьютером. Рядом рамочки с фотографиями, канцелярские принадлежности, папки, здоровенный лазерный принтер. Я прямо представил, как сейчас эта бандура летит мне в голову. И, если честно, беспокоиться было с чего.

Клянусь, будь этаж хотя бы вторым, Юлька бы выпрыгнула в окно. Столько разных эмоций было в ее глазах. И все-таки она взяла себя в руки и сказала, почти не разжимая губ:

– Чего тебе?

Я даже вздрогнул от волны холода в ее тоне. Настроена Юлька была решительно. Тут без особого аргумента в Убеждении не обойтись.

– Юля, удели мне, пожалуйста, пять минут. Я все равно пришел и стою тут. Не захочешь общаться больше – не будем. Ведь не так сложно просто поговорить пять минут.

– Хорошо, говори, – повернулась девушка, но стальной блеск в глазах оставила при себе.

И тут я смутился. Моя придуманная история про коллегу с работы, которая зашла проведать и столкнулась с девушкой, посыпалась как штукатурка через год после сдачи объекта. Не поверит. Да я и сам бы не поверил. Запустит одной из рамок с фотографиями в лучшем случае. Поэтому мой язык пустился во все тяжкие:

– Если ты меня к сестре ревнуешь, что дальше будет? Столбы и заборы?

– Какой сестре? – Юлька уже стала понимать, что разговор уходит в какое-то другое русло.

– Лилька. Старшая из сестер. Я же тебе рассказывал. Пришла проведать.

– Сестра… Правда? – девушка закусила губу и посмотрела на меня так, что я проклял все на свете. Однако соврал:

– Правда!

Навык Вранья повышен до тринадцатого уровня.

– Прости меня, – кинулась мне на шею Юля, – я так переживала эти дни. И почему ты не звонил?

– У меня температура два дня была, вообще не соображал ничего. Мне сестра даже не сразу сказала, что ты заходила. Когда узнал, тут же позвонил, ну и сюда.

– Прости, – прижалась девушка, – дура я, да?

– Нет, что ты.

Наверное, в этот момент я ненавидел себя больше всего в жизни. Готов был сквозь землю провалиться. Ведь не собирался врать, но в какой-то момент изменил решение. Что это было?

– Я больше так не буду, обещаю.

– Хорошо. Просто давай в следующий раз разговаривать, а не убегать?

Юлька вытерла наполнившиеся слезами глаза и кивнула. Положила голову на плечо и только стала успокаиваться, как тут же испуганно отстранилась:

– Ты, получается, с родителями познакомился?

– Ну не прям чтобы хорошо. Хотя я представился.

– Не так я хотела, чтобы все случилось, – покачала головой Юля, – ну что теперь делать, пойдем.

Мы вышли из спальни и направились на кухню. Жалко, зима, а то бы, наверное, было слышно, как летают мухи. Кухонный стол вытерт – судя по всему, там недавно раскатывали тесто, которое теперь лежало в железной тарелке. Телевизор работает без звука. Отец напряженно смотрел на нас, как бы ожидая известий, что его дочь как минимум беременна. Мать тоже была слегка растеряна.

– Мама, папа, это мой Сережа.

– Здравствуйте еще раз.

– Константин, – протянул руку отец.

– А по отчеству?

– Игорич.

– Костя, какой Игорич?! Это на работе твои балбесы будут так звать. Игоревич он. Константин Игоревич. А я Вера. Просто Вера, без отчества, – поспешила отрекомендоваться «теща», – ну, или тетя Вера.

– Хорошо. Рад познакомиться.

– Ну, давай тогда за знакомство, – потянул руки к «Брюту» «тесть».

– Костя, какое знакомство? Тебе на смену ночью. Он у нас проходчиком путей в метро работает.

– А ты, Сергей, кем трудишься? – воспользовался ситуацией Константин Игоревич.

– Экспедитор. Оптоволокно по области развозим, – я не стал придумывать что-то новое.

– А это что за зверь?

Пока я рассказывал про чудеса науки, которые прошли мимо будущего тестя, тетя Вера поставила греться чайник. Юлька вытащила колбасу, сыр и бодро рубила все это к столу. Изредка смотрела на меня и улыбалась. Может, не так уж и плохо, что я соврал? Правда, не совсем понимал, как теперь поменять настоящую Рис с Лилькой местами. Когда-нибудь Юля точно встретится с моими родителями. Я вдруг осознал, что у нас с ней все складывается довольно серьезно.

– Вон, доплясались со своей толерастией! – оживился Константин Игоревич, указывая в сторону телевизора.

Хочешь не хочешь, а пришлось оборачиваться. Меня посетило легкое дежавю: развороченные руины, огороженные яркой лентой, и бродящие Ищущие в черных масках.

– Запустят в страну кого попало, а потом взрывы у них.

– Взрывы? – спросил я, пытаясь вычленить в этом потоке политоты, что долго вдалбливало федеральное телевидение в голову «тестя», нужную информацию.

– Четвертый за два дня. В Италии день траура.

– А что за город? – совсем упавшим голосом спросил я.

– Ты чего, с луны? Или телевизор не смотришь?

– Папа, он болел несколько дней, – вступилась Юля.

– А… Ну да. Не узнал, что ли, по Колизею? Рим.

Говорят, браки заключаются на небесах. Даже если это пятая по счету женитьба, а четыре предыдущих закончились битьем посуды и вызовом полиции. Наверное, все дело в том, что на небесах особое чувство юмора. Хотя в случае Юльки ее семья выглядела более чем нормально.

Отец выполнял функцию добытчика и «настоящего мужика» с золотыми руками. Мать – хранительницы домашнего очага, который был вечно разведен для выпечки пирожков или варки пельменей. При этом Константин Игоревич почти во всем неукоснительно слушал жену, показывая, что в семье за ним остаются самые важные решения: выборы президента, философские рассуждения о судьбе России, вотум недоверия соседу Виктору, зажавшему дрель. Мелкие и бытовые вопросы о покупках, накоплениях и комендантском часе квартиры с удовольствием решала тетя Вера.

– Ну что же вы, Сергей, так рано уходите? Тесто уже подошло. Еще полчасика – и пирожки с картошкой будут.