- Ну я же варил с вами противозачаточное зелье, – сказал Снейп с пола. Мы с Гермионой засмеялись еще громче. – И вообще. Вам нельзя дышать парами разбитых зелий, будущая миссис Малфой.

Я испытываю… ничего. Просто когда твой крестный, лежа на полу, с краснеющим глазом, говорит что-то, в чем проявляется забота к матери твоего ребенка, просыпается… Хм… Совесть? Я подхожу к Северусу, протягиваю ему руку, и он, выдавив что-то вроде кривой ухмылки, хватается за нее, и поднимается.

Внезапно дверь с шумом открывается, и влетает МакГоногал в розовой ночной рубашке с кошками. Она не замечает ни Гермиону, ни меня, она летит к Снейпу.

- Северус! У меня срочное дело! – длинные волосы старой кошки достают до поясницы. – Я тут спала, а потом мне приснилось, что то зелье, которое мы обсуждали двумя днями ранее, было приготовлено с ошибкой… – она все говорила, но я уже не слышал ее. Я давился смехом, наблюдая за лицом дяди Северуса, который с ужасом смотрел на свою руку, которую МакГоногал схватила в свои.

- Минерва, спокойствие, только спокойствие! У нас тут тоже очень важное дело, – он многозначительно кивнул в нашу сторону. Старуха оглянулась. Потом ее рука взлетела ко рту. Она стояла, и смотрела на нас, выпучив глаза. А интересно, сколько ей лет? Столько вообще живут, а?

Игра в гляделки продолжалась несколько минут, а потом профессор МакГоногал громко закричала, что же мы тут вообще такое делаем. Как будто она слепая и сама не может догадаться. А вот образ слепой кошки мне понравился. Она бы не замечала того, что меня нет на уроке.

Гермиона вжималась в меня. Ах, да! Ее боггарт – МакГоногал. По крайней мере, раньше был. Я приобнял ее за талию, от чего кошка начала кричать еще громче. А после того, как я ей довольно улыбнулся, ее голос повысился еще на несколько октав, и кажется, достиг максимума.

Вот она поворачивается к Снейпу, начинает покрывать его благим матом на латыни (как будто никто из здесь присутствующих не знает латынь, о, глупая женщина). Зельевар закрыл уши руками, и, стараясь ее не слушать, мурлыкал себе под нос то ли свадебный, то ли похоронный марш.

- Сейчас же все к директору! – уже охрипши, сказала Минерва, минут через двадцать после всех ее криков, которые, кажется, слушала только она сама.

- Но профессор! – возразила гриффиндорка. – Мы же его разбудим! Четыре часа утра уже! – на что экс-гриффиндорка и в настоящее время декан того же факультета только фыркнула, как обычно делает это мой отец, когда я говорю, как он сам выражается, глупости.

И тогда мы все дружно пошли к кабинету директора. По дороге, МакГоногал быстренько трансфигурировала свою веселую пижаму в веселенькую мантию с котятками. От чего стала походить на Амбридж. А вот волосы все так же болтались из стороны в сторону.

Глаза б мои этого не видели. Походка от бедра – это прекрасно. Но не когда тебе под сто. Я сразу же поделился своими мыслями с Гермионой. Она посмотрела на меня так, как часто смотрела на рыжего, когда тот просил у нее списать.

- Чтоб ты знал, в свои семьдесят два, она очень даже нечего. На шестьдесят потянет, – я улыбнулся.

- А вот ты в свои семнадцать просто прекрасна, ты знала? – Гермиона немного порозовела, и ткнула меня локтем в бок. – А если мы прямо сейчас займемся сексом, есть вероятность, что впоследствии детей станет двое? – она тихо засмеялась и покачала головой.

- Хотя, знаешь, ели уж я, Гермиона Грейнджер, беременна от Драко Малфоя, в этом мире все возможно!

- Ну... скажем так... Ты уже не первая, кто залетел от Драко Малфоя, – заявил я.

- Ты только что лишил себя секса, Малфой, – сказала она слишком громко, и МакГоногал посмотрела на нее таким взглядом, что, казалось, глаза сейчас выпадут из орбит.

- Мисс Грейнджер! – пропищала она. Гермиона густо-густо покраснела. И мы тем времен продолжали путь к Альбусу Дамблдору.

Когда мы вошли в его кабинет, он сидел за столом, и выбирал какую лимонную дольку следующей отправить к себе в рот. Заметив нас, он улыбнулся, встал, и указал на кресла, на которые мы все можем сесть. Так же он похвалил мантию Минервы и фингал Северуса.

Нам налили чаю, и мы долго сидели в тишине. Никто не сказал ни слова. Лишь МакГоногал невоспитанно громко, отхлебывала свой чай. Снейп уже начал не выдерживать и делать небольшие шаги по кабинету. Дамблдор закинул в рот еще одну лимонную дольку и заговорил.

- И вот мы уже во второй раз собираемся в моем кабинете, чтобы обсудить ребенка мисс Грейнджер и мистера Малфоя. – Гермиона покраснела. – Замечательная реакция, Гермиона, теперь верю. И так, как вы хотите назвать ребенка?

- Эм… да мы пока что не думали... – ответила гриффиндорка.

- Как на счет Лялипоп? – наши с Гермионой лица исказились в ужасе.

Последующие сорок минут Дамблдор предлагал ужасные имена. У нас с Гермионой, кажется, на волосах появились проседины. После одного из предложенных им вариантов я поперхнулся горячим чаем, и обжег горло. МакГоногал хихикала как школьница, а Снейп то бледнел, то зеленел.

Затем он нас отпустил, шепнув мне, чтобы я перед завтраком отправил письма родителям. А что я им мог написать? «Мама, папа, куда мне деть беременную Грейнджер?» Так что ли? Да отец прикончит нас, как только узнает. Доложит Волон де Морту. Ну и плевать!

Уложив Гермиону спать, я сел за письма. Нельзя писать им одно на двоих. Разные.

Через час я любовался своим творением.

«Здравствуй, отец!

Пишу тебе сам, чуть ли не в первый раз в жизни, но это важно. От того, разболтаешь ты это кому-либо или нет, зависит твоя репутация, моя жизнь и жизнь твоего внука или внучки.

Моя девушка беременна. Она находится в большой опасности, оставаясь в Хогвартсе, или вообще в стране. Ты задашься вопросом почему? Да потому, что она беременна. И предупреждая твои восторги, хочу сказать, что статус ее крови – магглорожденная.

Я очень надеюсь на твою поддержку.

Твой сын»

И второе для мамы.

«Мама!

Я сделал правильный выбор.

Помнишь, мы говорили о девушке, которую я люблю? Помнишь тот факт, что она магглорожденная? Так вот. Это Гермиона Грейнджер. Она беременна. Ты понимаешь, к чему я клоню, мама? Нужно что-то делать.

Драко»

Я понес письма в совятню. Они оба что-нибудь придумают. Я уверен! И сомневаться в своих родителях намерен не был. По дороге до меня вдруг неожиданно дошло, что стоило только свистнуть в окно, и мой собственный филин прилетел бы. Бенджамин Захари Адриан Томас был гениальным филином. И подчинялся только мне.

Перечитав письма родителям, я пошел к Дамблдору. И плевать, если старик спит. У меня серьезный разговор, который не требует отлагательств.

Я зашел в кабинет, директор разбирался с какими-то бумажками. Увидев меня, он сам себе кивнул, сделав выводы опять же для самого себя, и жестом пригласил меня присесть в кресло.

- Доброе утро, Драко. Что привело вас ко мне? – спросил он, и я потерялся, не зная, как начать разговор. Нормальный человек, по пути, продумал бы свои слова. Но я не нормальный, с этим я разобрался еще года три назад.

- Да, профессор. Вас не должно удивить, что я пожиратель. Вы как-то говорили, что я всегда могу обратиться к вам за помощью. Так этот момент настал. Мне дано задание, как юному пожирателю. Задание нельзя назвать простым. Но оно и не сложное собственно. А заключается оно в том, что я должен убить вас.

Глаза старика в удивлении расширились. Ну, вот сказал. Да еще и так ровно. Что ж, Малфой, ты лучший!

- И вы пришли просить у меня помощи в этом? – я фыркнул.

- Нет, конечно! Я, конечно, не то, чтобы люблю вас, но и убивать не имеется желания. – Я снова фыркнул. – Я не убийца, – сделав паузу, я продолжил. – Мне нужна защита. Ну, в основном не мне, а моей семье. Не знаю как отцу, но маме точно. Я готов работать двойным агентом, называть имена, места, время. Да все что угодно. В обмен на безопасность моей матери. Ну и, наверное, Грейнджер. Хотя об этом должна позаботиться моя мать.