— Не стоит беспокоится...
— Повторяю, я жду.
Люпин заметно помрачнел. Он умоляюще смотрел на Снейпа несколько секунд, а потом все-таки поднял стакан. Ему не хотелось делать это при Нимфадоре, но выхода не оставалось.
— Твое здоровье, Тонкс! Благодарю тебя, Северус.
Снейп молча проследил, что Люпин действительно опорожнил кубок, затем бросил ледяной взгляд на Тонкс и, развернувшись на каблуках, вышел.
Нимфадора тут же спрыгнула со стола.
— Извини за то, что тебе пришлось услышать... Северус, он ...
— Забудь. Слушай, а у тебя остался этот боггарт?
— Зачем тебе?
— Интересно проверить, чего я на самом деле боюсь!
— Надеюсь, хоть не Снейпа? Смотрел он на тебя очень не по-доброму.
— Ха, мне казалось, это он тебя готов разорвать на части, если бы не свидетели, — Тонкс приподняла бровь.
Люпин, радуясь, что она перевела тему, подошел к одному из ящиков у окна и похлопал по нему сверху.
— Ну, что, готова встретиться со своим страхом?
— Ты же меня прикроешь?
Ремус отошел на несколько шагов и открыл ящик взмахом палочки. Тонкс замерла. Медленно с жутким шипением прямо на нее выползло огромное насекомое. Нимфадора попятилась, явно не в состоянии справиться с собой, но тут перед ней появился Люпин. Боггарт сменил форму, став округлым шаром полной луны, и Рем с легкостью загнал его в ящик
— Ты мне еще пригодишься, негодник, — и он обернулся к Нимфадоре. — Ты как?
— Ничего! — успокаивалась Тонкс. — Вот же ж гадость какая! Не хотела бы я с таким встретиться, ну да ладно! Просто было интересно... — а потом она задумчиво посмотрела на оборотня и не очень тактично спросила. — А у тебя.... Это что, была луна, или мне показалось?
— Да. Все, оставим голубчика для Невилла, — Люпин запер ящик.
Тонкс поразило, с какой ненавистью и омерзением Снейп говорил с Ремусом. Люпин частенько упоминал в разговорах с ее отцом о специфическом отношении к себе, но такого Нимфадора, конечно, не ожидала. Все это показалось ей не очень красивым, особенно учитывая то факт, что Рем зависел от Северуса из-за чертового зелья. И Снейп, похоже, этим пользовался, унижая его в присутствии посторонних.
Но матерился он, конечно, здорово!
— Как умилительно. Увидела оборотня, который боится луны, и растаяла, — гадким тоном сказал Снейп, когда она все-таки дошла до его комнат несколько позже.
— Ты еще скажи, что мне с ним нельзя общаться потому, что он оборотень.
— Да тебе же и тянет к нему, потому что он оборотень! — в сердцах бросил Снейп.
— Ерунда! Он вообще не опасен, — смутилась и не очень поняла смысл его слов Тонкс.
— Еще как опасен, но тебе именно это и нравится! — разошелся Снейп. — Думаю, тебя и во мне привлекает именно то, что я был Пожирателем. Я вижу, как ты на мою метку пялишься. Тебя же тянет к подобному, а эта тварь в довершение еще и бравирует своими страданиями по поводу полнолуний. Идеальное сочетание!
— Зачем ты так! — возмутилась Нимфадора, хотя Снейп не ошибся. Тонкс до глубины души тронуло то, как относился Рем к своему недугу. — Он, правда, очень страдает из-за этого.
— И умеет ловко продемонстрировать свою боль перед нужной публикой, которая и посочувствовать, и приласкать готова. А может, и лечь под него из жалости.
Тонкс вспыхнула.
— Я зашла к Люпину, потому что столкнулась с ним по дороге к тебе! Он пригласил, а мне неудобно было отказать.
— А расстегни он перед тобой брюки, тоже не смогла бы отказать? — Снейп вдруг выдал едва ли не дословно фразу собственного отца, хоть и в более мягком варианте.
На языке застыло «Прости, я не хотел», но Тонкс уже хлопнула дверью.
Она не вернулась ни вечером, ни на следующий день. Очевидно, ждала, что мириться должен прийти обидчик. Но куда там.
Поздним вечером через четыре дня Тонкс сломалась и снова наведалась в Хогвартс. Этот шаг дался ей не так уж легко. Она долго стояла под его дверью, вспоминая себя шестнадцатилетнюю. Теперь она знала пароль и могла зайти даже без предупреждения.
Снейп уже лег и, кажется, даже делал вид, что заснул, возможно, желая избежать выяснения отношений. Однако, когда она вошла в спальню и села на край постели, все-таки обернулся. В полумраке было не разобрать, что у него во взгляде.
— Я люблю тебя, — Тонкс впервые сказала это вслух. — И не потому, что ты был Пожирателем. Хотя лет в пятнадцать это, наверное, действительно так и было. Я совсем не знала тебя тогда. Знаешь, мне казалось, что невозможно любить сильнее, но если бы ты вдруг намекнул на интерес ко мне, я бы испугалась и убежала бы в ужасе. И даже не только в ту ночь моего выпускного, но и после.
Северус не стал уточнять, что это он как раз отлично понимал и позже играл намеками так искусно, что Тонкс ничего не замечала. Хотя, делать ее своей любовницей он никогда не собирался.
— Я была такой дурочкой. Сейчас я понимаю, что действительно узнала и полюбила тебя сильно позже. Прости, что сделала неприятно.
Снейп пристально смотрел ей в глаза: она дулась на него почти сутки, потом плакала, что он бросил ее, а после уже задумалась о его словах, пусть и настолько обидных. А еще он видел, как она скучала эти дни. Она бродила по городу, взглядом выцепляя из толпы парней с длинными волосами, причем только брюнетов или тех, что носили черное... Ее интересовали лишь те, кто хоть чем-то напоминал его деталями внешности или близостью ко Тьме. Да, и Люпин ей нравился, увы, по той же причине.
— Иди ко мне, — поманил ее Снейп и крепко обнял. Бесполезно было корить Нимфадору, он же сам целый год подкармливал ее подростковую страсть к запретному. Но не ревновать Северус не мог.
— Я очень-очень-очень люблю тебя... — шептала она ему в шею, а потом отстранившись, скинула куртку и стянула через голову свитер.
Снейп видел: ей было больно, она призналась ему в любви, а он, как обычно, ничего не ответил, словно его интересовало в ней только одно. Что она и решила предложить, раз таковы были его условия. Тонкс потянула в сторону простынь и вдруг начала смеяться.
— Господи, что на тебе надето?
Снейп раздраженно сжал губы, а она продолжала хохотать.
— Ты точно старый извращенец!
— Нимфадора, это вполне удобно. Мы в гребаном средневековом замке. Тут ночами холодно, если спать одному.
— Но есть же более современные вещи, которые выглядят куда сексуальнее... — сказала она очень ласково, поглаживая ткань старой застиранной ночной рубашки.
— Тонкс, до тебя у меня довольно долго не возникало повода выглядеть сексуально, — честно признался он.
Нимфадора поморщилась: «Не верю, ты же такой неуемный. У меня после тебя иногда аж колени дрожат».
Снейп только чуть улыбнулся, но пояснять не стал.
Они долго занимались любовью. Он позволил ей быть сверху. Тонкс не отводила глаз, зная, что ему нравится видеть всю палитру ее чувств. Когда она уснула, Северус выбрался из постели. Спать совершенно расхотелось. Он продолжал видеть ее глаза, полные нежности и тоски. Ее отношение стремительно менялось. Ей становилось мало просто спать с ним. Тонкс понимала, что не безразлична ему, но его поведение начинало Нимфадору напрягать. Она выворачивала перед ним душу, а он ничего не мог ответить.
Снейп спрашивал себя, что он чувствует к ней, но не находил ответа.
Все это не походило на ту беспощадную одержимость в юности. Иногда Тонкс раздражала, он видел все ее недостатки, но он скучал по ней, хотел ее, и ему нравилось нравиться ей.
Но нет, не любил. С ней было просто удобно.
Думать так было проще, хотя договариваться с совестью становилось все сложнее.
Комментарий к 19. Время надежд. Осень и зима 1993г. Еще 1 глава флаффа и автор успокоится.
И, здравствуй, дорогая Нагайна!)
====== 20. Начало конца. 1994-1995 гг. ======
И тем не менее, после инцидента с Люпином Снейп заметно изменил свое поведение. Отношения с Тонкс явно перешли допустимую для него грань, и с этим пришлось смириться. Особенно, учитывая, что разрывать эту связь Северус не хотел. Он прекрасно понимал, дважды так не повезет: молоденькая, не особо навязчивая, все-таки не дура, вполне хорошенькая и согласная терпеть абсолютно все его выходки и закидоны. Второй такой не будет. А чертов оборотень представлял реальную опасность. Причем, даже не из-за того, что Ремус был интересным человеком с приятными чертами лица. Беда заключалась в другом: Тонкс поняла, что Северус ревновал, и теперь нарочно играла на его чувствах.
