Сама не заметив, как, Эм вышла к поляне и огромному дереву с еще одним представителем “коллегии” внутри. Пока все спят, он здесь, такой же потерянный, брошенный, как и она. Или нет? .. Сомнений в том, что он не расположен к разговору, не было, и девушка побрела дальше, вдоль домиков. Теперь стало ясно, почему их было так мало, ведь большая часть населения жила под деревьями.

На берегу, в бухте, по-прежнему шумел прибой, торчали мачты кораблей, и свет звезды отражался в темном море. Нет, тоска и здесь ее не отпускала. Эм запрокинула голову, рассматривая причудливые тени скалистых стен, и заприметила наверху, вдалеке, небольшую фигурку, сидящую у края. Кто-то еще не спал этой тихой теплой ночью.

Развернувшись, Эми отправилась на долгие поиски пути к вершине.

— Надо же, — громко обратилась она к своей находке, подходя со спины, — сам Керр решил объявиться после таинственного исчезновения! Неудивительно, ведь теперь опасность миновала. Ты знаешь, что такое трус, а? Есть у вас такое слово? Это тот, кто бросает своих товарищей в беде, спасая свою шкуру. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Так было лучше, — тихо отозвался молодой человек, прижимая подбородок к груди.

— Для тебя-то? Не сомневаюсь!

— Я все думал… Я думал, когда ты найдешь это место? .. Здесь… Хорошо…

— Да что с тобой? — насторожилась Эми, обратив наконец внимание на его подавленный голос и позу. Она присела с ним рядом, пригляделась к изящному гребню, украшенному самоцветами, который он вертел в руках, и неприятная догадка остудила ее пыл.

— Керр, это ее? .. Это принадлежало Анареис?

Молодой человек слабо кивнул.

— Наше… Наше место. Здесь. Саэрос тоже его любил… Он погиб здесь…

Эми замолчала, уставилась в пространство перед собой. Она до боли сочувствовала Керру и одновременно осознавала, что ничем не может утешить его в этом горе. Она и сама боялась смерти любимого человека больше, чем всего остального, вместе взятого.

— Я… — Керр надолго замолчал и выдавил шепотом: — Я любил ее больше всего… Она — это все…

— Мне так жаль, милый, — Эми сжалась, обняла друга за плечи. — Если бы ты знал, как мне жаль, если бы я могла…

Керр кивнул. Слова были ни к чему, они ничего не меняли, не исцеляли.

Так, сидя рядом, в тишине и тьме ночи, они побыли вместе, пока Керр не встал и, чуть пошатываясь, не побрел прочь.

====== 6.15. ======

Дни тянулись бесконечно медленно, не в пример нарастающему с каждой минутой беспокойству. Эм приноровилась к жизни в обители Корункана, воспитывала в себе терпение и мудрость, занимала себя посильной помощью местным, участвовала в их жизни и труде, радовалась их простодушию и работоспособности. Но ближе к рассвету, после встреч с Керром, подолгу ворочаясь на мягком травянистом ковре и отворачиваясь от манящих звезд, она неизменно засыпала с рецептом в руке. Так пристрастившийся к бутылке человек обнимает ее, но не осмеливается откупорить из-за боязни необратимых последствий. Возможность попасть домой хотя бы мыслями занимала ее все время, необъяснимая тревога подталкивала к эксперименту, и лишь страх погибнуть, потерять возможность вернуться, останавливал от рискованного шага.

В жизни, рано или поздно, у всех случаются обстоятельства, при которых сделать что-либо невозможно, но на этом сама жизнь не заканчивается -так внушала себе Эми с утра до ночи, так отвечала она на назойливые призывы подсознания и утешала истерзанную душу. Многие при этом умудряются пересилить себя и научиться ждать, терпеть, думать головой. Чем же она хуже?

Сидя на излюбленном месте, на возвышении, под красивым пышным растением, девушка наблюдала за тем, что происходит вокруг. Все эти существа, занятые делом, тоже так умеют. Они научились выживать, справляться с тоской по дому; они пережили переоценку ценностей и страшные для них открытия, которые не вязались с информацией, внушаемой с самого рождения. Эми с любовью окинула взглядом мяшек, жердей, людей и других непривычных существ, занятых работой. Каждый стал ей по-своему дорог, как и это место. Пожалуй, только уродцы с раздвоенными носами были неприветливыми и выбивавшимися из общего уклада, скорее из упрямства, нежели от природного несоответствия.

«Пора домой», — всплыл в голове тревожный зов. Эм подалась вперед, вскочила на ноги и почти бегом отправилась к Малею. В это время он обычно играл в нудную запутанную игру с фишками. Ну и пусть. Все, что угодно, только бы отвлечься.

— Совсем она плоха, — отметил один из игроков, косясь на застывшую Эми. Всем давно стало ясно, что в таком состоянии она не воспринимает действительность и бесполезно ждать от нее реакции.

— Погодите, очнется и метаться начнет, — вставил Фок, покусывая тонкий стебелек во рту. — Даже смешно.

— Ничего смешного! — Малей погладил девушку по руке, безрезультатно стараясь вернуть ее к игре.

— Смотри, смотри, сейчас очнется, скажет, что пора домой, и туда-сюда ходить будет…

— Да помолчи уже!

— Нет, так невозможно. Давайте без нее.

— Эм, ты как ответишь? Как ходить будешь?

— Эм…

— Очнись же…

— А? .. — Девушка часто заморгала, поднялась. — Нет… Мне домой пора… Мне правда пора! ..

Эми, круто развернувшись, отошла от группы, осознала, что ее поведение непонятно окружающим, вернулась, открыла рот и, под влиянием всепоглощающей тревоги, опять поспешила прочь. Она уже сотню раз ходила к дому Зигора, мага, разбиравшегося в травах и компонентах, стояла возле входа и уходила. Сотню раз она прокручивала, как заставит его сделать эликсир, выискивала по территории, наблюдала издалека. И ничего не делала. Сегодня была не его очередь хранить защитный купол, а жаль, ведь его занятость останавливала от дурости. «Это глупо, — повторяла она. — Всего-то надо подождать. Зачем себя травить? Никакого смысла. Хочу попасть домой, а попаду в вечную пустоту. И тогда точно все будет потеряно».

Девушка остановилась, повернула обратно.

«Да что за летальный исход? Кто его придумал? Нет его на самом деле! Может, это лекарство от чиха или несварения желудка! А есть ли у них желудок? .. У Саэроса точно был… Может, он просто не хотел, чтобы другие так умели? Вот и написал предупреждение».

Эми в замешательстве уставилась на вход в жилище Зигора. Она ведь в другую сторону шла, разве нет?

«Умру. Погибну, отравлюсь. За мной придут, и скажут: не дождалась. Я никуда не уйду, я себе в этом поклялась, и клятву не нарушу ни под каким предлогом».

Во рту появился металлический привкус крови. Эм промокнула пальцем растерзанную губу.

«Если я попаду домой разумом, это не считается, — противоречила она сама себе. — С места-то я не сдвинусь! Это даже поможет быстрее меня найти. Я только взгляну на него одним глазком и сразу обратно. Невозможно изобрести эликсир, испробовать его, умереть и сообщить об этом».

Надо было уходить. Эм повернулась к поляне, уставилась на нее невидящим взором.

«Проклятый рецепт! Зачем я вообще его нашла? Еще пара дней, и я сброшусь вниз, как Саэрос. Черт побери, уж лучше помереть пытаясь, чем от отчаяния!»

Последняя мысль принесла долгожданное облегчение. В таком ключе действительно прием эликсира был оправдан. Эми несколько раз глубоко вдохнула и зашла внутрь, зная, что ее ожидает тяжелая битва, прежде чем маг согласится создать то, что ей нужно.

Это было просто. Слишком просто. Маг не собирался занимать себя причинами, не вслушивался в бессвязное вранье. Как истинный исследователь, он интересовался технической стороной процесса, не придавая значения девушке или ее нуждам. В обмен на сам рецепт, с грехом пополам переведенный со Старшей речи, и обещание подробно описать полученный эффект, Зигор в мгновение ока намешал густую субстанцию с осадком на дне и вручил Эми маленький сосуд.

Сбитая с толку, разочарованная исходом их встречи, девушка, воровато озираясь, ушла подальше от нежелательных свидетелей, спряталась в кусты и долго, очень долго вертела сосуд в руках. Ее разрывало от противоположных мыслей. Оставить сосуд, забыть о нем было невозможно, выпить тоже. «Вот выпью я, умру, и через мгновение придет Геральт, — накручивала она себя, вспоминая романтические баллады и истории с грустным концом. — А всего-то надо было подождать…»