Эм посмотрела на Кагыра, которого взяла в оборот пышная высокая девушка с блестящими глазами и загадочной улыбкой, и картина, которую она увидела, была ей неприятна. «Почему? – спросила она себя. – Почему я начала интересоваться им? У меня уже есть двое, с которыми я не могу разобраться. Мне нужен третий для полного комплекта? Почему нужно тянуться к кому-то в минуту беды, извращать его добрые намерения? Если он мне помог, то нужно злоупотребить его добротой и потребовать тепла, которого мне как будто не хватает? Может быть, искренняя благодарность является основой глубоких чувств?».

Эм снова неосознанно посмотрела на дверь, хоть и знала, что Геральт не придет, как не приходил и раньше. Пятое колесо, лишний элемент в чужой истории. «Нужно найти свою, – решила Эм. – Нужно создать! Создать свою историю, в которой я буду не лишним, а главным звеном. И в этой истории должен быть тот, кто полюбит меня. А не тот, кто пытается помочь. А они... пусть будут счастливы».

Из глубоких размышлений ее вывел худой паренек с соломенными волосами. Он неуклюже взял ее руку в свою, попытался увлечь ее танцем. На Эм навалились музыка, топот, смех и гам. Люди жили, были здесь, рядом, счастливые, светящиеся, пьяные. У них было сегодня, сейчас, и в этот момент не было боли, войны, смерти и грязи. «Действительно, я – сумасшедшая! – Эм поправила свою странную прическу, улыбнулась пареньку. – Если есть только сегодня, то пусть оно пройдет в веселье!».

Общая атмосфера захватила ее, закружила, опьянила. Эм танцевала так, будто завтра больше никогда не наступит, отреклась от всех мыслей в голове и по-настоящему, отчаянно и сильно, отдалась безумству.

Эм лежала на кровати в небольшой комнатке и разглядывала очертания помещения. Бадью убрали, но воздух еще оставался влажным. Заснуть не получалось, несмотря на сильную усталость. Страх – вот что приходит после веселья, в темноте, в одиночестве. Страх и непонимание. Эм подумала о Кагыре. Забрал ли он к себе пышную мадам? Ей хотелось побыть с ним сейчас, поговорить, рассеять дурное состояние. Нормально ли это – обращаться к другому для того, чтобы скорректировать себя самого?

Эм встала с постели, накинула одежду и пошлепала по ледяному полу к комнате синеглазого. За дверью было тихо.

- Заходи уже, – послышался его приглушенный голос. – Не спится? Почему ты босиком? Запрыгивай ко мне, заболеешь.

Эм устроилась рядом с ним поудобнее, накрылась одеялом.

- Слушай, – зашептала она, – а это нормально – тянуться к другому, чтобы почувствовать себя лучше?

- Я не думаю, что это правильно. Но, пожалуй, нормально, по крайней мере, распространено. – Они помолчали. – Как его зовут?

- Кого? – удивилась Эм.

- Того, по кому ты так тоскуешь.

- А, это… Здравый смысл его зовут, – девушка глубоко вздохнула.

- Очень смешно. Было бы. Если бы не было правдой.

- Мне плохо, – Эм приподнялась на локте и посмотрела на друга. – Что мне делать? – Кагыр повернулся к ней.

- Почему тебе плохо?

- Я столько увидела, смерть, страдания. И это научило меня, что жизнь надо ценить, не играть с ней. Но мне очень страшно. Страшно, что я не знаю себя, не знаю будущего. Страшно, что мне очень не хватает кого-то. Боюсь физической расправы. Боюсь видеть мучения других.

- Это называется «человечность». Эмпатия, желание помочь. Сейчас тяжелое время. Тебе плохо из-за того, что ты пытаешься остаться человеком?

- Ты все так преподносишь вечно! Любишь выкрутить все. На этот вопрос я, конечно, отвечу «нет», но и состояние свое выносить не могу.

- Тогда не выноси, – синеглазый лег на спину и потянулся, словно кот. – Прими свое состояние, как нечто само собой разумеющееся. И увидишь, как тебе станет легче. Тогда сможешь его изменить.

- Тебе легко говорить, – буркнула Эм, подкладывая руки под голову.

- Что, по-твоему, может тебе помочь?

- Я бы хотела… – Эм снова перешла на шепот. – Я бы хотела, чтобы… Я бы хотела невозможного. Ничего я не хочу. Ты прав. Давай спать.

Вердэн оказался новой нильфгаардской провинцией. За все то время, пока Кагыр и Эм пытались пересечь это государство, им не удалось подойти близко к цивилизации. Помимо регулярных имперских войск, которые повсеместно находились на территории, опасность представляли и агрессивные местные, недовольные происходящим, не желающие мириться с чужаками на своей земле. Несколько раз Эм наблюдала начало кровопролитных ситуаций, жестокость, но поддавалась давлению Кагыра и не вмешивалась. Она не могла знать, правильно ли это, или нет, но мысли о том, что есть вещи, которые не имеют к ней отношения, куда она не имеет право влезать, утешали ее, успокаивали.

Она привыкла к Кагыру, к его братской заботе и мудрости. Он дополнял ее, давал ей ощущение безопасности, взывал к ее разуму. Но ее интерес к нему, как к мужчине, рос, и это очень расстраивало девушку. Нет, она не убегала и не отрицала этого интереса, как когда-то в лагере старца. Она просто грустила и пыталась осознать подоплеку такого к нему отношения. Возможно, именно это и необходимо было сделать в таких ситуациях раньше: понять, осознать.

Темерскую границу они пересекли незаметно, на юго-западе, пройдя сквозь незаселенную местность, обойдя Брокилон с левой стороны. Эм очень старалась не думать о дриадах и их гостях, о том, что Геральт больше ей не снится. Наверное, они уже нашли Йеннифэр, счастливы. Наверное, вместе они придумали, как лучшим образом устроить судьбу Цири. «Это чужая история», – любила напоминать себе Эм. Ее задача – создать свою.

Эм лежала, запутавшись в одеяле, и очень нервничала. Присутствие Кагыра в последнее время действовало на нее так сильно, что трудно было сдерживаться. Она повернулась к нему, рассмотрела его профиль.

- Ты спишь? – спросила она еле слышно. Кагыр не ответил.

Эм больше не могла терпеть. Ну что он сделает, ударит ее? Только прикоснуться к нему разок, и все… Она протянула руку к его груди и в страхе замерла: Кагыр смотрел на нее в упор. «Ну все, – подумала Эми, холодея. – Сейчас уйдет и больше не вернется. Зачем я все испортила?».

- На тебя муха села, – ляпнула Эм и жутко покраснела. Какая к чертям муха??

- Так убери ее, – сказал Кагыр, неотрывно глядя на нее затуманившимся взором. Эм поколебалась, не понимая, на самом ли деле он благословил ее на некоторые действия, или провоцирует по привычке? Может быть, больно шлепнуть его по груди и истерично захохотать – лучший выход из этой ситуации?

Синие глаза прожигали ее насквозь, на лице не было ни тени улыбки. Эм услышала в ушах шум своего сердца, дышать стало труднее. Она протянула руку и неуверенно погладила его мускулистый торс, не в силах посмотреть ему в глаза. Перебирая подушечками пальцев его изгибы, она невольно отдавалась сильнейшим ощущениям, вызванным его близостью, мерными движениями груди при дыхании. Захотелось прикоснуться к нему губами. Можно ли?.. Синие глаза неотрывно наблюдали за ней, очерченные губы приоткрылись. Можно.

Эм покрыла его торс легкими поцелуями, приблизилась к его широкой шее, провела ладонями по лицу, изучая его. Кагыр резко сел, стянул с нее рубашку, приласкал ее небольшую грудь. Эм зажмурилась от смущения и удовольствия. Его мягкие губы накрыли ее губы, и она дернулась как от электрического удара. Синеглазый прижал ее к себе, поглаживая ее, посадил на себя, требовательно поцеловал. Его умелые руки творили чудеса. Эм заполнило сладостное томление, такое сильное, что она безотчетно застонала.

Когда мужчина вошел в нее, Эми всхлипнула и принялась ловить ртом воздух. В сердце закололо, казалось, оно сейчас разорвется, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Вцепившись в его плечи, она задыхалась и беспомощно смотрела в его глаза.

- Ты справишься, маленькая, – шептал Кагыр, положив руку на ее грудь. – Ты справишься. Дыши…

Он успокаивал ее тихими ласковыми словами, нежно прикасался к ней, целовал ее лицо, шею, плечи, пока ее пульс не стал реже. И тогда он продолжил. Снова разноцветные круги, снова сумасшедшие ощущения и томление. Движения стали частыми и резкими, лихорадочными, дыхание – рваным. Ей хотелось прижаться к нему еще сильнее, хотелось раствориться в нем и в этой близости.