— Давайте дадим этому чучелу в маске и смешной шапке хоть какой-нибудь утешительный приз, — предложил добрый и миролюбивый Эскель, указывая на расстроенного Карантира. — Ну, пусть он будет лучшим навигатором-покойником.

Услышав это, Карантир зарыдал в голос. Утешать своего бывшего воспитанника пошел даже Аваллакʼх.

— Карантир, ты уже большой мальчик. Хватит плакать. Не вышло в этот раз, выйдет в следующий.

— Да-а, — всхлипывал навигатор, растирая шипастой перчаткой слезы, обильно текущие из прорезей кошмарной железной маски. — Сначала жезл мой слома-али, потом вообще уби-или, приз не дали, Цирька дразнится-а-а!

— Цири извинится, — пообещал знающий.

— Вот еще! — задрала носик ведьмачка. — И не подумаю!

— Ну, Цири, — обратился к дочери Геральт. — Да извинись ты перед этим слабаком и неудачником, чего тебе стоит.

— Ы-ы-ы, — горестно завыл Карантир. — Теперь еще и ведьмак обзывается!

— Можно как-то унять эту кисейную барышню? — Смерти надоело слушать нытье Карантира и он начал терять терпение.

— Дайте ему действительно какой-нибудь приз, — предложил Геральт. — Можете одним из моих поделиться.

— Ну, как вариант, — Смерть наугад сунул руку в мешок. — Та-ак, что тут у нас? Во! За самую эпичную пьянку. Пойдет?

— Пойдет! — дружно согласились все, кроме продолжающего всхлипывать Карантира.

— Хватит ныть, — Эредин оторвал навигатора от плеча Имлериха. — У него от твоих водных процедур все доспехи проржавеют. Иди, вон, дали тебе приз. Выклянчил.

— Я не хочу приз за пьянку! — капризно заявил Карантир, снова налаживаясь истерить.

— Бери, я кому сказал, — Эредин сердито пихнул своего подчиненного по направлению к столу. — Другой, гляди, еще хуже этого будет. Я чувствую, что следующим там лежит что-нибудь из серии «Звезда борделей».

— А я бы взял и этот, и тот, — встрял Имлерих. — Эредин, можно я приз заберу, раз этот чистоплюй не хочет.

— Ты еще мне повыступай! Тебе сколько раз было говорено: шабаши и бабы доведут до цугундера*. Вот и получил по башке своею же булавой.

— Кстати, для Имлериха приз есть, — объявил со своей импровизированной трибуны Смерть. — За неразборчивость в связях.

— Чего? — не понял Имлерих. — Это ошибка! Вы меня с Геральтом перепутали и еще с этим, который бард блядовитенький.

— Нет, все верно. Этот приз ваш по праву.

— Ой, я кажется знаю, — поморщился Геральт. — Ты с ведьмами с Кривоуховых топей спал?

— Ну да. А чё, они симпатичные девчонки.

— А ты их истинный облик видел?

— Не понял. Что не так с их обликом?

— Ты спал с иллюзиями. А на самом деле там такое… — Геральт передернулся.

— Да что не так-то с ними? — настаивал Имлерих. — Покажите мне. Теперь и я хочу знать, с чем я там спал!

— Раз ты настаиваешь… — пожал плечами Смерть. — Вот с этим, — он материализовал в воздухе картинку (в черной рамке и с траурной ленточкой), которая явила на всеобщее обозрение ведьм в их натуральном обличье.

Имлерих упал в обморок.

В это время переставший плакать Карантир, пробравшись к сцене, под шумок копался в мешке с призами Геральта, выискивая подходящие для себя. Эти манипуляции не укрылись от бдительного взора Йорвета, который с начала свары внимательно наблюдал за Ольхами, ожидая от них какого-нибудь подвоха.

— Геральт, смотри, что этот паразит делает! — возопил эльф, указывая на воровато озирающегося навигатора, который поспешно распихивал стыренные вещички по многочисленным карманам своего плаща. — Он твои награды ворует!

— Держи вора! — завопил возмущенный Ламберт.

— Бей его! — поддержал инициативу ведьмака воинственный Золтан, которому давно хотелось размяться да все повода не было.

Карантир, видя, что его раскрыли, попытался было смыться, использовав свои ларадорренские способности, но то ли после смерти их ему отключили, то ли в этом месте они не работали — во всяком случае, исчезнуть у Карантира не вышло, вместо этого он получил увесистую плюху от подскочившего Йорвета.

— А-ай! — одноглазый эльф затряс ушибленным кулаком. — Чертова заразина со своей железной кастрюлей на башке! Ой, как больно! Мужики, я, кажись, пальцы сломал о его шапку, — пожаловался Йорвет.

— Как это может быть? Она же призрачная, — удивился Ламберт.

— А мы тогда вот так! — Золтан потянул из-за пояса секиру.

— Эредин! Аваллакʼх! Помогите! — завопил испуганный Карантир. — Спасайте меня все!

— Давно я так не веселился, — заметил Смерть. — Не жалею, что пришел. А ведь сначала не хотел. Много бы потерял. Не часто, между прочим, случаются такие интересные церемонии. А у вас все так живенько, с импровизацией.

Пришедший на помощь своему навигатору Эредин одной рукой поднял и держал за воротник Золтана, который настолько вошел в боевой азарт, что даже не понимал, почему его ноги утратили опору, а секира, которой он старательно тыкал в направлении Карантира, никак не может достать соперника. Другой рукой король Дикого Гона тормошил своего подчиненного, из плаща которого блестящим дождем высыпались потыренные награды.

— Ни хрена он спиздить сколько успел, — подивился Ламберт.

— А я бы взял его к себе в подельники, — Сиги Ройвен, он же Дийкстра, с уважением глядел на Карантира, которого продолжал интенсивно трясти Эредин.

— Ты вроде в канцлеры Реданокаэдвении подался, — заметил Роше. — Или ты продолжаешь поддерживать связи с преступным миром Новиграда?

— Просто привычка, — поспешил оправдаться Дийкстра.

— Ну-ну, — Талер и Роше переглянулись.

— Что, уже придумываете коррупционную составляющую?

— А чего ее придумывать-то, — неопределенно хмыкнул Талер.

— Гляньте, точно есть «Звезда Пассифлоры»! — напряженную ситуацию разрядил радостный возглас Ламберта, который поднял с пола один из вымпелов и рассматривал его. — От мадам Серенити и ее девочек самому…

— Дай сюда, — Геральт выхватил из рук Ламберта свою награду. — Вот получишь свои призы, тогда и читай надписи на них кому хочешь.

— Предательницы! — театрально заломил руки Лютик, услышав, что и жрицы любви, на признание которых он мог с полным правом рассчитывать, сочли более достойным не его. — Это после всех денег, которые я там оставил, они отдали пальму первенства Геральту? Где справедливость?

— Справедливость в том, что за деньги истинную славу и признание не купишь, — язвительно прокомментировала реплику Лютика Присцилла. — Если тебе самому, как таковому, грош цена, тогда и приходится башлять, авось хоть за деньги кто-то оценит.

— Вы чересчур строги к маэстро Лютику, — вмешался Смерть. — Он тоже заслужил свою награду, причем в очень почетной номинации. Наш Юлиан Альфред Панкрац, виконт де Леттенхоф, он же Лютик и он же широко известный в узких кругах «Малиновый мститель» награждается медалью за спасение благородных девиц.

— От кого, стесняюсь спросить? — поинтересовался Геральт.

— Очевидно, от ведьмака Геральта, — уточнил Смерть. — Переходим к следующему лауреату. Талер! Комитет по филологии, стилистике и культуре речи награждает вас почетной грамотой за самую длинную и витиеватую нецензурную тираду, в которой вы еще и ухитрились ни разу не повториться. Они впечатлены.

— Что значит культурные, интеллигентные люди, — Талер даже расчувствовался. — Умеют ценить изысканные обороты речи во всех их проявлениях. А то только и слышишь: Талер матершинник, Талер грубиян. А я так скажу: позвольте выразить глубочайшую признательность этим замечательным людям за высокую оценку моих лингвистических познаний в столь специфической области языковедения и уверить их в том, что я и дальше продолжу совершенствоваться в технике разговорной речи, ибо именно она дает основу…

— Талер, завязывай, тебя все поняли, — оборвал речь своего коллеги Роше. — Точнее, вот как раз сейчас тебя никто не понял. И если ты еще раз начнешь загинать таким слогом, я тебя сам вот этими руками придушу.

— Вернон Роше! — Смерть перевел взгляд на следующего номинанта. — «Чем дальше в лес, тем толще партизаны»! Это о тебе и твоих синеполосатых подчиненных. А вот и приз. С инструкцией. Перед применением настоятельно советую внимательно прочесть.