Эм отреагировала моментально: побежала ему навстречу, в последний момент развернулась корпусом, проскользнула под лапой и с размахом опустила меч твари на поясницу. Что-то, кажется, хрустнуло, монстр упал вперед, в процессе разделяясь почти напополам. Эм подошла с безопасного угла, избегая хаотичные движения его лап, и с трех ударов отрубила ему голову. Вышло очень грязно, неловко и долго.

- Ну, это просто, – заключила она, борясь с тошнотой и омерзением, и заметила краем глаза прямо возле себя белую фигуру. Встретившись взглядом с зелеными мелкими глазками, прикрытыми безбровыми мясистыми дугами, она шарахнулась назад, споткнувшись об обезглавленный труп. Эта белая тварь была больше, плотнее, уродливее, с выростами на руках, и неимоверно злее. Она напала на девушку не задумываясь. Эм рефлекторно оттолкнула тушу ногами, вне себя от страха, который, наверное, и придал ей таких сил. Лишь доля секунды, использованная девушкой для поднятия, понадобилась монстру, чтобы оставить глубокие порезы на спине противника. Взвыв, она все же принудила себя не терять рассудка и не убегать. С неимоверным трудом увернувшись от следующей атаки, она полоснула тварь по боковине. Рана была глубокой, не было сомнений, но тварь этого даже не заметила.

Эм вспомнила об огне: выпустила на него такой поток, какой только могла. Хоть монстр и не загорелся, это его ослепило и отвлекло на достаточное время для того, чтобы она, не мешкая, лишила его ног, одной руки, а после и головы.

Тяжело дыша, она доползла до своей сумки, оставленной неподалеку. Внутри была приготовленная заранее мазь, которую она дрожащими руками нанесла на раны на спине, придерживая другой рукой свой локоть. При пальпации выяснилось, что края ран сильно разошлись. Видимо, потребуются швы. Эм вспомнила чудака, живущего поблизости, которого специально искала для таких вот последствий. Он совсем не внушал доверия, но выхода не было.

Жжение стало беспокоить меньше, хотя боль разливалась по всей спине, мешала дышать.

- Тяжела и нелегка жизнь простого ведьмака, – прошептала обессиленная Эми, укладываясь на бок. Где сейчас Геральт?.. Шары погасли. Если сейчас что-то выползет из тьмы, то это будет ее последняя ночь. Эм напомнила себе про лес, в котором она совсем скоро испустит дух, изувеченная, одинокая, и этот образ ее некоторым образом успокоил. Местность здесь была совсем иной. Потом она подумала о том, что ей еще ползти почти километр до домика сумасшедшего шарлатана, да еще и с двумя отрубленными уродливыми головами в руках, и тихо ругнулась. Надо было взять мешок.

***

Геральт не спеша вышагивал по большой зале в форме «Т», пытаясь отыскать что-нибудь съестное. На банкете чародеев, на который он попал с легкой руки Йеннифэр, он находился уже несколько часов. Этого времени хватило для того, чтобы он окончательно убедился в своих прежних выводах относительно подобных сборищ. Утомленный наглыми взглядами женщин, прелести которых мог лицезреть каждый, утомленный своим идиотским тесным нарядом и скукой, он так и не обнаружил то, зачем сюда пришел. Чародей, который был заинтересован в Цири, никак себя не проявил, не выдал.

Ведьмак уже справился с фресками на высоком своде, поначалу трудно различимыми, потерял надежду утолить голод, перестал пить разбавленное вино, а от всех чародеек, кто хотел с ним пообщаться, дабы заполучить к себе этой ночью, быстро и эффективно избавлялся. Последняя, с совершенно неприличным декольте, которое при поворотах туловища раскрывало то, что хранилось за тканью, никак не хотела понимать очевидное и поворачивалась во время разговора слишком часто. Подоспела Йеннифэр: положив на ведьмака руку собственническим движением, она твердо попросила чародейку «заняться чем-нибудь перспективным». Это помогло, хотя Геральт с трудом сдерживал раздражение.

- Мы же договорились, Йен, – сказал он тихо, но твердо.

- Конечно, – ласково отозвалась она, недобро сверкая фиалковыми глазами, – я просто выручаю друга.

Она взяла «друга» за руку и провела его по зале, таким образом представив ему Сабрину Глевиссиг, Филиппу Эйльхарт и некоторых других чародеев. Геральт пересекся со своими давними знакомыми: Трисс Меригольд, с которой его связывала, помимо всего прочего, короткая интимная история, и шефа тайных служб Редании Дийкстру, весьма сложного персонажа. Также ему посчастливилось лично лицезреть пятерых членов Капитула и Высшего Совета, которые присоединились к обществу.

Это собрание было зрелищем жалким и нелицеприятным. Все лгали, делали вид, что испытывают взаимную симпатию, а диалоги сводились к мастерски завуалированным оскорблениям. Геральт, слушая и наблюдая за своей возлюбленной, не переставал удивляться, каким образом раньше он мог терпеть ее замечания, выходки и капризы. Чародейка с тугими черными локонами больше напоминала старую озлобленную каргу с нездоровым стремлением все контролировать, нежели прекрасную молодую женщину, которой она казалась.

Йеннифэр наконец ослабила свою мертвую хватку, отделилась от него, намереваясь пообщаться с Франческой Финдабаир или Энид ан Геанной, и Тиссаей де Врие – членами Капитула. Ведьмак вздохнул с облегчением, но ненадолго: вскоре его одолела Филиппа Эйльхарт, которая, откровенно флиртуя, пыталась заручиться его «поддержкой» в «важном деле». Геральт не стал выяснять подробностей, избавился от нее назойливого общества и тут же оказался в компании Дийкстры, который преследовал те же цели. Этот вечер уже начинал ведьмака донимать, когда на смену Дийкстре пришел Вильгефорц из Роггевеена, «подающий большие надежды» пятый член Капитула. Он желал увести Геральта из залы, и последний сразу воспользовался этой возможностью.

Прогуливаясь по Аллее Славы, галерее, полной качественных картин с изображениями исторических событий, Геральт узнал немного о Вильгефорце, – ровно столько, сколько он захотел рассказать, – а затем разговор в третий раз зашел о той же пресловутой поддержке и «выборе стороны». Это уже по-настоящему наводило Геральта на нехорошие мысли, однако он воздержался от комментариев, и уж тем более от обещаний эту поддержку оказать. По всей вероятности, чародей был несколько разочарован, но отпустил собеседника восвояси.

Когда Геральту удалось добраться до своих скромных покоев, ночь уже, вероятно, близилась к концу. Он тяжело приземлился на край кровати, обхватил голову руками, и только собрался порадоваться своему одиночеству, как дверь отворилась. В комнату вошла Йеннифэр и молча направилась к нему.

- Не надо, Йен.

Присев с ним рядом, она стала нежно гладить его по спине.

- Это ни к чему не обязывает, – прошептала она ему на ухо, обдавая горячим дыханием, – мы ведь взрослые люди… – Йеннифэр прекрасно знала, что любой мужчина может быть завоеван при должной выдержке, терпении и хитрости. А свое упускать она никогда себе не позволяла.

Геральту очень хотелось тепла. Хотелось забыть последние события, хотелось вернуть обратно свою жизнь, которая незаметно и быстро утекла между пальцами. Фарс, бред. Он повернулся и сознательным движением ответил на ее поцелуй, пытаясь не обращать внимание на донимающий запах сирени и крыжовника.

Дальнейшие события разворачивались стремительно. Геральт, поутру блуждавший в бесконечных коридорах, услышал звуки борьбы. Как выяснилось, чародеи разбились на несколько лагерей: часть поддерживала Капитул и старый порядок, часть же стремилась завоевать благосклонность Нильфгаардской Империи, располагающейся на юге, мощь которой стала общепризнанной. Заподозрив восстание, последователи старого порядка принялись жестоко и быстро отлавливать «предателей». Будучи невольным свидетелем, Геральту пришлось несладко. Его вручили шефу тайных служб, который незамедлительно повел ведьмака в сторону пристани для насильственного перемещения на корабле. Пришлось Дийкстре нанести серьезные увечья…

Ведьмак выяснил, что Цири и Йеннифэр находились во время погрома во дворце Гарштанг, стоявшем неподалеку, и поспешил туда. Цири он нашел далеко не сразу, нагнал ее, когда она была зажата в тупике. Он расправился с ее преследователями – скоя’таэлями, но молодого синеглазого нильфгаардца, тяжело раненого натренированной рукой Цири, убить не решился. Человек, именовавший себя Кагыром, признался, что именно он спас Цириллу во время пожара и разгрома Цинтры.