Хотя, раздражением это назвать сложно – в ней будто взорвалась пороховая бочка. Но девушка, не демонстрируя ни единого признака злости, отошла от Тора и отвернулась. Выглядело так, будто она сдалась и решила не мешать. Отвергнутая. Недооцененная. Не нужная даже в трудный час.
– Вот черт…
Тор принялся отдавать распоряжения, веля солдатам связывать обездвиженных ванов. Они могли бы расправиться с целым войском, однако последнее слово оставалось за Одином.
– Ты глупец, сын Одина, если полагаешь, что меня может остановить твое слово. Уж слишком велик соблазн…
– Сигюн, нет!
Локи побежал к ней со всех ног, понимая, что последует дальше – какой шаг предпримет Камень Души, вечно голодное и ненасытное создание. А девушка будто и не хотела слушать своего мужа – она готова была преподнести на блюде его сокровенное желание, победу над братом, а он отмахнулся.
– Не мешай, – шепнула она, и Локи остановился, с удивлением обнаружив, как легко раскололи его защиту какие-то слова. – Мы это заслужили. Мы были голодны слишком долго.
Щелчок. Один щелчок пальцами вырвал души у сотен воинов, опустошив их тела, сделав из них бесполезные мешки с мясом. Они падали, как кости домино, один за другим.
– Это моя ночь, – завороженно прошептала Сигюн.
– Это ночь моего сына и его невесты, а не твоя, демон.
Опешив от масштабов убийства – не каких-то смертных, а представителей расы ванов! – Локи не заметил, как на поле боя появился отец.
– Всеотец, – сухо констатировала Сигюн, без вызова или возмущения, а так, будто ожидала прибытие Одина. – Я не демон, и вы прекрасно об этом знаете. Оглянитесь, я принесла победу к вашим ногам, сохранив жизни асгардских мужей.
– Но не ванов. Ты забрала их всех себе, а не отправила в царство мертвых, не позволила их душам упокоиться с миром. Отпусти демона, отдай мне то, что не принадлежит тебе. И я забуду об этом. Как и о том, что ты сделала в Мидгарде.
Отец знал, знал, что его невестка несла на своих плечах преступление, которое могло очернить их семью, и все равно позволил ей стать одной из них. Даже если бы он узнал об этом позже – не имеет значения, – в противном случае никакого праздника не состоялось бы.
Пусть Один и не смотрел в его сторону, Локи испытал жгучее чувство тревоги, которое обычно испытывает человек в минуту опасности. Он невольно понадеялся, что отец сочтет его глупцом, не увидевшим под шкурой овцы волка. И волков было двое в их стане.
– Камень Души, – вытянув из-под одежды подвеску, Сигюн зажала артефакт пальцами, демонстрируя всем его ослепительный блеск. – Он откликнулся на мой зов, когда мне было страшно. А было мне страшно потому, что я осталась без семьи. Я кричала… Великий царь, услышав этот крик, не стал сочувствовать мне, а отослал глубоко под землю, далеко от города. Я вновь закричала… А великий царь отослал меня еще дальше. Кто-то не замечал, – бросила она холодный взгляд на Тора, – кто-то с любопытством наблюдал, – подметила Сигюн, посмотрев на своего мужа. – Но только Камень Души потянулся ко мне.
– Этот артефакт хотел завладеть твоим разумом и только. Через тебя говорит его воля, дитя. Если отдаешь его мне, я обещаю, что тебе никогда не придется кричать. Пока не поздно, отдай его.
Локи видел, как Сигюн боролась с внутренним демоном, желанием оставить силу при себе. Он также осознавал, что если девушка отдаст камень Одину, у него не останется козыря в кармане, с которым бы он мог выступить против брата, против всего мира.
– Сигюн, – окликнул он жену, – отдай камень.
В любом случае сила для него потеряна, и это не могло не злить. И в то же время сейчас он рисковал лишиться чего-то, что было куда ценнее и дороже – единомышленника и товарища.
Сигюн также понимала, что своими действиями завела себя в тупик, и у нее был такой взгляд, будто отступать она не намеревалась. Возможно, на него смотрела уже не та девушка, с которой он провел в изгнании несколько недель. Но помимо неумолимости в ее взгляде проскользнула благодарность. За то, что отыскал для нее место в своем сердце.
– Нет. Он мой.
Один секунду размышлял, и с неподдельным сочувствием добавил:
– Мне жаль, дитя.
Свист разорвал холодный воздух, пролетая над головами воинов и ударив по белокурой девушке длинной стрелой.
– Не-ет!!!
Вспышка страха ослепила Локи подобно падающей звезде, он не заметил подобного исхода, поскольку даже не предвидел приближающуюся угрозу. Судя по всему, для Сигюн атака стала такой же неожиданностью: в недоумении опустив взгляд на древко, выступающее из груди, она покачнулась и упала на колени. Локи успел подхватить ее, не позволяя рухнуть на землю, пока кровь, струящаяся из раны, окрашивала голубые волны платья в черный цвет.
– Черный?.. – Растерялся мужчина, зажимая рану супруги. – Отравленное проклятое дерево… омела. Как ты мог?!
– Отойди от нее, сын.
Невзирая на растерянность Локи, Один смело двинулся ему навстречу, чтобы занести копье для последнего удара. Однако на пути у него встал Тор:
– Отец, прошу, это жестоко.
– Уйди с дороги, сын. И дай мне завершить дело, поскольку ни у одного из вас не хватит духу.
– Она твоя невестка!
– Она мой враг! – Под стать Тору повысил голос царь Асгарда и с брезгливой усмешкой добавил: – И продолжает строить козни. Думаешь, это ты пожелал встать у меня на пути? Она манипулирует тобой… но скоро это прекратится.
Продолжала ли Сигюн играть с их сознанием – не важно, ей становилось все хуже, и отравленное дерево окрашивало ее кровь в черный. Струйки текли изо рта, просачивались из раны, наполняли пробитое легкое. Руки ее ослабли, выпустив камень, однако пальцы медленно, надрывисто вычерчивали на земле узор.
– Что ты делаешь? – Прошептал в недоумении Локи. – Что бы это ни было, ты не сможешь…
– Не важно, что я сделаю, – прохрипела Сигюн, – важно, что будешь делать ты. Важно… – Подхватив с земли Камень Души, хмурясь от боли, девушка вложила его в ладонь мужчины и сказала: – Жди момент, а я найду способ, как помочь. – Дыхание ее ослабло, голос практически выцвел, напоминая шум лиственницы у моря, однако напоследок у нее хватило сил произнести: – Minä kutsun sinut, Jormungand.
Секунду ничего не происходило, а затем землю охватила дрожь, которая нарастала до тех пор, пока из глубоких вод моря не вырвалась огромная фигура. Ночной тьме не удалось скрыть величие Йормунгарда, явившегося в одной из ужасающих размерами форм. Змею ничего не стоило добраться до бывшего поля битвы, вынуждая солдат в панике разбегаться по сторонам. Как бы Локи не претила мысль оставить Сигюн, он был вынужден отпустить ее, понимая, что вряд ли питомец оставит его в живых.
– Беги, – шепнула девушка, провожая его тоскливым взглядом. – Беги, и ни о чем не сожалей…
Змей закрыл Сигюн своим телом, спрятав в кольце, и даже когда Один обрушил на Йормунгарда яркое пламя посоха, атака не навредила ему, а только разозлила. Змей злобно оскалился и зашипел, ударив головой по крепостной стене и обрушив на головы воинов каменный град. Спасаясь из-под обвала, асгардцы бросились врассыпную, пока их окутывала пыль. Серое облако скрыло от них простор, но когда потоки ветра развеяли дымку, монстр исчез, а вместе с ним и умирающая богиня, о которой напоминала лишь черная кровь, оставленная на руках ее мужа, и ярко пылающий Камень Бесконечности.
В поисках спасения она бросилась во тьму, холодную и плотную, высасывающую энергию. Вырваться из нее оказалось нелегко, куда проще остаться в ее объятиях и заснуть вечным сном, однако близость смерти не позволяла девушке закрыть глаза и сдаться. Ее сердце грела злость…
ЧЕЛОВЕК
Два дня обратились путешествием длиною в жизнь. Нью-Йорк остался где-то позади, скрытый туманом прошлого. Мне искренне хотелось проснуться в своей квартире, сбросить тонкое одеяло и проследовать на кухню, чтобы включить кофе-машину. Я буквально слышала запах свежемолотых зерен.
