Она оказалась настолько им обуяна, что не слышала и не видела ничего, кроме Локи. Ей хотелось направить на него свои эмоции, отравить ему душу, чтобы он почувствовал, как ей больно. Но волна энергии проходила мимо него, огибала, словно горная река массивные камни.

Еще секунда, и девушка была готова с криком кинуться на него. Однако хитрую ухмылку и ее порыв гнева как ветром сдуло при звуке открывающихся дверей. Петли, на которых держалась дверь в клетку волка, пронзительно скрипнула под гортанное рычание.

Гнев, который Сигюн распыляла вокруг себя, может, и не повлиял на Локи, однако Фенрир впитывал его, словно сухой мох – воду. От этой мысли у блондинки упало сердце, она моментально позабыла о жестоких шутках и медленно обернулась.

– Только не говори, что…

– …ты забыл закрыть засов? – перебила мужчину девушка. – Да, забыл.

– Теперь я виноват?

Но выяснить отношения им не удалось, волк обрушил на них столь мощный и грозный рык, от которого Сигюн взвизгнула и отбежала к мужчине. Распахнувшаяся дверь с грохотом ударила по стене, выпуская из клетки сгусток тьмы с горящими золотом глазами.

– Он на цепях, ему не сбежать, – то ли констатировал, то ли пытался успокоить их Локи.

– Может, нам удастся его успокоить?

Но робкое предположение как минимум не понравилось Фенриру, изогнувшему спину и оскаливавшемуся, отчего он выглядел еще более пугающе. Существо занимало практически все пространство коридора, стены которого тянулись пять метров до потолка.

– Мы же в заднице, да? – предположила Сигюн.

– В глубочайшей, если быть точным.

ЧЕЛОВЕК

Эйда никогда не говорила о своем провальном задании. Провальным она его считала потому, что ее поймали и пытали. Не знаю, молчала ли она из-за того, что воспоминания причиняли ей боль, или же считала провал позором. Единственное, что мне удалось понять – она перестала любить воду.

Топить человека лицом вниз – одно, в Щ.И.Т-е мы инсценировали пытку, тренируя дыхание и психику. Но еще никогда меня не подвешивали головой вниз.

Первый вдох обжег гортань, носовые пазухи и глотку, я закашлялась и зажмурилась, терпя жжение. Легкие царапало крупинками влаги. Вода оказалась настолько ледяной, что у меня свело кожу на голове, мозг разрывало от боли и паники.

– Повторю еще раз: как ты выжила?

Голос доносился, будто из глубины тоннеля, мне заложило уши, перед глазами все плыло. Кровь прилила к голове, давя на глаза и виски. Я толком слово не успела произнести, как меня опустили в бочку с водой. Меня раздирала паника, я пыталась успокоиться и задержать дыхание, но перевернутый с ног на голову мир не упрощал положение. Я глотала воду, она забивалась в нос, и я дергалась из стороны в сторону, надеясь освободиться. Тщетно.

Движение вверх, я жадно втянула воздух через рот, закашлявшись от острой боли в груди. К такому готовили в Щ.И.Т-е? Эйда говорила, что тренировки ничуть не облегчили ей процесс допроса… верю.

– Как ты выжила? Отвечай, иначе это будет продолжаться до бесконечности. Я никуда не тороплюсь.

Последнюю фразу женщина обронила с пугающим спокойствием, от которого мне хотелось заплакать. Они не только не стали меня слушать, приступив к допросу. Они решили окончательно сломить меня, сорвав всю одежду, оставив полностью обнаженной перед лицом смерти. Может, и не убьют, но от осознания, что меня держали на балке, словно поросенка на вертеле, хотелось и вовсе провалиться под землю.

– Я уже говорила, – отозвалась я надломленным голосом, – я понятия не имею, о чем вы. Я агент ЩИТа, и оказалась здесь…

Не дав мне закончить, женщина раздраженно закатила глаза и махнула рукой. Я успела задержать дыхание, прежде чем вода проглотила мою голову. Нет, я больше не выдержу этого… Меня пугала не столько боль, сколько отчаяние, бесконечность продолжения пытки, пока я не решу добровольно захлебнуться – лишь бы сбежать из кошмара.

У меня закружилась голова, сердце бешено билось о грудную клетку, пока я билась в отчаянных попытках освободиться. Они не вытаскивали меня, держали до последнего, но я понимала – не выдержу, не смогу! Дайте мне воздух! Я признаюсь, в чем вы хотите, только дайте мне вздохнуть!

Паника окончательно поглотила разум, в то время как сознание постепенно ускользало от нехватки кислорода. У меня не было желания уже сопротивляться, но что-то болезненно сжалось в груди и пробудило страх – животный, будоражащий, благодаря которому вспыхивала адреналиновая искра. И я закричала из всех возможных сил. Изо рта вырывались пузырьки , вода приглушала крик, но мне казалось, будто он разлетался по комнате, проникал в щели, рвался в дальние комнаты замка.

Хватка, удерживающая меня над чаном с водой, ослабла. Ударившись головой о деревянную стенку емкости, я упала на каменную кладку. Бочка опрокинулась, вода побежала по полу, обрызгав меня с ног до головы, и я бы сжалась от холода, если бы не оказалась оглушена неожиданной свободой. Руки по-прежнему были связанны за спиной у щиколоток; толстый прут, на котором я висела, выскользнул, позволив мне хоть как-то сжаться и подтянуть к себе колени.

Я не поняла, что произошло. Перед глазами до сих пор прыгали черные пятна, сквозь которые я попыталась осмотреть окружение. Все та же темница с интерьером средневековой камеры пыток, только надзиратели не угрожающе склонились надо мной, а разбежались по углам. Один из мужчин забился в угол, смотрел на меня, как на призрака, в то время как женщина пребывала больше в негодовании, чем в ужасе. В перевернутом состоянии я практически не задавалась вопросом, кто находился передо мной, но она…

Завершить мысль я не успела. Признаться, даже не пыталась, устало уронив голову, когда дверь в казематы с грохотом отворилась. Может, ее снесли с петель? Один черт, меня не волновал ни холод, ни нагота. Я просто наслаждалась возможностью дышать.

– Какого черта здесь происходит, Сиф?

Обладатель низкого грозного голоса готов был разорвать воительницу на части. Не требовалось даже смотреть, от него исходила отчетливая аура злости.

– Мне сказали, что ты без моего ведома, и без ведома моего отца, приступила к допросу землянки!

– Землянки? – Опешив от столь броского обвинения, Сиф быстрым шагом приблизилась ко мне и ногой развернула за плечо. Ее каблук болезненно впился в кожу. – Землянки?!

Я бы не прочь поспать. Глупо о таком думать, но от осознания, что пытки прекратились – пусть если на время, – организм расслабился, поддался радостной эйфории. Меня одолевала дрема, но увидев над собой светловолосого атлета в латной броне, я будто моментально протрезвела.

– Тор!.. Мститель…

Я хотела произнести целую речь, вот только меня хватило на пару слов, прежде чем легкие сжались, а вместе с ними и я – в приступе кашля. Послышался звук рвущейся ткани, и мгновением позже на меня легло что-то красное и теплое.

– Что ты делаешь? – Недовольно уточнила Сиф.

– Это ты что делаешь?! Дай мне нож… живо!

Исходящая от Тора злость не смогла утаить от меня смятение, как и его растерянный взгляд, когда он взглянул на меня. Они видели во мне кого-то, кем я не являюсь, и это жутко угнетало.

Когда мои руки освободились, я поспешила закутаться в красную жесткую мантию – похоже, бывшую пару минут назад плащом бога грома.

– Даже если она та, кем является, ты тем более не имела права так обращаться с ней.

– Она преступница.

– Но остается принцессой.

– Не без двух часов как принцессой, – не то обиженно, не то раздраженно бросила Сиф.

Впервые я ощутила жгучее желание променять божественную компанию на заброшенные тоннели подземки Нью-Йорка.

– Тем не менее мой сын прав, леди Сиф. Она остается… принцессой.

В комнате воцарилась пугающая тишина, которая придавила меня к полу эффективнее грозного взгляда темноволосой воительницы. О легендах скандинавской мифологии я слышала достаточно, во всяком случае, потому что родилась в Финляндии. И угнетающая аура, величественная, пугающая, говорила о появлении царя Асгарда.