— Ага, и конницу тоже, — пробурчала Лена.
— Где там твои эльфы? — уже рвалась в бой Маша.
— Вот это я понимаю, деловой подход, — одобрил Гермес Зевсович. — Сразу быка за рога — и в стойло.
Маша выскочила из кабинета, едва не вынеся из дверей Гермеса Зевсовича, который, впрочем, прыти Маши только обрадовался.
— Прям огонь, а не девка, — одобрительно покачал он головой, глядя, как Маша стоит посреди холла и с любопытством крутит головой в поисках обещанных эльфов.
— Гермес Зевсович, вот зачем вы так? — с укоризной спросила Лена.
— Смешной вопрос, Аленушка, — со своей обычной озорной улыбкой уклонился от прямого ответа начальник курьерской доставки. — Не обманешь — не продашь.
— Я ведь теперь, после вашего спича, даже отговорить ее не смогу, — сетовала Лена.
— А разве надо, Аленушка, душенька, умничка ты моя? Разве нам с тобой, а главное, ей самой это надо?
Тем временем Маша, так и не узрев разрекламированных Гермесом Зевсовичем красавцев в доступной близости от себя, обратила, наконец, внимание на то, что вся попаданская тусовка повисла на окнах, видимо разглядев в парке нечто интересное. Найдя подоконник, на котором болтались девицы похудосочнее, Маша решительно ввинтилась в ряды анорексичек, невзирая на возмущенные возгласы недовольных ее самоуправством сьюх, прильнула к окну и обомлела. На площадке перед окнами стояли три монументальных красавчика-эльфа, но Машин взор, как магнитом притянул к себе самый высокий из них, темноволосый, атлетически сложенный молодой мужчина с идеально правильными благородными чертами прекрасного лица. И пусть у него не было короны и королевской горностаевой красной мантии (а были лишь все те же приснопамятные белые семейки в черный черепок), но по его манере держаться, осанке и гордой посадке головы было сразу видно, что он и есть король. Великолепный эльф повернулся и окинул надменным взглядом окна с висевшими на них любопытствующими попаданками. Слегка скучающий взгляд зеленых глаз едва скользнул по Маше и ушел в сторону. Таинство длилось не больше секунды, но Маша чувствовала, что уже тает до готовности стечь с подоконника восторженной мокрой лужей.
— Маш, — из плена сладких грез ее вырвал оклик Лены, который она для пущей убедительности еще подкрепила, сильно потянув подругу за куртку. — Хватит изображать из себя усвуненную до идиотизма гирлянду. Пора идти развлекать высоких гостей.
— О-о-о! — только и смогла произнести Маша, закатывая глаза от восхищения. — Какой мужи-ик! Это ж просто ах-ре-неть!
Комментарий к А ОН ТАКОЙ - МОЙ НОВЫЙ ПАРЕНЬ, ПРОСТО ЧУМОВОЙ. ГЛАВА 1, в которой Маша-Охренэль обретает новый смысл жизни
========== И ВНОВЬ ПРОДОЛЖАЕТСЯ БОЙ, И СЕРДЦУ ТРЕВОЖНО В ГРУДИ. ГЛАВА 2, в которой Маша вырабатывает план по завоеванию сердца эльфа, подруги встречают старую знакомую, а Лена выступает в роли невольной свахи ==========
— Слышь, Ленк, а кто это? — спросила у подруги Маша как только к ней вернулась способность соображать.
— Aen Elle, — пояснила Лена.
— Да не ели, а вон этот, который в белых в черный горошек трусах под окном стоит.
— Это — Эредин Бреакк Глас, король Народа Ольх.
— Почему ольх, если ты сказала, что это ели?
— Не ели, а элле! Маш, у тебя от Эрединовой красы не только взор затмило, а еще и уши заложило?
— А он вообще откуда?
— В каком смысле?
— Ну-у, я его в игре чё-то не помню.
— Он из книги. Из четвертой ее части. В третьем Витчере он тоже есть.
— Ёпта! Из последней, выходит, — почесала нос Маша. — До туда я не добралась, разумеется. Какой-то странный автор. Это ж надо было додуматься — запихать такого шикарного мужика в самый конец.
— Вот у тебя пан Анджей спросить, конечно, забыл, куда ему совать Эредина. А, главное, зачем, — не выдержала и съехидничала Лена.
— А-ай, вот если б я писала роман, то уж точно все сделала бы не так. И попаданство описала бы по-правильному, а не как тут у меня получается.
— А как, по-твоему, правильно?
— Шоб я была крутая мечница, лютая магичка, шоб в меня влюбились Йорвет, Геральт, Эредин… кто там еще-то из зачетных мужиков есть?
— Дийкстра, блин! Маш, чё-то наоборот пока у тебя все с любовью. Ты точно какая-то сью навыворот. Сама влюбляешься то в Йорвета, то в Геральта, то теперь в Эредина. А они, что характерно, почему-то знать тебя не желают.
— Это потому что они — неправильные персы. И потом, Лен, все. Вот теперь я точно поняла, что Геральт был просто мимолетным увлечением от безысходности, Йорвет был ошибкой, а на самом деле я люблю только Эредина. Я определилась окончательно и бесповоротно.
— Ну да, пока на горизонте очередная симпатяжка не покажется. Аваллакʼх, к примеру, — предположила Лена.
— Не-е, Аваллакʼх — Кузьма сказал — старый и противный, мне такое добро не нать, — решительно замотала головой Маша. — Эредин — и точка. Может, мне поэтому с Йорветом и не везло, потому что не моя это судьба, — глубокомысленно изрекла она. — Все складывалось так, чтобы я не сделала фатальной ошибки и не пропустила своего настоящего счастья в лице Эрединчика.
— Маш, знаешь что, лучше б ты и вправду романы писала, — заметила Лена. — Тогда от твоих фантазий страдала бы только бумага.
— Не, а чё! — неожиданно вдохновилась предложением подруги Маша. — У меня бы классно получилось. Я б та-акой сюжетец завернула — все обхохотались бы, ну, в смысле обрыдались. Вот ты ж гений просто, Ленка, ты такую заебательскую идею мне сейчас двинула. Я в доказательство своих чувств к Эредину посвятю ему балладу, как Лютик.
— Маш, вообще-то насчет романов я пошутила. Ты как себе процесс творева-то представляешь? Насколько я помню, ты ничего отродясь не писывала.
— Ай, Ленк, да ладно, — беспечно отмахнулась Маша. — Чё я, букв не знаю, тоже мне трудность. Здесь главное, чтоб проняло предмет страсти-то моей. А уж тут я расстараюсь, будь уверена. Вот объективно скажи, ну чем я хуже Лютика?
— Думаю, все-таки хуже. Если объективно. Он ведь признанный бард, даже очень известный, причем не в узких кругах.
— Это лишь потому, что они еще моих песнопений не слыхали, — уверенно ответствовала Маша. — Но тенденцию я уловила. Вот смотри, Лютик пишет всякую хрень, ну-у, в смысле стихи про любовь там, все дела. И что?
— Что?
— Девушки к нему так и липнут. Казалось бы: с какого перепугу, он ведь не обладает достоинствами Геральта или Йорвета, а уж про Эрединчика я не говорю? А все равно популярен у противоположного пола и востребован. Потому — знаменитый поэт, и про всякое «люблю-не могу» загинает знатно. Вот и мне надо пойти его проторенной дорожкой. Ну, раз я не могу Эредина на абра-швабра-кадабра приворожить или под страхом смерти, например, с ножом у горла заставить его честным, так сказать, пирком… Ну, ты поняла.
— Я поняла, что межмировые странствия в твоей бедной головуше все мозги перетряхнули и набекрень поставили. Вот скажи ты мне, откуда ты этой ереси набралась?
— Сама додумалась. И это вовсе не ересь, а план, гениальный в своей простоте и легкости исполнения.
— Маш, я бы все-таки не сказала, что написать что-либо приемлемое так-таки легко и просто.
— А мы сейчас у Гермеса Зевсовича спросим, вон он как раз идет. Уж он-то должен знать такие вещи, — с уверенностью заявила Маша.
— С чего ты взяла, что должен. Он у нас вообще-то по доставке.
— А мне показалось, что и в вопросах «купить-продать» он компетентен.
— Это да. Но при чем тут творчество?
— А при том, что это тоже товар. Вот он мне и обскажет конъюнктуру рынка, то есть в какую сторону лучше направлять свое перо.
— Ну-ну, — махнула рукой Лена. — Дерзай. Не буду вмешиваться. В конце концов, это действительно не самое страшное, до чего ты могла додуматься. — девушка вздохнула и тихонько, так, чтобы Маша не слышала добавила: — Правда, боюсь, что беда все-таки случится, когда Эредин ознакомится с опусом в его честь.
— Гермес Зевсови-ич! — Маша замахала руками, стараясь привлечь к себе внимание начальника курьерской доставки. — Можно вас на минутку?
