Он отрывается от её шеи, прерывая нескончаемые укусы и поцелуи. Смахивает все содержимое со стола одним движением руки. Все падает, летит во все стороны, разбивается в дребезги. Но он не слышит, не видит, не замечает. Для него существует лишь одна она. А остальное все неважно.

Сильные руки подхватывают и припечатывают к столу. Она смеется, игриво выгибается под ним, искры пляшут в её прекрасных глазах бешеный танец страсти, перемешанной с похотью и желанием.

Плевать, что все теперь на полу. Плевать, что стол ходит ходуном и может сломаться под весом двух тел. Плевать, что он потратил на эту шкатулку весь день и после такого падения её вряд ли удастся снова починить. Плевать. Для него сейчас важна лишь только она. Лишь только этот момент. Она… Его и ничья больше Ренаведд.

Айрис улыбается совсем по-другому… Другая. И ведь это хорошо. Зачем он всё это время сравнивал, искал что-то похожее? Зачем? Её улыбка намного искренней и красивей. Теперь он это понимает. Все было игрой, обманом, уловкой. А он… Не видел. Слепой наивный дурак. Надеялся на взаимность и верил в неё. И к чему это привело? Ни к чему хорошему.

— Я в детстве мечтала о подобной штуке. Мне всегда было интересно каким образом получается музыка. Я хотела её купить и разобрать. Правда, на вряд ли бы потом обратно собрала. В итоге так и не приобрела. Только ходила и глазела на шкатулки на ярмарках. А потом уже было как-то не до них.

Девушка встретилась взглядом с Детлаффом, как только мелодия закончилась. Мужчина смущенно улыбнулся.

— Я могу рассказать и показать как в ней все устроено. А потом можно собрать вместе… Если тебе это интересно, конечно.

— Еще бы, показывай, рассказывай. Я вся внимание.

Айрис взяла стул и присела рядом с мужчиной. Он рассказывал, она слушала. Внимательно. Задавала по его мнению хорошие и умные вопросы. Все было как в те времена, когда он рассказывал ей о своем мире. Только сейчас ему было намного приятнее. По его наставлениям девушка смогла сама, почти без помощи до конца собрать музыкальную шкатулку. Он направлял ее руки своими и каждое касание вызывало бурю позабытых и похороненных когда-то им же эмоций. Он смотрел на неё с восхищением, удивляясь самому себе. Как же он был глуп, пребывая в прошлом и не замечая, что его спасение лежит в настоящем. Вернее сидит тут, прямо перед ним и искренне удивляется его переменам. Девушка заводит механизм. Комната снова наполняется звуками при помощи калков, закрепленных во вращающемся валике, которые цепляют зубья гребенк. Снова играет эта завораживающая мелодия.

— Что? Почему ты так смотришь?

Он улыбается.

— У тебя на лбу смазочное масло.

Айрис трет несколько раз лоб, смущенно опустив взгляд.

— А теперь?

Детлафф позволяет себе прикоснуться к её лицу. Стирает оставшееся масло.

— Вот теперь ты как всегда прекрасна.

Музыка постепенно умолкла.

— Ты что, до сих пор пьян?

Он встает со своего места, берет в руки шкатулку. И направляется к двери.

— Может быть… Спокойной ночи, Айрис.

Девушка озадаченно склонила голову набок, удивленно провожая взглядом вампира.

— Спокойной ночи, Детлафф.

Он закрывает за собой дверь, добавляя про себя: «Я пьян, но не от крови, Иса. Я пьян тобой».

Ну, вот и полдень. Порт. Солнечная погода. Дети опаздывают. У человека уже бы начали замерзать конечности. Но не у него. Детлафф не чувствовал холода. Вместо этого было дурное предчувствие. Которое, в большинстве случаев, его не подводило. Он ссылался на то, что они позабыли. Или, быть может, задержались дома. Рутина, домашние дела. Детские забавы. В очередной раз бросив взгляд на корабли, на людей, на зимний пейзаж, мужчина наконец заметил в поле зрения знакомые фигурки. Но их было не двое. Трое. Одна взрослая. Мужская.

Вампир встал с деревянной лавки и, сделав несколько шагов навстречу, остановился. От детей веяло страхом.

— Доброго дня, — начал было Детлафф, обращаясь к рослому мужчине, который и сопровождал Ангуса с Виолой.

— Доброго, значит? Наживаешься на детях, чужак проклятый?!

Детлафф непонимающе уставился на человека.

— Я не…

— Денег и так кот наплакал, а я тут на днях узнаю, что мой сын и моя дочь таскают дукаты какому-то проходимцу и ни слова ни мне ни матери! Я тебе сейчас морду хорошенько начищу, козел, а вас двоих дома выпорю! Говоришь вам, дурачкам, нельзя связываться с чужаками. А вы?

— Пап, послушай…

— Не лезь, Виола.

— Вы, вероятно, все не так поняли. Я…

Он не договорил. Северянин сделал неожиданный выпад. Детлафф отпрянул назад, схватившись за разбитый в кровь нос. Пустяки. Быстро затянется. Но когти и клыки сами собой просились наружу. Он отвернулся, делая вид, что удар серьезно ему навредил. Опустил голову, старательно пытаясь держать себя в руках. Он чувствовал закипающую кровь, утробное рычание в глотке, шипение зверя, которое, кажется, вот вот вылезет наружу.

Нет! Нужно успокоиться. Он не будет убивать. Под меховым плащом не видно, но брюнет знает — когти на готове. Что ему делать? Паника и ярость. Успокоится никак не выходит. Рослый хочет продолжить. Дети кричат. Еще пару ударов, и он не выдержит.

Не подходи… Подойдешь, умрешь. У тебя дети, а ты ведешь себя как идиот. Снова готовится к удару. Молниеносно, быстро. Он не должен трогать человека. Вступить в бой равносильно лишить этих двоих отца. Ничего не делать — тоже самое. Он не может сдерживать себя. Выше его сил.

Слишком тяжело, сложно, больно. Слишком…

— Довольно! Хватит!

Беловолосая бегом подскочила к мужчинам и, встав перед северянином, закрыла собой согнувшегося Детлаффа.

— Ты не имеешь никакого права поднимать на него руку. Для начала бы выслушал своих отпрысков, прежде чем нестись, сломя голову, бить морду совершенно незнакомому человеку.

Мужчина скептически выгнул бровь, удивленно посмотрев на Айрис.

— А ты то еще, блин, кто такая?

Девушка старательно заслоняла собой брюнета. Тот закрыл лицо левой рукой, прикрывая клыки и очертания монстра.

— Айрис ан Друммонд, дочь Гилмора Щедрого. Ныне Айрис ан Мор. Впрочем, тебе это вряд ли о чем-то говорит.

Мужчина нахмурил брови, немного посверлил её своим свирепым взглядом, словно раздумывал дать ли и ей в морду заодно, но, видимо, все же передумал и чуть расслабился. Опустил кулаки. Хмыкнул себе под нос парочку красочных ругательств.

— Напротив. Это мне говорит о многом. Шестерка беглецов. Шестым был Гилмор.

Айрис перестала на мгновение дышать. Затем быстро взяла себя в руки.

— Это не имеет к данной ситуации никакого значения. Ваши дети сами попросили помощи у моего друга. А он охотно согласился им помочь и вместо благодарности вы как последняя скотина ударили его по лицу!

— Помочь в чем?

Правая рука не удержала шкатулку. Та выскользнула и упала прямо к ногам разъяренного отца.

— Вот в этом. — девушка обернулась и осмотрела Детлаффа. Похоже, он пришел в норму. Мужчина распрямился и укутавшись плотнее в меховую накидку, поднял глаза, полные боли на людей.

— Папа, прости нас. Она сломалась, мы не хотели, чтобы ты расстроился. Поэтому отдали её в ремонт этому дяде, — Виола подняла шкатулку с земли и протянула отцу. Мужчина недоверчиво покрутил её в руках, открыл, завел механизм. Все работало.

— Здорово звучит, — сказал Ангус, смотря снизу вверх на шкатулку в отцовских руках с красными содранными костяшками.

Эмоции на лице у северянина менялись со стремительной скоростью. Похоже, до него наконец дошло. Он отдал шкатулку сыну, а сам протянул небольшой мешочек с монетами Айрис.

— Я и правда… Неправильно вас понял. Возьмите и извините, Богов ради. Право, не думал, что вот так вот все обстоит, стало быть, — он кашлянул в кулак, а затем продолжил, — Я знал Гилмора. Тащил его тогда. Мы не успели. И из шестерых осталось пятеро… Но все воины отомщены. Монстр побежден.