Я отлично знала этих пчел. В золотую и голубую полоску, они деловито летали по паркам точно так же, как по гидропонике. В детстве меня очаровывали как они сами, так и то, что они жили в своих собственных маленьких ульях, прямо как мы, люди, жили в ульях побольше. Я протягивала палец и осторожно гладила крошечные пушистые тельца. Родители наблюдали за мной и улыбались. Они работали в генной инженерии и рассказывали мне, как пчел вывели из их диких предков — теперь беззлобных, трудолюбивых и без жал.

Во сне я сама была одной из таких пчел. Я собирала пыльцу и относила ее домой, в улей, проползая по туннелям и слушая успокаивающий гул моих товарок вокруг.

На следующее утро я проснулась странно дезориентированной, и тревога не унималась, пока я завтракала, шла в центр оценки и еще несколько часов проходила сбивающие с толку тесты. К полудню ужасно разболелась голова, словно из моего черепа наружу пробивался молот. Я винила во всем световые табло на утренних тестах.

Я пыталась игнорировать головную боль, борясь с ней, пока на следующем сеансе вновь не увидела световые табло. Пульсация в голове достигла крещендо. Я застонала от боли и спрятала голову в ладонях.

— Что случилось, Эмбер? — спросила элегантная женщина лет тридцати, которая проводила несколько самых последних проверок.

— Извините. У меня жутко болит голова, — ответила я.

— Я доктор. Я вколю тебе лекарство, которое снимет боль, а потом ты сможешь прилечь и немного отдохнуть.

Я протянула руку, и женщина сделала укол пневмопистолетом. Мне все еще было ужасно плохо, но я бы не вынесла, если бы тесты затянулись на пятый день.

— Мне не нужен отдых.

— Сейчас ты не в состоянии продолжать. — Она подарила мне стандартную ободряющую улыбку и произнесла слова, которые все они неустанно повторяли: — Не волнуйся.

Ее лицо начало колебаться и расплываться перед моими глазами, и все вокруг почернело.

gloomy glory 18.06.2018 11:30» Глава 4

Переводчик: Lorik

Редактор: gloomy glory

Оформитель: LiLinochka

Открыв глаза, первым делом я заметила потолок: он изгибался вниз и в стены перетекал как-то странно, никогда такого раньше не видела. Секунду я озадаченно его изучала, а потом вспомнила, что мне стало плохо во время теста.

Я в панике подскочила, поняла, что лежала на какой-то кушетке, и огляделась. Я находилась в длинном узком помещении с множеством кресел, сгруппированных попарно с одной стороны. Напротив стояла моя кушетка. На стенах тут и там крепились чудны֜е металлические пластинки, и место в целом вызывало странные ощущения. Я и сама чувствовала себя странно.

Доктор с последнего теста сидела в одном из кресел. Она увидела, что я зашевелилась, и повернулась.

— Как себя чувствуешь, Эмбер? Головная боль прошла?

— Да. Голова…

Я запнулась. Чуть не сказала, что голова теперь в полном порядке, но что-то необычное все еще не давало покоя. Я нахмурилась, пытаясь определить, что именно.

— Тут очень тихо. — Прозвучало по-дурацки, так что я поспешила добавить: — Простите, что потеряла сознание, но сейчас мне уже лучше, можем вернуться к тесту.

— Ты не теряла сознание, Эмбер. Я вколола тебе снотворное. Ты проспала двадцать семь часов.

— Что?! — выкрикнула я помимо воли. Орать на оценивающий персонал было глупо, так что я вновь торопливо извинилась: — Простите. Я очень удивилась. Могу я теперь продолжить тестирование?

Женщина наполнила из диспенсера два стакана и протянул один из них мне.

— Меня зовут Меган.

Я взяла стакан и отхлебнула. Мой любимый дынный сок. В горле пересохло, так что я жадно допила все до дна.

Меган забрала пустой стакан, налила еще и снова протянула мне.

— Ты больше не в центре, Эмбер.

Я опять оглядела странную комнату:

— Я в больнице?

— Ты на борту самолета. Это воздушное транспортное судно, которое…

Я знала, что такое самолет. Их использовали для путешествий к энергоснабжающим станциям снаружи или еще дальше, к другим ульям. Я уронила стакан, и он покатился по полу, расплескав весь сок. Но мне было все равно.

— Я вне улья?

Все знали об опасностях Внешнего мира. Если посмотреть на Прасолнце, оно может ослепить.

— Мы больше не в нашем улье, но мы и не снаружи. — Меган села напротив меня. — Мы летели, пока ты спала. Теперь это судно в улье Футура.

Я зажмурилась, прикрыла глаза руками и мгновение прислушивалась к собственному дыханию, прежде чем опять взглянула на Меган.

— Футура — потомок нашего улья, основанный в период экспансии, но она просуществовала совсем недолго. Население планеты сократилось. Большинство ульев-потомков снова поглотили родительские ульи, и теперь осталось всего сто семь городов-ульев. — Я цитировала знакомые факты, выученные в школе, пытаясь отгородиться от собственного страха и разобраться в происходящем. — Мы не можем быть в Футуре.

— Футуру не окончательно забросили. Если население нашего улья вырастет, она может снова нам понадобиться, так что тут все еще проводят базовое техническое обслуживание.

Я уставилась на Меган, явно проигрывая битве с ужасом:

— Но зачем я здесь? Мне нужно пройти лотерею.

— Попытайся сохранять спокойствие, Эмбер, — попросила Меган. — Твоя оценка закончена. Она завершилась на второй день.

Никто никогда не заканчивал оценку на второй день, а я проходила тесты уже четыре дня.

— Это еще один дурацкий кошмар, так ведь?

Меган проигнорировала мой вопрос:

— В первый день ты показала интересный результат на специальном тесте, включавшем вопросы без правильных ответов. Когда подходила очередь таких вопросов, тестирующий по инструкции должен был сосредоточиться на одном из возможных ответов. Ты почти всегда выбирала тот самый ответ, Эмбер.

О чем это она? Я помнила тот тест, но… В голове всплыл образ жутко скучающего на вид тестирующего. Казалось, он почти засыпал.

— Оценку проходило больше миллиона восемнадцатилетних, — продолжала Меган. — Тысячи кандидатов показали примечательно высокие результаты на том особом тесте. Всех вас перенаправили в другие центры оценки, чтобы усилить давление. Помнишь тест на скорость реакции, который шел следующим?

Я кивнула, по-прежнему сбитая с толку.

— Ты выбирала свой цвет слишком быстро для человеческих рефлексов, Эмбер. В семи случаях ты выбрала правильную лампочку даже прежде, чем она успела зажечься. Ты читала мысли человека напротив, предугадывая, какого цвета он собирается коснуться.

Я замотала головой. Этого не могло со мной случиться. Я не могла читать мысли. Все знали, что телепаты должны носить маски, потому что они не совсем люди, а я совершенно обычная девушка. Лотерея совершила ужасную ошибку.

Меган отвернулась.

— Тогда мы и узнали, что нашли истинного телепата. Я пригласила в центр оценки команду специалистов, чтобы взять на себя весь процесс твоего тестирования. Ты с рождения защищалась от сотен миллионов разумов вокруг, блокируя свои телепатические возможности. Большинство тестов были направлены на снятие твоих ментальных барьеров, чтобы вытащить способности на поверхность. Когда у тебя разболелась голова, мы поняли, что теперь ты слышишь мысли окружающих, и наступило время забирать тебя из улья.

— Нет! — рявкнула я, не желая признавать услышанное. — Вы совершили ошибку.

Меган продолжила, будто я не сказала ни слова:

— Мы привезли тебя в Футуру, чтобы научить контролировать и фильтровать телепатическое поступление данных и уберечь от большого количества разумов. Наш пилот уже отбыл на другом самолете, так что теперь здесь только ты и я. Вдвоем до тех пор, пока ты не закончишь первый этап обучения.

— Это ошибка, — повторила я. — Я не телепат.

Меган снова повернулась ко мне, но ее губы не шевелились.

— Я перестала говорить две минуты назад, Эмбер. Ты извлекала непроизнесенные слова прямиком из моего мозга.

Еще мгновение мне хотелось все отрицать, а потом меня накрыла паника. Я телепат. Носач. Я проведу свои дни в серой маске, бродя во враждебно настроенной толпе под охраной бдительных безопасников.