Литмир - Электронная Библиотека

   - Поволочет по земле, плот не выдержит, - предупреждает Ермолай.

   А Бера снова улыбается.

   Собирались недолго. В мешок сложили мясо и оружие, какое было, ремешком к мачте прикрутили, ножом приткнули - вот и все сборы. Щит Бера за плечами оставила.

   - Я буду парус держать, чтобы ненароком не унесло. А ты сзади к плоту привяжись и по одному узелки распутывай, - и Бера ухватилась за нижние концы сшитых шкур, а ногами уперлась в мачту.

   Ермолай оставшимся лыком к плоту припеленался, вздохнул глубоко - направо лес, налево предрассветный сумрак. И развязал первый узелок.

   Пылевые буруны вокруг закрутились, плот затрясся, но с места не сдвинулся. Пожал плечами Ермолай, на Беру для верности взглянул - занята Бера, парус крепко держит - и второй узелок распутал.

   Ярый поток ледяными искрами о землю рассыпался, морозом щеки обжег. Траву с обочины сдуло, мелкие каменья в воздух побросало. В лесу деревья звонко затрещали, волки тоскливо завыли в чаще. Плот же со скрежетом проволокло чуть, но пользы особой от всего этого не случилось.

   - Что на море перо, на суше скала! - кричит Бера сквозь порывы. - Давай третий!

   Ветер северный, холодный, пальцы замерзли, не слушаются, но Ермолай упорно узелок теребит. Еще немного, самую малость.

   А уж первый луч солнца в небе сверкнул. И увидел Ермолай, из леса выходит Кемай, а за ним уже не двое - десять братьев. Ох, страшно Ермолаю стало. Ногти в кровь содрал, а узелок мигом распутал.

   Ураганом плот ввысь подкинуло и по небу понесло. Быстро-пребыстро, стриж позавидует.

   Волки внизу остались. Черный мещерский лес, блестящий от росы луг, покрытая рябью волн Мокша - всё мигом превратилось в точки и полосы.

   И почудилось Ермолаю, будто небосвод растёкся в серебряные реки и ручьи. То небесные светила и звезды растянулись вдруг в тончайшие линии. Ермолай запереживал было о небожителях, но потом смекнул, что с ними-то все в порядке, это не они, а он мчится над землей по воздуху с такой прытью, с какой ни один горячий жеребец в степи не скакал.

   Внизу леса да луга сменяются болотами и селами. Иногда бург промелькнет, иногда выгон, а уж людей не разглядеть. Дубравы и те в крошечные пятнышки превращаются. Посмотрел Ермолай вверх, дыхание захолонуло. Прямо в облако уносит суомский ветер, кряхтит от натуги плот, развеваются, трепещут крыльями снежные волосы Беры, что от скорости вмиг до пояса выросли и в льняное полотно ветром соткались.

   Раз - и белая плена кругом, подсвеченная снизу розовым, два - и рассвет исчез, в глаза ударило яркое солнце. Зажмурился на миг Ермолай, а когда осмелился вокруг оглянуться, заметил справа то ли огненную колесницу, то ли жар-птицу, запряженную в телегу. Возница, лицом хитер и бородат, Ермолаю ласково подмигнул. Хотел Ермолай ответить на приветствие, да тут плот обратно в облака нырнул.

   Трясти стало меньше, дышать легче, и Бера прокричала, что поймала воздушную реку и теперь лететь будут медленнее, но вернее. И точно, дальше добрались почти без приключений. Одна напасть, ветром мешок с припасами с плота сдуло. Ну да после такого полета не о сушеном мясе горевать.

   Полдень облака разогнал. Поселки на земле уже не так быстро мелькают, Ермолай смог людей разглядеть, кто и чем занимается. Тем и развлекался всю дорогу. А Бера за ветром следила.

   Долетели до Итиля. Тут иссяк последний порыв ветра. Прямо напротив крепости в воду рухнули. Хорошо, часовой на тот миг сонный был, не приметил. А если б и приметил, ни за что не поверил бы собственным глазам.

   Смотрит Ермолай на отражение в воде и не узнает. Щеки впали, тело высохло, словно почернело, вихры отросли, борода аж до груди достает.

   - Еще бы меч в руку - и варг, из липы выструганный, - то ли пошутила, то ли всерьез сказала Бера. Вытащила из голенища нож и принялась лишние пряди Ермолаю отрезать.

   Ермолай промолчал. Грустно на сердце сделалось. Понял, пришло время прощаться.

   Так и вышло.

   У подножия великой горы Альберис, которую севернее называют Шат-горой, а южнее горой счастья, Бера и Ермолай расстались.

   - Твой путь лежит на юг, в страну джиннов, а мне идти на восток, искать след китовой руны, - сказала Бера. - Караванные тропы нахоженные, не пропадешь уж теперь.

   По-сестрински поцеловала Ермолая в лоб, щит за спиной поправила и ушла прочь, не оборачиваясь.

   А Ермолай поклонился вслед, и впервые за долгое время печальная улыбка коснулась обветренных губ.

   Сошел с дороги, присел на валун. Одиноко на душе сделалось. Подобрал ветку потолще и ножиком, что Бера подарила, стал свистульку строгать. Не спеша. Будто сидит на завалинке в деревне древичей, а кругом детишки стоят, за плотником наблюдают.

   Подул - тихим переливом отозвалась деревянная птичка, но радости в сердце не добавилось. Только глаза стали слипаться, что и неудивительно, после всех-то передряг.

   Лег Ермолай на теплую землю, прислонился спиной к валуну, солнцем согретому, дрема тут же одолела.

   И снился Ермолаю сон.

   Ермолай и синий бес

   Застрял топор в сосновом стволе, смола натекла, топорище окутала да и застыла - не вытащить теперь. Кинулся Ермолай за веревкой, топор спасать, пока бегал, топорище наполовину в ствол затянуло. Что за невидаль? Даже воздух как-то по-особому звенит. Смекнул Ермолай, дело тут не простое. Чьи-то проделки, шалость ехидная.

12
{"b":"666529","o":1}