Взгляд скользил по строчкам, цепляясь за названия артефактов и номера, но в начале дневника всё было не то. Где-то на середине, между листами с описанием старой серьги с хризолитом, являвшейся сосудом для мощного проклятия помутнения рассудка, и последующих опытов с переносом его свойств на новый предмет Макс обнаружил прикреплённую чарами записку, написанную почерком, отличавшимся от твёрдого, со слишком крупными заглавными буквами почерка отца:
Макс, мне не хватает просто рецепта, чтобы приготовить зелье, которое тебе нужно. Даже исходя из твоей записки, оно сложно и потребует времени. Да, я могу его сделать. Но мне нужен первоисточник и, желательно, понимание, для чего оно послужит.
Влад
Тем же убористым почерком оказались исписаны следующие вкладыши: со списком ингредиентов, а затем и полным рецептом зелья. К последнему прилагалась стандартная характеристика снадобья, какие использовались, Макс знал с курса зельеварения, для патентов. Впрочем, он имел все основания полагать, что «Зелье переноса свойств» так и не вышло за пределы лабораторий отца и его знакомого зельевара.
Ещё через несколько страниц Макс, наконец, нашёл то, что искал — описание последних модификаций амулета сокрытия, сделанных отцом. Сверившись с номером — «№56d, 1996» — Макс открыл защищённую противоударными чарами дверцу стеллажа и аккуратно взял с бархатной подушки последнюю в серии подвеску. Призвав ближе свечи, Макс рассмотрел серебряный кулон с гематитом, то и дело сверяясь с записями отца. Если верить им, когда амулет активирован, носящий его становится абсолютно невидим для поисковых заклятий и ритуалов, даже домовых эльфов.
«То, что надо», — удовлетворённо заключил Макс и положил амулет в карман.
Теперь осталось не упустить свой шанс.
***
Дни шли как в тумане. В это время серой печали и слёз Саша почти не покидала свою комнату, ела то, что приносили домовики, и много читала.
У них с прадедушкой с самого детства существовала шутливая договорённость обмениваться всеми книгами, которые они прочли. Лёжа в кровати, Саша с улыбкой вспоминала, как с гордостью отправляла прадеду — ей было лет семь тогда, и она только закончила первый класс Колдовстворца — энциклопедии о географии и космосе, большие яркие книги с неживыми картинками, которыми с Сашей охотно делились маглорождённые одноклассницы. Прадед всегда благодарил её, листал книги с большим интересом, а после обсуждал с Сашей прочитанное. Сам он в ответ передавал девочке трактаты по истории магии, приключенческие романы, когда Саше подросла — всё более сложную литературу из самых разных сфер. Теперь-то Саша понимала, что прадед прощупывал её интересы и склонности, а тогда взахлёб читала всё полученное, не думая о подоплёке появления на её столе тех или иных томов. Они ведь от прадеда, а такой мудрый человек, как Константин Аркадьевич Мелехов, плохого не посоветует!
Сейчас от него остались лишь книги. За всеми поездками прошлого года у Саши не было времени на чтение, и целая гора литературы скопилась на её столе. Вот пришла пора разобрать. Как всегда прадед не забыл романы — в стопке обнаружились «Зелёная миля» и «Шантарам», которые Саша ещё не читала. Также Саша нашла новейшее издание «Истории магической Руси IX-XII веков», сухой трактат «Первый лич: отделяя правду от вымысла в истории Кощея Бессмертного», а также «New Perspectives on MACUSA No-Maj Policies» с цветными закладками в особенно важных местах.
Под ними всеми, придавленный, ютился потрёпанный томик, выпущенный в пятидесятые. Саша не сразу его заметила, но когда выудила из-под «Истории магической Руси», почувствовала, как в горле встаёт ком.
«Тени диктатора» — так называлась книга, оставленная ей прадедом. «История тех, кто стоял за спиной Гриндевальда», гласил подзаголовок.
Когда книга обнаружилась, Саше стало страшно и противно прикасаться к пожелтевшим страницам. Тёмно-серые надписи на обложке потускнели от времени, как и рисунок сидящего на троне из скелетов неприятного мага, за спиной которого виднелись неясные человеческие силуэты с горящими красным глазами. От книги несло плесенью, словно долгие годы она пролежала в подвале. Открыть её Саша решилась лишь вооружившись перчатками.
В этом ограниченном издании, выпущенным в количестве всего тысячи экземпляров на деньги барона фон Эсслера (Саша не знала, кто это, но предположила, что швейцарец — только в этой альпийской стране у волшебников сохранилась традиция титулов), каждое слово было пропитано желчью. В «Тенях диктатора» приводились имена, должности и биографии самых близких и могущественных последователей Геллерта Гриндевальда. Не обошлось и без знакомых Саше имен. И самым первым из них было имя её прадеда.
О Герхарде Штайнере, адъютанте и правой руке Гриндевальда, Саша знала мало — дедушка Александр не любил говорить о нём. Что-то ей рассказал отец, что-то — прадедушка Константин, но полного портрета этого своего предка Саша не имела. Насколько она знала, где-то в доме дедушки Александра — красивом четырёхэтажном особняке в сердце Берлина — хранился дневник Герхарда, однако сама Саша его никогда не видела. Поэтому даже едкая, злая характеристика, данная Герхарду Штайнеру врагами после его смерти, оказалась отчаянно интересна. При этом Сашу не покидало чувство, что ей не следует такое читать — но это лишь разжигало интерес, и девушка продолжала скользить взглядом по строчкам, пылая любопытством и стыдом.
…единственный сын и наследник герра Мартина Штайнера, уважаемого волшебника и доверенного советника министра магии Германии, Герхард очень рано начал проявлять свои отличия от благородного предка. Его годы в Дурмстранге в качестве ученика этого древнего заведения окрашены дуэлями, ссорами и неповиновением учителям. При этом выдающиеся магические способности и родовое имя сохраняли за Герхардом статус студента, несмотря ни на что.
Годы спустя Герхард вернулся в Дурмстранг уже в качестве ассистента преподавателя боевой магии. Как выяснилось позже, его задачей являлась вербовка талантливых учеников на сторону Гриндевальда, и, к сожалению, некоторые молодые чистокровные действительно последовали по его зову в армию диктатора. Однако это была не единственная его победа. Помимо палочек молодых колдунов Герхард Штайнер захватил внимание молодой дочери герра фон Хафнера, Астрид. Этот трофей, как показало будущее, стал куда более ценным для Штайнера и его господина, чем любой другой, полученный в те годы…
Астрид Штайнер, мать дедушки Александра, была более знакомым персонажем семейной хроники. Саша видела её колдографии в альбомах (девушку искренне поражали и даже пугали сила и решительность во взгляде прабабки), расспрашивала дедушку Колю и бабушку Оксану, которые немного знали её. Дедушка Александр о матери говорил не более охотно, чем об отце, хоть и без особого ожесточения. Добившийся поста министра магии кровью и потом, дедушка не любил вспоминать о том, что все годы было камнем на его шее…
— Саша? — тихий голос за дверью заставил девушку встрепенуться. — Милая, ты готова? Я могу войти?
— А… д-да, мам! — откликнулась Саша, спешно пряча «Тени диктатора» и перчатки под подушку. Сердце отчаянно билось. И зачем только прадед оставил ей эту книгу?!
«Этого я уже никогда не узнаю», — горько подумала Саша, вставая с кровати навстречу матери. Та выглядела фарфоровой — макияж и чары скрыли следы слёз, но взамен сделали лицо неживым.
— Готова, котёнок? — мягко спросила мама, не глядя никуда в сторону. Саша этому малодушно порадовалась.
— Да, — она провела пальцами по чёрной мантии, разглаживая складки. — Мне точно нужно идти, мам?
— Точно, — вздохнула мама, подходя ближе и поправляя собранные в аккуратную причёску волосы дочери. — Вся семья будет там, ты ведь знаешь, родная. Нам нужно показать миру, что мы сильны… даже теперь, когда дедушки нет с нами.
— Я понимаю, — прошептала в ответ Саша и взяла маму за руку.
Прощание с Константином Мелеховым проходило в Москве, в огромном тренировочном комплексе, построенном им же (он возвёл несколько таких в разных местах, но самыми известными стали московский и буянский). Поражающий своими размерами дуэльный зал был убран в чёрных цветах. Ни стульев, ни столов — только гроб на невысоком постаменте, простой и чёрный, в котором лежал…
