– Не думаю, что с вами что-то не так, – сообщила ей Руби.

– Именно так, – стояла на своем Бриони. – Отвергнуть кого-то вроде Калеба? Знай вы его, то сочли бы, что я сошла с ума. Или что у меня нет сердца. Не то чтобы он не нашел себе кого-нибудь еще. Кого-нибудь лучше меня.

– Когда я только поступила в колледж, основным предметом специализации у меня была биология, – сказала Руби. – Я понимаю, это звучит смешно, но так оно и было. Я верила, что хочу найти лекарство от рака или чего-нибудь в этом роде. Честно говоря, мысль эта до конца не оформилась и была весьма смутной, но не думаю, что я отдавала себе в этом отчет. И вот, примерно за год до окончания колледжа, у меня начались головные боли. Очень сильные. И очень частые. Нельзя сказать, чтобы учеба давалась мне с трудом, если не считать физики. Короче говоря, я переключилась с биологии на театр, и боли перестали меня мучить. Все закончилось тем, что я начала работать в кино, сначала гримершей, а теперь доросла до художника-декоратора. Биология – прекрасная специализация для многих. Но не для меня.

– Но сменить специализацию – совсем не то же самое, что бросить кого-либо у алтаря. Это никому не причинит вреда. И не будет стоить кучи денег. И…

– А если бы вы поняли раньше, что не хотите выходить замуж за этого… как его зовут, Калеба, стало бы от этого лучше? Да. Но вы не поняли. И потому вам оставалось только уйти.

Бриони уже открыла было рот, чтобы запротестовать. Но то, что сказала Руби, имело смысл. Она ведь не собиралась причинять Калебу боль. И не хотела, чтобы ее родители выбрасывали на ветер кучу денег. Но один большой вопрос все-таки оставался.

Что означало «только уйти»?

Нейт вышел в теплую июльскую ночь. Глаза его слезились, а нос, легкие и горло жгло как огнем. Он сорвал с себя хирургическую маску и сделал медленный и глубокий вдох. Мозг его уже напряженно работал. Ковры, занавески и мебель в библиотеке и ТВ-комнате придется фумигировать. Или даже заменить, если это не поможет. Кроме того, ему…

Амелия присоединилась к нему на ступенях клуба и протянула бутылку с водой. Он осушил ее до половины и попробовал заговорить, но лишь закашлялся.

– Пей. Я тоже никак не могла откашляться, когда вышла оттуда в первый раз. А ты пробыл там гораздо дольше меня, – сказала она.

Он прикончил бутылку и сделал вторую попытку.

– Я не нашел ничего, что могло бы издавать такую вонь. Придется приглашать бригаду службы дезинфекции компании «Сентсейшенз».

– Уже вызвала. Я сообщила им, что огромный, страдающий непереносимостью к лактозе гигант выпил несколько дюжин молочных коктейлей с бобами и брюссельской капустой, после чего принялся пукать. Много и сильно. – Амелия покачала головой. – Смотри-ка, даже ни тени улыбки. Я всего лишь пыталась развеселить тебя, босс.

– Извини. В этой жуткой вони нет ничего смешного.

– Согласна. Но бригада службы дезинфекции сможет прибыть к нам не раньше завтрашнего утра. Я сказала им, что дело срочное, но получила отказ.

– Понятно. – Нейт умолк на несколько мгновений, пытаясь привести свои мысли в порядок. – Я хочу, чтобы ты нашла замену этим комнатам до того, как завтра кто-нибудь решит ими воспользоваться. По-моему, то бунгало, что рядом с Герти, пока еще пустует. Кроме того, нужно расставить предупреждающие таблички. Я не хочу, чтобы кто-нибудь даже случайно забрел в этот холл.

– Уже делается.

– Кроме того, распорядись, чтобы всю мебель и занавески вытащили на задний двор. Нам совершенно ни к чему, чтобы они и дальше впитывали в себя этот смрад, хотя, пожалуй, дальше уже некуда. Коврами займемся позже.

– И дворик закрыть, правильно? – спросила Амелия.

– Совершенно определенно. Пусть его отгородят веревками. У нас есть беседка и скамейки в саду, они подойдут тем, кто захочет подышать свежим воздухом снаружи. – Нейт убрал с лица упавшие на лоб волосы. – Пожалуй, больше сегодня вечером мы ничего сделать не сможем.

– Хочешь, чтобы я вызвала сюда Боба?

Нейт покачал головой. Он не видел причины вытаскивать из дома завхоза сегодня вечером.

– Утром я попрошу его осмотреть комнаты. Пусть глянет, не упустил ли я чего-нибудь.

– А я утром заскочу к Альдине, возьму у нее несколько книг с лотков на тротуаре, да и вообще, посмотрю, что там у нее можно приобрести по дешевке, – предложила Амелия.

– Все, теперь поезжай домой.

– И?

– Я запишу тебе сверхурочную работу.

– Слушаюсь, капитан, мой капитан. И я не стану требовать с тебя надбавки за вредность. Я имею в виду испорченный воздух.

На этот раз он рассмеялся. Амелия работала в «Гарденз» вот уже больше двадцати пяти лет. Здесь, в комплексе, она играла в прятки с ним и Натали, когда они были еще совсем маленькими. Он боялся, что их отношения испортятся, когда он станет боссом, но получилось наоборот. Хотя некоторые сотрудники все-таки уволились, когда он принял бразды правления интернатом в свои руки, полагая, что он не справится. Не то чтобы он винил их. Ведь он тогда едва успел закончить среднюю школу. Но большая часть персонала все-таки предпочла остаться с ним.

Мак вытянулся на подушке Диоджи. От нее смердело придурком. Его собственная подушка была куда удобнее, да и пахло от нее намного приятнее. Но было так забавно заставить Диоджи уступить ему. Все, что для этого потребовалось, – в упор уставиться на пса. Диоджи попытался было не отводить взгляда. Напрасно. В играх в гляделки Мак еще никогда не проигрывал. А вот Диоджи отвел взгляд почти сразу же и нехотя побрел прочь.

Мак спросил себя, а не устроить ли ему еще какую-нибудь игру с собакой, но потом решил, что Диоджи слишком глуп и скучен, чтобы стать ему достойным соперником. Откинуть защелку оказалось совсем нетрудно, после чего Мак по стволу дерева спустился во двор. Здесь он заколебался, распушив усы. Какой-то отвратительный запах не давал ему собрать из воздуха информацию, к чему он привык. Шерстка у него на спине встала дыбом. Это был запах мертвечины, но не только. К трупной вони примешивался сладковатый аромат гниения еще живой ткани. Да и запах смерти был еще слишком свежим и недавним.

Впрочем, каким бы ни был его источник, Мак понимал, что поделать здесь он ничего не сможет. Но вонь шла с того направления, где жил Человек-с-сардинками. У того не было навыков и умений, которыми обладал Мак, и он решил посмотреть, как у него дела.

Мак вприпрыжку отправился в путь. Подойдя поближе, он смог уловить запах Человека-с-сардинками. В нем не было страха. То есть спасать его не требовалось. Но, быть может, ему придется по нраву новый подарок. Тот, что Мак принес ему в прошлый раз, он едва удостоил взгляда.

Мак остановился у дома, расположенного по соседству с жилищем Человека-с-сардинками. Изнутри до него донесся шум льющейся воды. Под душем стоял какой-то человек. Ох уж эти люди, когда же они поймут, что язык им дан для того, чтобы поддерживать чистоту собственного тела?

Через прореху, проделанную им в прошлый раз, Мак проскользнул внутрь. Здесь, в доме, неприятный запах ощущался не так остро, но по-прежнему забивал ноздри, пока кот осторожно обшаривал дом, выискивая что-нибудь этакое… Вот только что именно?

Заметив на буфете нечто мягкое и пушистое, он вспрыгнул туда. Мягкие и пушистые штуки ему нравились. Его игрушечная мышка была именно такой. Эта штука выглядела поменьше, но на ощупь очень походила на его игрушку. Он легонько стукнул ее лапой, и та слетела с буфета на пол. Отличн о .

Мак ухватил мягкую и пушистую штуку зубами и принес ее в дом Человека-с-сардинками. Внутри не было заметно никакого движения. Доносились лишь звуки, которые издают во время сна люди. И некоторые собаки, подобно Диоджи. Мак решил воспользоваться входом через дымовую трубу, чтобы не разбудить своего друга. Он оставил мягкую и пушистую штуку рядом с кофеваркой. Джейми всегда направлялась прямиком к ней – после того как покормит его.