Снова повисло неловкое молчание.

Грейвза долго мучил вопрос – почему она не заметила? Не забила тревогу? Он знал, что мало с кем был близок, но Тина и Серафина были единственными, на кого он скорее всего надеялся находясь долгие месяцы в плену Гриндевальда.

Ни одна не поняла, что он в беде.

Просто они решили, что люди иногда меняются и это нормально.

Отчасти Грейвз был рад, что не помнил тех тёмных дней, когда вместо него его жизнью жил самозванец.

Искра зависла во влажном воздухе острова над одним из коттеджей и тихо погасла. «Минеола-авеню, 16», - выделялись белые буквы на тёмно-синем боку почтового ящика.

Окна не светились, поляна у коттеджа заросла дикими травами, светлая краска облупилась от старости. Вокруг коттеджа до сих пор висел стандартный купол авроров. Тина и Грейвз подошли к магическому барьеру, подождали, пока угасающая от времени защитная магия признает в них сотрудников Аврората, и ступили на огороженную от глаз немагов землю. Опытный взгляд главного аврора сразу распознал в ветхом коттедже жилище мага.

Среди обычных диких растений, которые можно встретить в любом запущенном саду, в глаза бросились розовые, как шкура новорождённого поросёнка, грибы, покрытые редким жёстким чёрным ворсом. Мурлокомль*, живущий лишь в местах концентрированной магии.

В свете шара, висящего над головами авроров, который наколдовал Грейвз, мелькнуло существо небольшого роста. Пошуршало в траве. Опасливо вышло в круг света, выдрало из земли заверещавшего мурлокомля и вновь юркнуло в заросли. Авроры успели рассмотреть тело, похожее на большую уродливую картофелину.

- Садовый гном**? – удивлённо прошептала Тина, направляя свет палочки на кусты, из которых доносилось довольное чваканье и бормотание.

Грейвз лишь молча кивнул. Пока Тина с интересом прислушивалась к звукам трапезы гнома, он разглядывал мрачный коттедж в котором провёл в неволе один Грин-де-Вальд знает сколько времени.

- Вы остаётесь здесь, Тина, - приказал он тоном, не терпящим возражений. Унизительно было само то, что Пиквери приставила к нему девушку в качестве няньки, будто он не способен самостоятельно справиться с таким пустяковым делом как добраться до места своего заключения. Не хватало ещё чтобы она была свидетелем его мучений, если память всё-таки решит вернуться.

- Но, сэр, - вскинулась аврор, как Грейвз и ожидал. – Президент велела…

- Президент велела вам сопроводить меня, - прервал он её заранее подготовленным аргументом. – Вы сопроводили. А теперь я, ваш непосредственный начальник, приказываю вам остаться здесь.

- Слушаюсь, сэр, - недовольно поджала губы девушка, сверля его мрачным взглядом.

Уводя с собой шар света, Грейвз осторожно распахнул пронзительно скрипнувшую в тишине ночи дверь, держа палочку наизготовку.

Внутри было сыро. Грязные обои отошли от стен, свисая печальными клочьями к полу. Некогда шикарные деревянные половицы местами прогнили и изошли трухой, обнажая тёмную в магическом свете землю. Из мебели во всех помещениях, что обошёл Грейвз, обнаружились лишь стол, три стула, да продавленный диван, изукрашенный тёмными, неприятными на вид пятнами. При ближайшем рассмотрении Грейвз идентифицировал их как кровь и остатки соуса.

В последнем помещении, которое осматривал Грейвз, обнаружился ссохшийся от старости комод и лежащий на полу ковёр, такой же пятнистый, как диван – кровь, остатки еды, и что-то ещё… Остро пахнущее. Моча?

В стену над ковром был вбит металлический штырь, концом образующий петлю. Магия прочно вмуровала его в бетон. В петлю были вдеты наручники, одни из тех, которыми пользуются полицейские немагов, тоже укреплённые магией.

Очевидно, его держали здесь.

Грейвз, мрачно хмурясь, оглядел помещение. Память не спешила возвращаться к нему. Придётся вернуться к госпоже Президент ни с чем. Он сделал всё, что мог.

Только он развернулся, чтобы поскорее покинуть неприятное помещение, как комод за спиной затрясся.

Грейвз медленно, стараясь не создавать лишнего шума, развернулся и направил на него волшебную палочку. Комод не шелохнулся. Аврор подошёл ближе, при каждом шаге кляня старые скрипящие половицы. Комод вновь затрясся. Грейвз резким движением потянул на себя верхнюю полку, готовясь атаковать таящегося противника заклятьем.

Свет волшебного шара померк. Стало невыносимо холодно. Сырость пробирала буквально до костей, которые разом заныли, моля об избавлении от боли. В голове аврора раздался голос. Вкрадчивый, мягкий мужской баритон. Он должен был вызывать расположение, ласкать слух. Но не вызывал. При первых звуках голоса душу Грейвза стали рвать отчаяние и безысходность.

- Не противься зелью, Персиваль. Ты очень сильный маг, но сейчас должен подчиниться. Расскажи мне всё.

Остатки силы воли, каким-то чудом сохранившиеся в нём, восстали, сопротивляясь мягким уговорам голоса.

- Я знаю все твои слабости, Персиваль. Ты же не хочешь, чтобы малышка Порпентина пострадала? Расскажи мне, иначе она, боюсь, не доживёт до завтрашнего вечера… Хотя нет, это совсем неинтересно. Лучше я приведу её сюда. Ты ведь хочешь этого, Персиваль? Хочешь снова увидеть свою Тину?

Грейвз был готов убить обладателя голоса самым не-маговским способом. Зарезать, чтобы почувствовать, как лезвие в его руке причиняет ему боль, отнимая жизнь. Или придушить, ощущая жалкое сопротивление плоти, уловить последний вздох.

- Я приведу её сюда, вы будете сидеть рядом. У тебя появится много времени, чтобы сказать ей всё, о чём молчал. Как ты думаешь, она так же устойчива к Круциатусу, как и ты? А потом ты увидишь, как она умирает. Ты хочешь этого, Персиваль?

Совсем рядом кто-то закричал. Звук шёл сразу отовсюду, мешая Грейвзу понять, куда делся обладатель голоса.

Раздался резкий хлопок - входная дверь впечаталась в стену, и глаза Грейвза вновь стали видеть. Он лежал на полу, судорожно сжимая в руке палочку. Горло нещадно саднило – крик принадлежал ему.

- Сэр? – подбежала к нему Тина. Его крики вынудили её нарушить приказ и войти в коттедж.

Посреди комнаты возник человек. Это был он сам.

Этот Грейвз немного отличался от лежащего на полу. Он был облачён в дорогое зимнее пальто, сидящее на нём как влитое. Шарф из мягкой элитной шерсти был небрежно перекинут через шею, придавая ему элегантный шик. Седины в волосах, как и морщин на лице, было куда меньше. Зато холода и презрения во взгляде столько, что можно было в них утопиться.

- Тина… - небрежно, с вдавливающим в землю разочарованием, произнёс стоящий перед Тиной Грейвз.

- Ридикулус! – чётко поставленным и уверенным голосом воскликнула Тина, расчёркивая воздух перед лже-Грейвзом палочкой.

На голове второго Грейвза возник один из роскошных тюрбанов мадам Президент, вместо пальто – одна из её любимых блестящих мантий, подаренная послом из Африки. Хлопок – и Тина загнала боггарта*** на место, запечатывая комод заклятьями.

- Как вы, сэр? – подошла она к нему, порываясь помочь встать. Его мрачный взгляд заставил её остаться на месте.

- Не знал, что настолько пугаю вас, - протянул он, вставая на ноги и счищая магией с одежды грязь небрежными движениями пальцев.

- Не вы, - тихо возразила Тина. – Он.

Грейвз бросил внимательный взгляд на девушку. Она была бледна и смотрела на него с искренним участием.

- А ваш боггарт… Чем он был? – запинаясь, спросила она его. Сомневалась не слишком ли личный вопрос.

- Видимо, тоже им, - всё же ответил ей Грейвз.

Под ногами Грейвза что-то прошуршало. От неожиданного испуга аврор дёрнулся. Снизу вверх на него смотрело огромное пятно плесени, испуганно моргая множеством огромных глазищ.

- Забери тебя Салем! – воскликнул Грейвз, наводя на существо палочку.

Напряжение целого дня наконец потребовало выхода и он направил на бундимуна**** невербальное Инсендио. Из палочки посыпался жиденький сноп искр. Бундимун шарахнулся на своих тоненьких ножках прочь от взбешённого мага.