Карие глаза испуганно бегали по помещению. Губы были удивленно приоткрыты. Она знала, где они. Здесь Беллатриса вырезала на ее руке те буквы. Дом Лестрейнджей. Гермиона невольно потянулась к предплечью, но никаких рубцов там уже не было. Это придавало легкую уверенность…

— Зачем ты привел меня сюда? — шепотом спросила Грейнджер, смотря на то место, где лежала без движения семь лет назад.

— Гермиона, — она вздрогнула, когда Малфой назвал ее по имени, — ты должна пережить это, отпустить, перестать бояться прошлого. Прими его, — он не видел ее лица, но чувствовал, как брюнетка напряжена. — Беллатрисы нет, война закончена, Темный Лорд мертв. Тебе больше ничего не угрожает, — к собственному удивлению, он говорил это даже как-то ласково.

— Я не могу, — почти одними губами сказала Гермиона. — Мне страшно… Постоянно, — она начала дрожать, смотря на паркет. — Я…

— Гермиона, — Драко резко повернул ее к себе, сжав плечи руками, — посмотри на меня, — в ее глазах стояли слезы. — Ты боишься меня? — она отрицательно покачала головой.

— Ты не она, — в серых глазах слизеринца проскользнуло удивление, а потом он усмехнулся:

— Ты права, — кивнул он. — Ее тебе тем более не стоит бояться. Мертвые тебе не враги. Ты их уже одолела. Ты жива, а она нет. Не дай страху убить тебя. Грейнджер, — он заглянул в ее испуганные глаза, — ты самая сильная магглорожденная ведьма, из всех кого я знаю. Не дай безумной мертвой старухе запугать себя.

Все-таки она заплакала, но какого было удивление Малфоя, когда она вжалась в него, будто стараясь спрятаться. На секунду он задержал дыхание, не зная, что ему делать, но потом выдохнул и аккуратно обнял ее, гладя по волосам. Такая маленькая и испуганная. Наверно, даже Поттер не видел ее такой. Сколько Драко себя помнил, Гермиона никогда не плакала, не давала эмоциям захлестнуть себя с головой, держалась ради других. Она закончилась. Сила, что питала ее, иссякла.

Малфой чуть сильнее прижал девушку к груди и с характерным хлопком трансгрессировал к себе в комнату дома Поттеров. Гермиона больше не плакала. Она просто стояла, вжавшись в него. Стоило ей почувствовать тепло дома друга, гриффиндорка отскочила от Слизеринского Принца как от Василиска. Драко усмехнулся, но как-то по-доброму. Да, ей наверно было сложно понять, какого дементора она обнимает его, вжимаясь в грудь. Постояв так секунду, Грейнджер выскочила из его комнаты. Малфой не стал идти за ней. Он только надеялся, что кошмары и страхи прошлого больше не будут ее преследовать.

***

Когда Гермиона спустилась на завтрак, Гарри уже не было. На столе только была записка: «Я в Нору навестить Джинни и мальчиков. Вернусь к обеду». Супер. Грейнджер обреченно выдохнула и начала варить себе кофе. Кошмары и правда ее больше не беспокоили. Впервые за долгое время она нормально выспалась. Невольно девушка вспоминал лицо Малфоя, и его слова в замке Лестрейнджей. Он был прав. Мерлин, ей бы его уверенность и силу воли!

Гермиона развернулась с кружкой кофе, чтобы сесть за стол и вздрогнула. Там уже завтракал Драко и смотрел на нее заинтересованными глазами. Нет, это был не тот взгляд, что он бросал на однокурсниц в Хогвартсе, раздевая их. Это была смесь интереса, задумчивости и… чего-то еще. Понять она не успела.

— Как спалось? — вопрос был с подвохом. Интересно, а что он имел ввиду? Что она плакалась ему в плечо, или беспокоили ли ее кошмары, связанные с его теткой?!

— Хорошо, — честно сказала Грейнджер.

— Порядок?

— Да, никаких маленьких сумасшедших проблем, — усмехнулась гриффиндорка. Драко невольно заметил, что усмехаются они практически одинаково…

— Почему не решила эту проблему раньше? Не сходила к доктору? — он взмахнул палочкой и перед ним появилась кружка с дымящимся черным кофе, перенес ее из кухни Малфой-мэнора.

— Как ты себе это представляешь? — весело спросила Гермиона. — Прийти к маггловскому психологу, рассказать все о наболевшем, а потом попросить лекарство? Меня же в психушку посадят!

— Куда? — Слизеринский Принц непонимающе посмотрел на нее.

— Психушка. Больница для магглов с психическими расстройствами. Вроде больницы Мунго, но для больных на голову.

— Ясно, — протянул он, а потом усмехнулся. — Да, так себе вышла бы история. Родители что, не замечали что с тобой? — в этот момент Гермиона замерла, а улыбка сползла с ее лица.

— Родители… Я стерла им память перед последним годом и… Я ее им так и не вернула. Они считают, что у них нет дочери, — почти шепотом закончила девушка.

— А почему не вернула? — удивленно спросил Малфой. Он сам был бы готов на все, чтобы вернуть мать.

— Я уже не та Гермиона, что они помнят, — покачала головой Грейнджер.

Больше о ее родителях Драко не спрашивал. Он думал, что ему тяжело. Лишился матери, отца будто никогда и не было, а она… Сирота при живой семье. Что еще страшнее? Конечно, они живы, но судьбы их покалечены, как и ее собственная. Малфою вдруг захотелось обнять гриффиндорку, как вчера ночью, но он понимал, что воспримет это она совсем неправильно. Юноша уставился в свою чашку. Жаль, что она не чистокровная волшебница. Может, попади она на Слизерин все было бы по-другому? Он фыркнул от одной только мысли об этом. Что за бред, гадать, что бы было?! Есть то, что есть.

Гарри и правда вернулся к обеду, но почему-то, настроение у него было паршивым. Он рухнул в кресло у камина, налил себе огневиски и выпил залпом. Гермиона и Драко переглянулись, гадая, что стряслось. Первая мысль — Джинни или дети, но будь это так, весь мир был бы уже в огне. Поттер слишком сильно любил свою семью и убил бы любого, кто посмеет даже косо на них посмотреть. Остается только одно — что-то в Норе.

— Гарри, — Гермиона опасливо подошла к другу, косясь на Малфоя, — что с тобой?

— У нас проблемы, Герм, — выдохнул он.

— С Джеймсом и Альбусом все в порядке? — Драко сам не понял, почему так волнуется за детей. Хотя, нет, понял, он привязался к Поттерам, как к родным.

— Нет, не в этом смысле, — тихо рассмеялся Гарри, но от смеха брюнета у обоих «гостей» побежали мурашки по коже. — Гермиона, Рон женится.

Повисла гробовая тишина. Малфой стоял с приоткрытым ртом, не понимая, какая девушка решит обрекать себя на такие муки, Гарри грустно усмехался, понимая, что ему и остальным придется присутствовать на свадьбе, Слизеринскому Принцу, к счастью, это не грозило, а Гермиона… Она смотрела на друга каким-то удивленно-пустым взглядом. Нет, ей не было больно. Ей было страшно. Девушке придется идти туда, улыбаться, поздравлять молодоженов, а главное снова общаться с Роном. Одной. Расстались они на отвратительной ноте, а после… Уизли оказался очень мстителен. Он написал про нее и бизнес столько, что гриффиндорка еле выкрутилась. Тогда она впервые подумала, что на седьмом курсе шляпа была права, а она сама — змея, забыв упомянуть, что Рон та ещё крыса.

Не говоря ни слова, Грейнджер взяла бутылку огневиски, налила себе в стакан, выпила залпом, а потом, подойдя к окну, вытащила уменьшенную пачку сигарет, и, не обращая внимания на удивленный взгляд Гарри, закурила. Все ее естество кричало о том, что это плохо закончится. Ее трясло при одном воспоминании о Рональде, а встретиться с ним вновь, говорить, обнимать и поздравлять… Казалось, ее вот-вот стошнит. А не пойти она не могла. Эта рыжая… улитка будет еще смеяться, что она одна. Идеально. Гермиона рыкнула, и ваза, стоявшая на столике взорвалась. Непроизвольный выброс магии.

— Прости, — выпуская из легких дым, извинилась Грейнджер, — я куплю новую.

— Она мне никогда не нравилась, — усмехнулся Поттер. — Ты пойдешь? — подруга бросила на него злой взгляд. — Прости, глупый вопрос.

— А кто невеста? — вдруг спросил Малфой, наливая еще огневиски Грейнджер и себе. Теперь была очередь брюнета метать молнии.

— Лаванда Браун, — выдавил из себя гриффиндорец.

Вдруг Гермиона закашлялась, а потом взорвалась истерическим смехом. Оба молодых человека удивленно уставились на нее, как на умалишенную, но Грейнджер никак не могла успокоиться. Наконец выдохнув, она заметила смятение друзей и, сдерживая новый приступ смеха, решила объясниться: