— Ага. И вам того же, — радостно закивал Имлерих и покинул кабинет.

— Ну что? — хором поинтересовались сопровождающие, как только эльф вышел в коридор.

— Я здоров. То есть, Карантир здоров. Годен к службе навигатором. А Эредин где?

— Горе горькое ваш этот навигатор, — покачал головой Гермес Зевсович. — Он в лаборатории при попытке взять у него кровь из пальца в обморок грохнулся. Эредин вместо него пошел.

— Ай-яй-яй, — сокрушенно качала головой лаборантка, глядя на лежащего без сознания Карантира. — Вроде на вид такой здоровый, а такой чувствительный. Я только-только иголочку достала, а он ее увидел — и сразу в обморок.

— Давай уже, коли меня вместо него, — Эредин положил на стол свою ручищу. — Токо быстро! О Dana Meadbh, что я только терплю ради этой нюни! Надо было Геральта сюда притащить, чтобы он мучился, потому что весь этот идиотизм из-за него приключился.

— А вы, того-этого, в обморок не грохнетесь, как ваш товарищ? — с подозрением спросила лаборантка. — А то уж очень вы… монументальны.

— Не грохнусь. Коли! — велел Эредин.

— Сейчас будет немного больно, — мягко сказала женщина, глядя, какими страшными глазами Эредин воззрился на маленькую острую штучку в ее пальцах. — Я быстро, вот так раз — и все.

— Уй! — не удержался и вскрикнул Эредин. — Ничего себе немного! Да мне так больно не было, даже когда ведьмак мечом глаз выколол! Слушай, если тебе тут работать надоест или там деньги понадобятся, ты дай мне знать, я тебя с твоими иголочками на Тир на Лиа в пытошную возьму сразу, без разговоров и испытательного срока. У тебя ж ручки для этого дела просто золотые.

— Хорошо, я подумаю над вашим предложением. Сейчас кровушку вашу соберу, посчитаю…

— Ой, натоптали уже, нагрязнили, — проскрипел старческий голос буквально на ухом у Эредина. — Ходють и ходють, топчуть и топчуть. Ножищи свои подыми! Почему без бахил?

— Олимпиада Ардалионовна! — не поворачивая головы ровным голосом сказала лаборантка. — Погодите вы со своей шваброй, дайте мне спокойно кровь у пациента взять.

— Гонють мене отовсюду и гонють, — забубнила бабка (Эредин-то как раз повернулся и рассмотрел ворчливую старушку в белом застиранном халате с какими-то подозрительными разводами и пятнами и косынке, завязанной на затылке с угрожающе торчащими из-за ушей кончиками). — Ентот Русти вот тоже щас наорал: куды ты пресси со своей шваброй, мол, не видишь, что ля, шо у мене пацаент со вскрытым брюхом на столе. Как будто я смотрю, что там у его столе: кишки или бутерброды. Я ему говорю: ходють и ходють, топчуть и топчуть, а он мене — пошла вон, не мешай оперировать. Антиллягент называется. Ето у вас чаво в углу ляжить и антисанитарию распространяить? Какая-то шкура грязная? Куды ея, на помойку отнести? — санитарка потыкала шваброй в бесчувственного Карантира.

— Олимпиада Ардалионовна, не трогайте, это мы сами потом приберем, — ответила лаборантка.

— У колидоре тоже, стоить один такой в польтах. Я ему говорю: нельзя в польтах находиться! А ентот, из диспетчерской начальник, говорит, что это не польты, а какие-то доспехи. А по мне, что польты, что доспехи — все едино, антисанитария. Вон этот, — она кивнула на Эредина, — молодец, разделся. А почему в трусах? — строго зыркнула на эльфа санитарка. — Пижама твоя иде? Пропил? Ты мене гляди, я при выписке усе сосчитаю. А то ходють и ходють, топчуть и топчуть…

— Ну чё, нормальный анализ-то? — полюбопытствовал Эредин, когда лаборантка закончила колдовать над пробиркой.

— Погодите, экий вы быстрый. Кровь вашу надо сначала через анализатор пропустить. Кстати, больше ничего сдать не хотите?

— Остальное пускай он сам сдает, — Эредин раздраженно кивнул в сторону Карантира. — Надеюсь пописать в баночку он сможет без проблем и у него ничего при этом не отвалится.

— А почему это вы за меня все прошли? — плаксиво и обиженно спросил Карантир мрачного Эредина, которому уже до черта надоело торчать в больнице, и веселого Имлериха, который уже успел познакомиться с двумя симпатичными молоденькими медсестричками.

— Да потому что ты в обмороке лежал, и было неизвестно, когда оклемаешься. Сколько нам тут торчать прикажешь из-за того, что тебя угораздило не в ту дверь сунуться? — вскипел Эредин. — Ты не навигатор у меня, а какое-то сплошное недоразумение.

— Я хотел провериться, — стоял на своем Карантир. — Я имею право знать, каково состояние моего здоровья. А вы тут подлогом занимаетесь.

— Можешь гинеколога пройти, — предложил Имлерих. — К нему ни я, ни Эредин пойти не решились.

— А он что, тоже нужен? — на полном серьезе поинтересовался Карантир.

— Нам с Имлерихом — нет. А тебе, думаю, да, — зло сказал Эредин. — Потому что лично я уже сомневаюсь в твоей принадлежности к мужскому полу.

— Карантир, а может, ты и вправду беременный? — развеселился Имлерих. — Залетел от скеллигских шлюх. В обмороки, вон, падаешь.

— У меня малокровие! — пожаловался Карантир. — И вообще, пустите меня к врачу! Я, может быть, болен!

— Да иди, кто тебе не дает, — пожал плечами Эредин. — Вон, кабинет перед тобой. Только потом не плачь и не ной, если там с тобой будут делать что-нибудь этакое.

Все тот же Русти-рыжик, совмещающий в междумирской больнице должности хирурга, кардиолога и терапевта весело и доброжелательно посмотрел на вошедшего к нему в кабинет высоченного эльфа.

— Здравствуйте. На что жалуемся? — задал он дежурный вопрос.

— Ой, доктор, все болит, ничего не помогает, — плаксиво и жалобно затянул Карантир. — По утрам болит голова, то в затылок отдает, то виски ломит, то лоб ноет. Потом ухо у меня не слышит после того, как Эредин меня ударил. Давление скачет, перед глазами все плывет, мушки мелькают и звездочки…

— Зеленые черти и накеры не скачут? — поинтересовался Русти.

— Нет, только мушки со звездочками. Потом у меня болит копчик, ноют суставы, в коленках щелкает, в шее хрустит, поясница не гнется. Еще я кашляю, мне трудно дышать, одышка меня мучает, и в груди у себя я сам слышу хрипы.

— Боли в подреберьях есть?

— Ага, — радостно кивнул Карантир. — В обоих. И живот у меня, между прочим, тоже пучит.

— Поносы, запоры?

— И то, и другое.

— Боли за грудиной?

— Обязательно!

— В руки отдают?

— В обе!

— А в ноги?

— Тоже.

— Боли за грудиной отдают и в руки, и в ноги? — не поверил Русти.

— Доктор, я же вам объясняю: болит все, не помогает ничего.

— Да-а, случай трудный, запущенный, — озабоченно покачал головой Русти. — В стационарчик ляжем?

— Конечно! — тут же согласился Карантир. — Вы же видите, я изможден, изъеден болезнями и вообще почти при смерти.

— Да, на вас посмотришь, именно это сразу и приходит в голову. Значит, будем обследоваться по полной.

— Угу, — кивнул Карантир. — Я на все согласен. Только поставьте меня на ноги.

— А сейчас вы, извините, на чем стоите?

— На ушах буквально! — изумился непонятливости доктора Карантир. — Для меня каждый день — это мука! Да еще король наш с Имлерихом так и норовят меня поддеть и усложнить жизнь несчастного калеки. Кстати, если вы не в курсе, так я ж недавно уже умирал. Они, конечно, тоже, но этим лбам воскрешение далось легко, а у меня болит вот здесь, — Карантир показал в область солнечного сплетения. — Это сюда ведьмак мечом ударил и еще потом лезвие повернул. Знаете, как было больно? Потом он меня сбросил в воду, с тех пор у меня развилась водобоязнь. Еще я страдаю агорафобией, клаустрофобией, арахнофобией, дромоманией. В Смоленских лесах меня точно укусил энцефалитный клещ, хотя Эредин этому не верит, но мне-то лучше знать. У меня аллергия на укусы насекомых, клубнику и цитрусовые…

— Импотенцией не страдаете?

— Нет! То есть… У меня проблемы в общении с женщинами. Я их боюсь.

— Может, вы этот… Гомо?

— Типун вам на язык! Я нормальный! Я испытываю к ним влечение, а они ко мне — не очень, — вздохнул Карантир. — Это потому что у меня в детстве была психотравма. Эредин меня все время морально подавляет, Имлерих подкалывает, а Цирька издевается.