Не до конца понимая, как всё это связано, Хоук потрепал его по голове и тихо сказал:

— Но я не собирался ни от чего отказываться. С чего ты взял?

— Я же эмпат. Я чувствовал всё это время, что ты был не уверен во всей этой затее и в себе тоже… Но всё получилось просто замечательно, и оно так получилось только благодаря тебе. И если ты сейчас уйдёшь, мы никого больше не спасём.

— Может, ты и прав… Но дело не только в этом. Спасём мы кого-то или нет, расформируют нас когда-нибудь или не станут, я не могу вас оставить, — чувствуя, что это звучит неубедительно, он добавил: — Мне попросту некуда уходить, Шон.

Ламберт непонимающе протянул:

— В смысле?..

— В прямом смысле, — передразнил его Хоук и медленно попытался шагнуть вперёд. — Идём, ладно? Нас, вообще-то, ждут. Ну, меня точно ждут.

Шон по-прежнему висел на нём. Подумав немного, он высказался:

— Если ты имеешь в виду свою амнезию, то…

— Да, боже, да, — выдохнул Хоук. — Именно это я и пытаюсь сказать уже три месяца. Люди мы или нелюди, знали друг друга раньше или нет, несмотря ни на что, у меня никого нет, чтобы защищать и самому чувствовать себя под защитой. Вы четверо — единственные люди, которых я хорошо знаю и по-настоящему люблю, и поэтому никто никуда не уйдёт.

Подняв голову и не замечая собственных слёз, Шон ошарашенно смотрел на его, не в силах поверить, сколько всего он не смог прочувствовать — и сколько всего заключалось в каждом слове или жесте Лаватейна всё это время. Всё это лето.

— Это же обалденно! — воскликнул Ламберт. — Почему ты всё время молчишь?! Если нужно сказать что-то важное, то, то… я всегда готов выслушать! И кто угодно тоже!

— Правда? — с подозрением переспросил шеф. Получив в ответ три убедительных кивка, он собрался с духом и быстро выпалил: — Шон-я-сплю-с-твоей-сестрой.

Покачнувшись на пятках, Шон сделал два шага назад.

— Ты же всегда готов выслушать, настоящий друг, — пробормотал Хоук, тоже отступая в сторону.

— ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

***

Энджел пришла в себя в разгар спора, который почему-то сосредоточился в медицинском кабинете. Она чувствовала себя значительно лучше, но голова всё равно была тяжёлая, а предчувствие — и того тяжелее. Поймав за рукав Эйдена, сидевшего ближе всех, она ещё сонным голосом спросила:

— Глава точно освободился от Его влияния? Я чувствую что-то плохое…

— Точно, — обернувшись к ней, Эйден ободряюще похлопал девушку по руке. — Правда, всё уже в порядке. После того как ты с ним поговорила, президент… бывший… отправился в частную больницу для реабилитации. В конце концов, он около десяти лет был в неведении, что творит. Нужно прийти в себя.

— Да… — поозиравшись, Энджел нахмурилась. — Стоп. Что это за люди?

— Откуда я знаю, — флегматично сказал Эйден. — Пришли и орут. О, капитан Сноу.

Приветливо помахав ладошкой, к ним пробрался бывший начальник, всё такой же комически невысокий и с ухоженной белоснежной бородой.

— Как дела у вас? Почему не вместе?

— Знали бы, где все, были бы вместе, — так же отозвался Эйден. — Вот вы мне лучше скажите, что теперь будет с правительством. Уже есть кандидаты на пост президента?

— Есть, а как не быть, — с уважением заметил Сноу. — Их трое. Во-первых, знакомый вам генерал Чарльз Лестер. Во-вторых, предыдущий министр обороны, господин Джереми Фонг. Кажется, вы тоже где-то сталкивались. А в-третьих, не говорите Хоуку, пожалуйста, он порежет меня на мясные кубики…

— Вы?! — воскликнула Энджел.

— Господи, спаси и сохрани страну нашу, — меланхолично декларировал Картер.

— Можно подумать, ты здесь родился! — оскорбился бывший босс. — Ну, а что такого? Мне тоже надо где-то работать.

— Так президентами не становятся, капитан…

В этот момент спорившие люди наконец покинули помещение: оказалось, они тоже обсуждали предстоящие выборы, но, увидев тут одного из кандидатов, быстро смылись. Пожелав им удачи, капитан Сноу шустро ушёл вслед за ними.

— Получается, мы неплохо справились с очередным заданием, — устало улыбнулась Энджел. — Надеюсь, я единственная, кто треснулся головой и проспал всё веселье.

— Да, — задумчиво кивнул Эйден. — И, знаешь, я не ожидал такого хорошего конца. Мы сначала упустили интервентов, потом долго не могли понять, что происходит в министерстве… Если бы Хоук не скоординировал наши действия, пожалуй, тут бы сейчас мокрого места не оставалось. Он хороший руководитель.

Девушка затаила дыхание: всем известно, что Картер скуп на похвалу. В этот момент дверь распахнулась, стукнувшись о вешалку, так же громко захлопнулась, пропустив внутрь Хоука; посмотрев по сторонам и тяжело вздохнув, хороший руководитель быстрым шагом пересёк комнату и полез под кровать, на которой лежала Энджел.

— Беру. Свои. Слова. Обратно, — голосом, которым можно было замораживать продукты, отчеканил Эйден. — Что ты творишь, Хоук?!

Отвечать не требовалось. В следующий же миг, только он договорил, в медкабинет ворвался разъярённый Шон — и на этот раз дверь не выдержала и с весёлым визгом слетела с петель. Он был очень, очень зол, судя по перекошенному лицу, взъерошенным волосам и оголённому мечу в правой руке.

— Где он?.. — задыхаясь, спросил Ламберт. — Где этот… замечательный… человек?.. Я его любил, как брата, а он…

— Братоубийство — грех! — закричал Хоук из-под кровати.

— Попался! — взвыл Шон и бросился вперёд…

Титаническими усилиями Эйден смог остановить его в середине кабинета, а Энджел использовала весь невесть откуда взявшийся ораторский дар, чтобы убедить брата угомониться. Через какое-то время Хоук выбрался на свет божий и торжественно поклялся, что он не похищал Энджел, не причинял ей физического вреда и готовил на завтрак яичницу без кусочков скорлупы, почему-то рьяно акцентируя внимание на последнем пункте. В таком разбросанном состоянии они то переругивались, то восхваляли друг друга, параллельно открывая Шону глаза на любовную интригу, рождавшуюся перед его закрытыми глазами.

Когда волна эмоций постепенно сходила на нет, с порога послышался безудержный полуистерический хохот. При виде искренне смеющегося Кайла Шон вообще похоронил все свои представления о мире.

— Я как бы заблудился, — пояснил Фабиан, продолжая пофыркивать. Затем он картинно провёл рукой влево и назад, указывая им на коридор: на полу лежала вышибленная дверь, предварительно исцарапанная лезвием меча. — Но найти вас оказалось нетрудно…

***

Десятый мир,

Япония, Иокогама

2024 год

Мидорикава-тайчо***,

Благодарю Вас за своевременный отчёт о битве в Нагое. Мои коллеги и я очень рады, что Вам удалось остановить всплеск тёмной Силы незаметно для мирного населения. Что касается Вашего предложения, которое я всё время отклоняла, спешу обрадовать Вас: официально разрешаю Вашему отряду в составе четырёх человек, включая капитана, отправиться в Нью-Йорк следующей весной для заключения союза со спецгруппой из Девятого мира.

Будьте предельно осторожны, пока не подпишете договор о взаимовыручке.

Соблюдайте политкорректность.

Оставайтесь на связи.

С уважением,

Министр безопасности, Мегане Нанао

P.S. К сожалению, Широяма-кун не сможет сопровождать вас, так что функции парламентёра берёте на себя лично Вы. Рассчитываю на Вас, Мидорикава-тайчо.

подпись дата: 1 сентября 2024 года.

Комментарий к Часть III. Глава X. Всё это лето

*Номо куларис (оборотнический диалект) - ты не поздоровался

**Куларис нодес тен (см. выше) - поздоровался мой друг

***тайчо (яп.) - капитан

========== Часть IV. Пролог. Обманщики ==========

Veritas vincit.

Правда побеждает.

Десятый мир,

Япония, Иокогама, Минато-Мирай

Yokohama Cosmoworld

2025 год

Хинами ехала в кабинке колеса обозрения вместе с демоном.

Парк развлечений не был настолько опасен, чтобы закрывать его, но некоторые данные о присутствии нечистой силы — лживые или правдивые — поступали. Отделение министерства безопасности по борьбе с нечистью не могло проигнорировать никакой сигнал, даже слабейший, поэтому группа разведки была отправлена в Иокогаму. Хинами принадлежала к одной из сильнейших организаций: Куроноцуруги. Её составляли люди, обладающие искусственной Силой, которая, в свою очередь, была создана на основе крови людей из Девятого мира. У них было всего двадцать процентов Силы, но это лучше, чем ничего.