- Ты хоть понимаешь, что натворил! Теперь они думают, что я изменяла Рону, а потом еще и залетела! Не просто залетела, а залетела от своего злейшего врага! От тебя Малфой! О, Мерлин, мои дети будут хорьками, – Грейнджер схватилась за голову, за сердце и осела но пол, болтая бред. – Мои дети будут хорьками. У них будут платиновые волосы и холодные глаза. А еще они будут Малфоями. Я стану Малфой! – она прижала ноги к груди и обхватила их руками. – А мой свекр… о великие Мерлин и Моргана! Мой свекр – Люциус Малфой! Пожиратель смерти! И он настоит на том, чтобы крестным моего ребенка-хорька стал Волон-Де-Морт! – чем дольше Грейнджер говорила, тем бредовее были её слова. Я взглянул на Дамблдора, глаза, которого, казалось, вылезут из орбит. И тут до меня дошло. У Грейнджер травма. Она же пыталась покончить с собой, и вот последствия. По-хорошему ей надо отлеживаться у мадам Помфри. Но если кто-то узнает о её попытке самоубийства, её упекут в Мунго! Я не могу этого допустить. Я кинулся к Грейнджер, упал на колени, обнял, и начал гладить по волосам. Та всхлипывала и пыталась доказать мне, что мы не будем счастливы в браке.

- Шшшш…. Грейнджер, не реви, ты не беременна, – я прижал её голову к груди, и тихо раскачивался из стороны в сторону, как бы убаюкивая гриффиндорку. – Не реви, ты не беременная, это всего лишь маленькое такое враньё. Да и никто кроме МакГоногал и Снейпа не знают об этом маленьком обмане. Ну, все, девочка, тихо… – я пытался её успокоить.

Именно так поступала Нарцисса, когда тетя Белла совсем лишалась рассудка и падала на пол. Билась в конвульсиях и кричала, чтобы его не убивали. Кого тогда убили, я так и не узнал. А мама в таких случаях обнимала её и говорила, что все будет хорошо и все образуется. Именно так я и делал сейчас с Грейнджер.

Я не знаю, сколько прошло времени, сколько литров слез вылила Грейнджер на пол кабинета директора, и сколько этот самый директор выпил чашек чая, но маленькая гриффиндорка, наконец, пришла в себя, и с удивлением осознала, что мы прижимаемся друг к другу.

- Малфой! – воскликнула она, отталкивая меня. – Что ты делаешь?!

- Мисс Грейнджер, – довольный МОИМИ трудами Дамбдор, улыбаясь, обратился к бунтарке, – все в порядке. Вам стало не по себе, а я как учитель не могу так нежно заботится о вас, как это сделал мистер Малфой, – гриффиндорка оторопела, посмотрела на меня и удивленно заморгала, не веря. – А теперь расскажите мне с чего этот спектакль.

И Грейнджер начала свое повествование. О том, как ей изменил её любимый Уизли, о том, как она не помнит, что было в тот вечер. О том, как проснулась в спальне Слизерина рядом с Паркинсон. Я, конечно, хотел уложить девушку с собой, но Панси сказала, что Грейнджер убьет меня если мы окажемся в одной постели и она не будет помнить, было ли что между нами или нет. Рассказала о том, как сама лично пустила слух о наших отношениях, честно призналась о том, что поцеловала меня. Какая она все-таки гриффиндорка! Все это время Дамблдор внимательно её слушал, попивал чаек, закусывая всякими сладостями, и пытался накормить ими гриффиндорку, попросту меня игнорируя.

- Это очень интересно, мисс Грейнджер, а теперь вы не могли бы выйти, буквально на пару минут. Мне нужно поговорить с мистером Малфоем с глазу на глаз. – Грейнджер удивленно взглянула на директора, потом на меня, пожала печами и вышла. – Вам не кажется, Драко, что у мисс Грейнджер странная потеря памяти. Вот мистер Уизли целует мисс Браун, а вот она просыпается с мисс Паркинсон. Согласитесь это минимум двенадцать часов. Куда же они делись?

- Я расскажу вам профессор, если вы пообещаете, не вмешиваться самим и не вмешивать никого другого. Все что я вам скажу, останется между нами и не выйдет за стены этого кабинета, – директор победно улыбнулся, а потом произнес клятву, что никому не расскажет об этом. И тогда я поведал ему все то, что не знала Грейнджер. Рассказал о той измене в выручай-комнате, до аконитового яда. Директор сидел, и смотрел на меня с ужасом.

- О, мистер Малфой! – провыл он, словно не великий маг, а обычный человек. А потом в бессилье схватился за голову. – Вы знаете, почему аконитовое зелье запрещено в Англии? – я отрицательно помотал головой. – Какое бы противоядие не дали человеку, какое бы зелье не варили, человек начинает сходить сума.

Мой мир рухнул.

- Как?!

- Медленно, но верно. Вы же видели, как мисс Грейнджер лишилась рассудка на какое-то время. Ей нужны наблюдение и забота. По-хорошему, её действительно стоило бы направить в Мунго, но я дал вам слово и поэтому решать вам, – конечно, это мне решать! Мне решать… о Грейнджер! – Только знайте, мистер Малфой, мисс Грейнджер нужна любовь и поддержка, иначе она сойдет с ума быстрее. Покажите ей, как умеют любить Малфои. И она будет с вами дольше, чем без вас.

Моя Грейнджер. Моя маленькая и невинная Грейнджер. Как же так случилось, что все эти жизненные испытания упали именно на тебя? Почему нельзя было ограничиться одной несчастной любовью и парой разбитых коленок? Почему тебе надо было сойти с ума?! И из-за кого! Уизли. Эта паршивая рыжая гадина. Чтобы он задохнулся во время секса с этой Браун! Я сделаю все, чтобы Грейнджер была со мной как можно дольше, чтобы она не сошла с ума, по крайней мере, до окончания школы. Моя бедная маленькая Грейнджер…

- Мисс Грейнджер, вы можете вернуться, нам надо кое-что обсудить. – И гриффиндорка вошла в кабинет. У меня сжалось сердце. Она сходит с ума. Медленно, но верно. Я еле сдержался, чтобы не кинутся обнимать её. Маленькая. Как много в жизни она теряет! – Мне кажется, с тем, как к вам относятся ваши друзья, вам стоит на некоторое время кардинально сменить круг общения.

- Что вы хотите этим сказать, профессор? – сказала она охрипшим голосом. Она плакала! Снова плакала! Пока мы разговаривали!

- Я думаю, что во время приемов пищи, вам лучше сидеть за столом факультета Слизерин. Ведь ваш молодой человек именно с этого факультета, – произнося «молодой человек», он двумя пальцами изобразил в воздухе кавычки, – да и ваш новый друг, мистер Забини. А так же милая мисс Паркинсон. Я думаю, они будут вам рады.

- Но… но, но, но… профессор…

- И еще я думаю, вам стоит переселиться в комнаты главных старост. Так будет легче. Вы не считаете?

- Да, профессор, так и есть.

- Прекрасно! Потому что ваши вещи уже там! Можете идти на занятия. И да, Драко, передайте мисс Селмон мои соболезнования по поводу Демьяна. Это огромная потеря.

====== 11 ======

Печальна твоя картина

Опавшие листья и лужи

Оторваны крылья кем-то

Разбита душа на души…

Как я узнаю потом, на занятиях с Ревенкло Грейнджер сидела с Лавгуд, на занятиях с Хаффлпафом с Сьюзен Боунс, на спаренных со слизерином я тащил её с собой конечно; но сейчас я сидел на истории магии, и сходил с ума. Любая стрессовая ситуация могла вывести девушку из спокойного морального состояния. Я уже слышу шепот на каждом шагу «Гриффиндорская принцесса сошла у ума!». Меня передергивает, и Панси берет меня за руку. Ни ей, ни Блейзу я так и не сказал, что же случилось в кабинете директора.

- Драко, расскажи, что случилось? Дамби напишет отцу? Или он снял вас с поста главных старост? – пристала ко мне Панси, а меня передернуло.

Если бы Дамблдор вдруг решил написать отцу, то ни мне, ни Грейнджер не прожить и десяти минут как письмо попадет Люциусу в руки. Дамби не убийца! А пост не так уж и важен.

- Мерлин, Панси, нет! – я смотрел на неё с неподдельным ужасом, но вовремя спохватился и натянул маску железного безразличия.

- Но что тогда? Ты ходишь бледнее, чем обычно. Мой пергамент и тот темнее твоего лица!

- Я просто волнуюсь, Панс! – сказал я чистую правду. Я ведь действительно переживаю за гриффиндорку, но причина моей бледности все же не в этом. – Она там сидит рядом с Поттером и Визликом. А меня нет рядом, Панс! Мало ли что эти идиоты додумаются ей сказать!

- Не ври мне, Драко! Она конечно Грейнджер, и у тебя к ней любовь, но ты такой бледный, будто она вот-вот умрет! – Ох, Панси, как же ты близка к истине! – Так, Малфой, или ты рассказываешь, что произошло в кабинете директора или я рассказываю Гринграсс, что ты влюблен в Грейнджер. Ты знаешь, как быстро об этом узнает вся школа!