Жертвы глотают обиды, не строят планы, не смеют мечтать. От них можно услышать:

– Нет у меня никаких желаний.

Если же спросить напрямую, чего они хотят, ответ будет расплывчатым:

– Хочу, чтобы все было хорошо.

Жертвы боятся важных слов и решительных поступков. Они никогда не рискнут заняться любимым делом. Зато очень любят вспоминать про «свой крест», который они куда-то тащат. Стабильность и отсутствие потрясений – их единственная мечта.

Но страшно не то, что существуют люди с синдромом жертвы. По-настоящему страшно то, что таких людей – большинство.

Заметьте, как много вокруг недовольных всем людей. Все это – жертвы. Женщина с синдромом жертвы будет годами жить в гражданском браке, ожидая, что однажды партнер предложит ей узаконить отношения. Но этого не будет: ведь она ведет себя так, что мужчина не боится ее потерять. Конечно, это не значит, что в гражданское сожительство вступают только жертвы. Но все же в таком союзе без печати в паспорте чаще всего оказываются женщины именно этого типа.

Тысячи людей убеждены в том, что они заслуживают то унизительное положение, в котором оказались. «С этим народом иначе нельзя, нас нужно держать в ежовых рукавицах». Не правда ли, знакомые фразы?

Несмотря на то что жертва всегда считает себя виноватой, она прекрасно понимает, что по отношению к ней творится насилие. Она сразу же укажет на обидчика, но никогда не даст ему отпор. Она будет жаловаться, страдать и плакать в подушку. Но менять ничего не станет. Более того: если кто-то попытается ее защитить, жертва начнет выгораживать своего мучителя. Ярчайшее тому подтверждение – стокгольмский синдром.

Обижаясь, жертва не показывает свое недовольство, а прячет его в себе. Обиды копятся, а жертва будет ждать, когда наступит предел терпению, чтобы потом буквально упиться этим чувством. Люди с синдромом жертвы получают от этого удовольствие. Им надо дойти до края, чтобы после с театральной экспрессией заявить: «Сколько можно меня мучить?»

Даже за самыми простыми и ясными словами и событиями жертвы видят скрытый смысл. Обида – их оружие, которое всегда наготове. Зайдите в любую социальную сеть или на форум, и вы увидите массу таких людей. Разве человек с гармоничным мироощущением станет ругаться с незнакомыми людьми? Но жертва заранее чует подвох.

Однако не стоит думать, что человек с синдромом жертвы намеренно ищет негатив там, где его нет. Все это происходит бессознательно. Такие люди глубоко несчастны. Они отличаются от счастливых людей так же, как мухи отличаются от пчел. Пчела везде ищет нектар, а мухи летят на известную субстанцию.

Психически здоровые люди не ищут в словах других людей двойной смысл, они не лезут в чужую голову, не додумывают за собеседника.

Есть известная шутка: в России все умеют играть в футбол, кроме одиннадцати человек – игроков национальной сборной. И вот случилось чудо: наша команда вышла в ¼ финала чемпионата мира! Казалось бы: повод для радости. Но тут же раздался хор голосов: «Быть такого не может, игра купленная, результаты сфальсифицированы». Такое может прийти в голову только больным людям.

Жертвы обожают страдать. Они постоянно возвращаются к мучительным воспоминаниям: как все было ужасно, как меня все обижали. Жалейте меня, потому что мне хуже всех, я самая несчастная.

Почему же они вспоминаю только плохое и забывают то хорошее, что происходило в их жизни? Почему жертвы так концентрируются на горе? Даже в новом счастливом браке женщина-жертва будет вспоминать о предыдущем муже. Справиться с этим самостоятельно невозможно. Нужна психотерапия. Как тут не вспомнить поговорку: «Лучше поплакать у психолога, чем потом смеяться у психиатра».

Семейные отношения, любовь, дружба у таких людей всегда становятся попыткой повторить свои детские переживания. Но так как эти переживания печальны, то любовь у такого человека ассоциируется с ощущением потери, страха, тоски, одиночества.

Жертвы – люди, которым все время плохо. Их эмоциональные реакции протекают по невротическому типу. В отличие от психопатических личностей, которым хорошо тогда, когда плохо окружающим, невротик страдает сам. И заставляет страдать других. В каком-то смысле психопат лучше, чем невротик: ему хотя бы самому хорошо.

Жертвами не рождаются – ими становятся в родительской семье. Если отношения с родителями были напряженные и нездоровые, то выросший ребенок ассоциирует любовь с потерей, страхом, тоской, одиночеством. Поэтому он находит себе такого партнера, с которым будет постоянно испытывать покинутость и отчаяние.

От партнера-насильника жертва сама уйти не в состоянии. Более того: она старается всеми силами удержать отношения. Ей необходимо испытывать обиды и чувство унижения.

Эти слова могут говорить и здоровые люди, жертвы же именно ими злоупотребляют.

Например, слово «извините». Люди с синдромом жертвы всегда и везде извиняются: если им нахамили – «извините», если их обидели – «извините», оскорбили – «извините», уволили с работы – «простите». Со стороны кажется, что это просто воспитанный человек, но на самом деле вечно извиняющийся человек – типичная жертва.

Или другое выражение – «Мне так неудобно (стыдно)». Жертве всегда неудобно. За себя, за родственников, за людей, за страну, за соотечественников, за президента, за футбол – за все. Для этого чувства существует даже особое выражение: «испанский стыд» – когда делает кто-то другой, а стыдно или неудобно тебе.

Вот еще типичные для жертвы фразы: «Я не сделала ничего дурного», «Сколько может это продолжаться!», «За что мне все это», «Мне так больно», «Мне так обидно». И тут же уточнение: «Я вас не обидела?», «Я вас не расстроила?».

Человек с синдромом жертвы всегда обижен на всех и перед всеми извиняется. Такое поведение приводит к болезням – как на эмоциональном, так и на физическом уровне.

Как уже было сказано, умонастроение жертвы создается в раннем детстве. Но вернуться в детство и все исправить нам не под силу. Но можно предпринять практические шаги, чтобы улучшить свою жизнь прямо сейчас. Например, выбраться из города, пожить какое-то время на земле. Как правило, сельские жители гораздо более психически устойчивы, чем горожане. Общение с такими людьми идет жертве на пользу.

Так что, если вы заметили у себя признаки жертвы, чаще выезжайте на природу. Занимайтесь огородом (если есть дача). Ходите в лес, обнимайте деревья – это помогает, попробуйте. Природа прекрасно очищает мысли и улучшает настроение.

Второй совет – смените окружение. Общайтесь с людьми, которые любят жизнь, мыслят позитивно, не жалуются и не обижаются. Берите с них пример.

Если ваше состояние столь запущено, что можно говорить о неврозе, то стоит обратиться к психотерапевту.

Беда в том, что наши соотечественники не слишком доверяют психотерапевтам. Если на лекцию к психологу ходят многие, то психотерапия воспринимается в штыки: «Что я, больной, что ли… на голову?»

Психотерапия нужна в первую очередь для того, чтобы разобраться в отношениях с родителями. Для этого существует несколько путей. Например, для кого-то решением станет просто дистанцироваться от них.

Решить проблему вовсе – не означает найти отца, который ушел из семьи, когда ребенку не было и года. Часто от клиенток можно услышать: «Мне сказали, пока я не найду отца и не выясню с ним отношения, я не смогу построить нормальные отношения». Но этому папе собственный ребенок никогда не был нужен? Часто это объясняют «зовом крови». Но я решительно против всех этих историй про кровь и род. «Род силу дает». Дает – когда он есть. Но понятие рода давно исчезло. Кто из современных людей знает, например, своего прадедушку? Я сам не могу вспомнить имя и отчество своего деда. У меня два деда, я одного помню, а второго – нет.