– Готов поспорить перед ними ты не такая смелая, – продолжает Зимин.
– Стукач!
– Если ты не заметила, то пока что я тебя не сдал. Но потакать твоим глупостям не буду.
– Каким глупостям?
– Ксюша-Ксюша… – качает головой с легкой улыбкой на губах. – У тебя же все на лбу написано. «Хочу отрываться, но не хочу расстраивать и заставлять волноваться свою семью».
Опускаю взгляд, бросая ручку сумки.
– Разве это плохо?
– Нет. Но осторожность не помешает, – Зимин поднимается на ноги. – Заключим соглашение. Ты живешь у меня и информируешь о всех своих передвижениях, а я не сдаю тебя родственникам. Все будут довольны. Ты будешь под присмотром, но при этом свободна. Я не такой строгий, как твой брат.
Вот же попадос. И зачем я вообще ему позвонила?
– Ты не можешь указывать мне, – сквозь зубы выдавливаю я.
– Не делай глупости, и я даже слово тебе не скажу.
– Ты тиран и чертов шантажист!
– Ксю, мы же… почти родные. Знакомы с детства. Я не хочу ничего плохого. Просто волнуюсь за тебя. Давай сложим оружие и вместе повеселимся.
– А ты умеешь веселиться? – ничего не могу поделать со своей язвительностью.
– Ну-у-у… В прошлый раз ты не жаловалась.
– Тогда меня веселило шампанское, а не ты.
– М-м-м… – Дима смотрит чуть в сторону и приподнимает уголки губ. Это не насмешка, скорее так улыбаются, когда вспоминают что-то очень приятное.
– Такое ощущение, что я чего-то не знаю…
– Просто вспомнил тебя в роли Лободы. Устроишь еще один концерт?
– Я тебе щас такое устрою, – угрожаю я, но смех рождается внезапно, а через секунду уже вырывается наружу.
Смеемся как ненормальные, а Зимин умудряется еще и напевать «Твои глаза», чем еще больше веселит меня. Черт! А почему собственно нет? Мы знакомы сто лет, нам комфортно рядом друг с другом. Три недели. Двадцать один день… Ничего не случится.
Сердце в плену льда снова жалобно дергается в попытке забиться чаще, но замирает, почувствовав сковывающий холод. Нет-нет. Ничего такого точно не случится.
***
– Жень, ты чего? – Коля садится рядом с девушкой, которая вот уже двадцать минут сверлит стену.
Она все не может выкинуть из головы слова подруги «В него? Серьезно»? А в кого ей влюбляться? Да кому вообще нужна такая… Сирота с ветром в голове. Женя не обманывается на свой счет и точно знает, кто она и что ее ждет впереди.
– Жень… – с придыханием произносит Коля, забираясь руками под ее футболку. – Ромка ушел за сигаретами, и…
– Тебе нужен только секс? – спрашивает Евгения, даже не шелохнувшись.
Парень резко отстраняется, пытаясь поймать взгляд Женьки, но она все так же смотрит в стену.
– Ты чего? – спрашивает Коля.
– Простой вопрос.
– Нет, конечно, – для убедительности он даже мотает головой, только Женя получает ответ прежде, чем он звучит.
Руки Коли все еще находятся под ее футболкой и страстно наминают грудь.
– И ты любишь меня? – задает следующий вопрос Женька, пока Коля укладывает ее на старый потрепанный жизнью диван.
– Конечно люблю, Женечка. Давай скорее, пока Ромка не вернулся.
***
После еще одной захватывающей поездки на мотоцикле, снова оказываюсь в чистой и уютной квартире Зимина. В прихожей меня встречает Мытищи и даже радушно трется возле ног, чем вызывает удивление у своего хозяина, потому что я первая девушка, которую он не хочет загрызть. Что ж, это радует.
Прошу Диму дать мне пару минут, чтобы позвонить Жене и предупредить ее об отмене сегодняшнего вечера, и он уходит на кухню. Только вот Женька не очень хочет говорить со мной, и приходится оставить ей сообщение. Чем интересно она так занята?
В соседней комнате меня ждет умилительная картина. Зимин сидит на полу и о чем-то очень серьезно беседует с Мытькой, пока тот ест свой ужин. Кот в ответ на монолог хозяина нервно шевелит ушами и машет хвостом, не желая принимать запрет. Ну нравится ему точить когти о кухонные обои. Что поделать?
Не получается долго оставаться незамеченной. Хихикаю, и Дима поворачивается ко мне. Он широко улыбается, совсем не смущаясь своего глупого положения, а потом качает головой, закатывая глаза.
– Коты— такие коты, – вздыхая произносит Зимин, а затем усмехается, почесывая Мытьку между ушей.
Хруст в груди отдает в голову, и я непроизвольно шагаю назад. Да что это такое? Что за реакция?
– Все нормально? – спрашивает Дима.
– Да, – выдыхаю, возвращая себе спокойствие. Наверное, просто трудный день сказывается.
– Ну что? Займемся нашим ужином?
– Ты готовишь? – удивленно спрашиваю, шагая к столу и занимаю «свое» место. – Помнится в детстве ты даже кашу не мог сварить.
Воспоминания приходят внезапно, словно выцветшие кадры старого кино. Какие-то еще яркие, а какие-то уже совсем тусклые. Вот я плачу, потому что Саша и Дима доели мамин вишневый пирог, не оставив мне ни крошки. А вот Зимин обещает с непоколебимой уверенностью, что приготовит для меня вкусняшку, которая в сто раз круче пирога, и я обнимаю его так крепко, как только могу.
Горелая каша со сгущенкой не стала моим самым любимым блюдом, но я была без ума от Зимина и лопала за обе щеки. Он улыбался и гладил меня по голове, называя самой замечательной девочкой на свете. А Саша в это время отшкребал засохшую пену от плиты. Да… Было здорово.
– Я целый год живу один. Пельмени надоели за первые два месяца, так что приходится учится, – говорит Дима и встает, чтобы заглянуть в холодильник. – Хм… Есть яйца и ветчина. Омлет с ветчиной?
– А мука есть?
– Да. Где-то была, – Зимин переходит от холодильника к навесному шкафчику и открывает дверцу. – Ага. Есть.
– А сыр и молоко?
– Что ты собралась делать? – удивленно пялится на меня Дима.
– Пирог.
– Пирог?!
– Что тебя смущает? – моя очередь усмехаться.
– Даже не знаю… – качает головой, словно не может поверить в происходящее. – Ты реально сможешь испечь пирог?
– Ну, если ты дашь мне все необходимое, то могу попробовать, – скромно пожимаю плечами.
Я смогу и торт испечь, если будет настроение, но пока не хочу хвастаться. Хочу его удивить.
Зимин вообщушевленно достает все необходимые продукты, и я приступаю к приготовлению теста, рассказывая попутно, что, зачем и как я добавляю. Дима, как самый прилежный на свете ученик, записывает все в телефон с очень сосредоточенным выражением лица. Молодец какой.
Естественно, в самый неподходящий момент, когда мои руки в тесте и муке, начинает неистово чесаться нос. Поворачиваю голову к плечу, но облегчения это не приносит. Пытаюсь почесать о предплечье, но тоже все не то.
Внезапно перед моим лицом появляется фига, и Змин с довольной улыбкой чешет мне нос большим пальцем, а затем легонько бьет кулаком
– Хороший нос кулак за неделю чует, – приговаривает он.
Как-то мы слишком близко. Внезапное тепло обволакивает тело, щеки начинают гореть. Что за фигня?
– Я и сама могу в нос дать, если надо, – поспешно отворачиваюсь и продолжаю вымешивать тесто
– Умничка, – сказано без насмешки.
Кровь становится теплее. Чувствую, как она разносит это тепло по венам.
– И тебе между прочим тоже, – отвечаю дерзко, чтобы снизить температуру.
Что-то мне не нравится атмосфера между нами.
– И не сомневаюсь, – тихонько смеется Зимин. – Ксю, я еще вчера спросить хотел. Просто интересно. Почему ты перестала отвечать мне тогда на звонки и смс-ки? Что за внезапный игнор?
Глава 3
Двадцать семь месяцев назад
– Морева, я вам не мешаю? – недовольный голос преподавателя заставляет дернуться от неожиданности.
Кладу телефон на парту экраном вниз и медленно поднимаю голову.
– Простите, – говорю тихо.
Михаил Георгиевич громко цокает языком и продолжает рассказывать основы психологии массовых коммуникаций. Неужели он не догадался за столько лет работы в «кубике» (прим.автора: «Кубик» – КубГТУ, кубанский государственный технологический университет), что его манера глотать половину слов, будто он запивает их киселем, совсем не помогает студентам усваивать материал?
