Я не нужна своим детям, это я поняла давно, а приняла недавно лет 10 назад, может чуть больше. Мои дети, во-первых, не знают, что их, как они между собой говорят про меня, сумасшедшая мать, уезжает из города, а во-вторых, они уже давно не обращают на меня внимание, как говорила молодежь в моё время, они забили на меня. Они считают, что я сошла с ума, может так оно и есть…

Возможно это моя вина, в том, что они такими выросли, точнее наша вина. Отец тоже сыграл свою роль в их воспитание. Как любая женщина, как мать, я хотела им дать всё самое лучшее, что в мох возможностях и силах.… Но видно времена меняются, а люди…?

Помню, что и у меня с моей матерью, всегда были отношения не самые откровенные, но я любила её, как умела и как могла. Мои же дети видно не умеют этого делать, или это я их не научила любить. Но, как можно научить любить?

Либо ту чувствуешь и отдаешь это, либо – нет, есть еще другой вариант – можно принимать любовь, но не отвечать на неё, как показало время. Мои дочери, их две и они близняшки, умели её принимать от нас с отцом, про него потом поговорим, а вот отдавать …

Поезд издал гудок, нет, не такой, что показывали в старых фильмах и не выпустил струю пара, и сдвинулся с места. Платформа быстро стала пробегать мимо окна и вскоре совсем исчезла с глаз моих. Мимо понеслись сначала заборы и производственные здания, потом на их место вновь пришёл город, затем и он стал растаивать, позади открывая место для простора, которого всё меньше и меньше, становилось с каждым годом. Поля, леса, вырубались и вновь строились такие же однотипные многоэтажки, как и те, что были в соседнем районе.

Поезд ехал на северо-запад, увозя меня от моего дома, дома, где меня уже давно никто не ждал. Дети мои выросли, разлетелись, повыскакивали замуж, стали кратковременно свободными и независимыми, а я, я осталась одна, и больше никто и ничего меня не держит в этом городе…

Двадцать пять лет назад

Это обрушилось на меня ударом по голове, хотя конечно это было предсказуемо и ясно с самого начала, но.… Умерла моя единственная, кого я могла назвать подругой, женщина. Нет, не моя мать, она ушла от меня, но немного позже, это было больно, это всегда больно.

Молу единственную подругу звали, Анна, ей было 90, когда он ушла в мир иной, описывать и говорить, что она была человеком замечательным, перечислять все её достоинства я бы могла, но…

Мне было 20, когда я с ней познакомилась. Я только, только устроилась на работу, после окончания училища, ей тогда уже было 49, но как нестранно это, мы с ней сдружились и ей я рассказывала на много больше и даже, то чего никогда не рассказывала своей матери. Хотя моя мама с ней в то время были почти ровесницы, но душами или что – то было, что связывала нас с Анной и давало мне общаться с ней как с подругой, такого у нас с мамой не было.

Знайте, ведь не всегда коллеги по работе могут быть и друзьями. Я тесно сотрудничала со своей напарницей Инной, она была старше и моей материи Анны, но подругами мы с ней не стали, не от того, что разница в возрасте (нам же с Анной это не мешало быть подругами), а потому что внутренние миры наши не совпадали.

Если честно, то я всегда отличалась от людей что своего поколения, что чуть старше себя. Я была одинокой, но этого никто не видел, как я говорила я по жизни была гипотоником, но это компрессировалось неуемной энергией и смехом, что я источала из глубин своей многострадальной души и сердца. Прикрываясь смехом, я прятала от людей истинную себя, но только не от Анны, да и то не всегда и ей я показывала истинную себя.

У Анны не было детей, так как она поздно вышла замуж, да и то не по большой любви. Вообще любовь с годами, оказывается, куда-то исчезает, она притуляется, главное, что бы не ушла совсем, а то получится как чужие люди. Вот, так я и стала для неё не то что бы дочерью, но советов от неё я получила много, пока росла как физически, так и духовно.

Почему люди не вечны, не вечны, такие как она? Может от того, что если бы оставались только хорошие во всех смыслах люди, то таких просто бы не было бы. Я не знаю темных сторон её натуры, хотя, безусловно, они у нё были, как и у меня, то вечная борьба добра и зла, была бы закончена.

Что такое хорошо, что такое плохо? Извечный вопрос и стих, что учат в детском садике и в школьные годы. Для меня Анна была хорошим человеком и в моей памяти, такой и останется. Она была маленького роста, хрупкая, с серыми глазами и наверно в молодости с темными волосами. Но, в то время когда я с ней познакомились, он уже потеряли былую силу своего цвета и тали седеть, не сильно, но с каждым годом, их становилось больше на её голове.

А спустя год ушла и мать, её мечта дожить до 120 лет, не сбылась. В молодости, да и в зрелом возрасте она была энергичной, вспыльчивой, обидчивой, щедрой натурой, но к старости стала совсем другой. Её неуемная любовь к новым вещам, обуви, это всё отошло на другой план, она, как и моя бабуля, её мама, стала меньше уделять внимание внешности, и ушла эта её вспыльчивость, зато обострилась обидчивость и слезливость.

У меня видно, тоже, как у любой женщины были свой бзик на «много всего нужного», на украшения, нет не на драгоценности, на бижутерию в молодости. У меня была куча сережек всяких и таких и сяких.

Хоть я и говорила, что у нас матерью не было отношений дружеских, что она не была мой самой лучшей подругой, но матерью она мне оставалась. Признаюсь, я человек черствый, снаружи и не люблю проявлять свои чувства сильно и рьяно, внутри всё внутри меня, но я как могла, так и высказывала свою любовь к ней. От меня редко можно было услышать каких то там слов, но я делала поступки, которые, как я надеялась, могли показать, то, что я не говорила. Не говорила не, потому что не обладала даром говорить, это у меня в избытке, а потому что что-то всегда мешало, не шло с языка, застревала в горле, понимаете?

Таким образом, в 47 лет я лишилась сначала подруги, а через год и матери. Не знаю, в какой момент мне было больнее всего, когда теряешь или когда осознаешь, что человека больше нет. Что он не зайдет, не скажет, не обнимет, не приласкает. Очень поздно мы понимаем, что надо любить, говорить, обнимать сейчас, а не потом. Мертвым не нужны каменные ангелы. Это была не первая в моей жизни потеря.

Первым человеком, который ушел от меня, и которого я любила больше всего была моя бабушка. В детве я очень сильна была к ней привязана, так вышло, что мама всегда была на работе, так что воспитанием моим занималась бабушка.

И нет ничего странного, в том, что я сейчас скажу, что извечный конфликт матерей и дочерей был и в нашей семье, когда я была маленькая, потом он был с моей матерью, а затем с моими детьми. Я не первый человек, который это пишет и говорит в целом, но я восхищалась своей бабушкой, моя же мама, наверно нет.

Они не донимали друг друга, и это недопонимание губила их, учитывая, что они обе упертые, волевые и обидчивые. Да все наверно люди обидчивы и зодиак тут не причём. Мои дети не восхищались мной, да и не станут восхищаться, они считают, как уже сказала, что я сошла с ума. А всё дело лишь в том, что я как-то раз купила себе очень хороший брючный костюм, яркий, с вышитыми райскими птицами и посмела, как выразились мои дочерь одеть его и выйти на улицу.

Ну, да, конечно где-то вы видели, что б старушка лет 60 щеголяла в таком костюме, но это было не самое страшное, еще была зеленая, широкополая шляпа. У меня в отличие от моих дочерей, как мне не прискорбно, никогда не был мание за модой и брендом, я одевалась, так что бы мне было комфортно, и что б мне нравилось и конечно ярко, но со вкусом. Этого они не унаследовали, зато красоту, это да.

Ведь я в молодости была довольно привлекательна, все дело в том, что я местись, а метисы, как известно всегда отличались экзотичной красотой. Я конечно не дочь африканца, но смешение крови была во мне. Одним словом, мои дочери не оценили костюм и шляпу и не постеснялись об этом мне сказать. Была бы я помоложе лет на 20, то ответила б им дерзостью и сильно обиделась, но к 60 годам и стыд и обидчивость во мне притупились.