– Так мы едем, Павел, или вы раздумываете?

Хавин встрепенулся. Водитель получил команду, и машина медленно тронулась с места.

Торжество продолжалось, но Алла стала поглядывать на часы. Исчезновение Аспенских неприятно поразило. Она стала нервничать. Бросила своего партнера посередине танца и выскочила на улицу. Во дворе было пусто. Выглянула за калитку. Автомобиля Аспенских нет. Досадное подозрение кольнуло душу. Сзади донеслись шаги. Оглянулась, увидала Адаевского, визгливо накинулась на него:

– Где Хавин?

– Уехал.

– В гостиницу?

– Естественно.

Алла поморщилась:

– А где Аспенские?

– Не доложились.

– Ты с женой провожал их. Не скрывай, Анатолий.

– Ты что, Алла, с цепи сорвалась? Мы Павла проводили, а Аспенских я не видел.

– Не ври мне, Анатолий!

– Нет, ты точно с цепи сорвалась. Зачем они тебе? Ну, нету и нету. Иди в дом.

– Отвяжись от меня, Адаевский! Надоел! Все ваши морды наскучили!

Торжество для Истровской потеряло всякий интерес. Смотреть на лица, которое тысячу раз видела, стало тошно. Ею овладела интрига, связанная с Хавиным и Аспенскими. Она хлопнула калиткой перед носом Анатолия и метнулась к своей машине. Проехала по деревенской темной улочке к дороге. Мысли о Павле возбуждали.

Алла была красивой женщиной, вокруг нее всегда было много мужчин, желавших ее. Но никогда она не допускала мысли, что кто-то из них может оказаться в постели с нею помимо ее воли. Истровская не интересовалась теми, кто волчком крутился рядом и смотрел на нее маслеными глазами. Она завоевывала сама. В этом был особый смак. Иногда Истровская думала, что ей надо было родиться мужчиной, потому что в любом деле упорство и упрямство у нее было таким, что не всякий мог соперничать с нею.

Алла выжимала газ до отказа. Машина летела. Фары пробивали темноту, колеса по асфальту шуршали. Но Истровской казалось, что катится она еле-еле.

Въехав в город, мгновенно проскочила по улицам к гостинице. Окинула взглядом окна, пытаясь угадать, за каким из них может находиться Хавин. И быстро выпрыгнула из авто.

Пробежала по узкой дорожке, освещенной двумя тусклыми светильниками на столбах. Гостиница закрыта изнутри, Алла нажала на кнопку звонка. Раздался щелчок замка, дверь распахнулась, полоса яркого света ударила по глазам и окатила Истровскую. На Аллу уставилось полудремотное лицо женщины-администратора:

– Места есть, заходите, – сказала женщина, приняв Истровскую за нового гостя.

Алла шагнула мимо нее, спрашивая на ходу:

– Павел Сергеевич Хавин приехал?

В течение дня было всего четверо новых посетителей, администратор запомнила имена и на вопрос Истровской кивнула:

– Да, остановился у нас еще днем.

– В каком номере?

Администратор ответила и окинула Аллу взглядом сверху донизу, пытаясь определить, кого видела перед собой. Вечернее платье Истровской, ее красивая прическа и уверенный вид приводили женщину в замешательство.

Алла нетерпеливо шагнула по коридору.

– Вы куда? – администратор сбросила с себя полудремотное состояние. – Его нет в номере!

– Вы же сказали, что он приехал, – Истровская импульсивно дернулась и оглянулась, продолжая двигаться вперед.

– Я сказала, что он вселился. Но вскоре куда-то ушел и больше не появлялся, – поспешила сообщить администратор.

– А разве полчаса назад он не вернулся с женщиной?

– Нет. Ни с женщиной, ни один не возвращался.

Алла остановилась и замерла, внимательно недоверчиво посмотрела на администратора:

– Вы уверены?

– Странный вопрос. У меня ключи от его номера. Если хотите, могу показать, что он пустой. А собственно, почему я вам должна показывать? Вы кто ему, жена? Если не жена, то посторонним тут делать нечего.

Но Алла стремительно сорвалась с места и подошла к двери номера. Постучала несколько раз и окликнула Хавина. Прислушалась к тишине в номере и, хмуря брови, отступилась.

Сейчас она сожалела, что не вышла из дома Адаевских на улицу вслед за Хавиным. Теперь уже Алла видела прямую связь между исчезновением Хавина и Аспенских с торжествах.

– Я же говорила, – вздохнула администратор, когда Истровская вернулась к входной двери.

Алла недовольно поморщилась и ничего не ответила. Выйдя из гостиницы, некоторое время постояла в раздумье. Администратор не закрывала дверь до тех пор, пока Истровская не двинулась дальше.

Алла раздраженно села в автомобиль, не представляя, куда мог подеваться Хавин. Она даже мысли не допускала, что он уехал к Аспенским. Она была так уверена, что найдет его в гостинице. И осечка. Но не покатил же он вот так вдруг домой, в Москву, черт бы его побрал. Может быть, просто кружит по городу от нечего делать. А может, Аспенским что-то известно.

Истровская завела мотор. Достала сотовый телефон и позвонила Константину. Без обиняков спросила:

– Где вы сейчас находитесь?

– Почему ты думаешь, что я буду перед тобой отчитываться? – В голосе Аспенского звучала ухмылка.

– Павел с вами? – уточнила свой вопрос Алла. Ее, в конечном счете, мало интересовало, где находились Аспенские.

– Эта песня не про тебя! – прозвучало в ответ уже без усмешки, но с жесткостью, присущей Аспенскому.

Алла мгновенно вышла из себя:

– Не учи меня жить, я сама тебя поучу! Дай ему трубку!

Однако ей в ответ Константин жестко отрезал:

– Займись другими делами! Или найди для утех другого мужика!

– Передай, говорю, трубку! – взрываясь, выкрикнула Истровская.

– Его здесь нет! – холодно произнес Константин.

– Тогда где он? Куда подевался? Я знаю, это твои козни! – не отставала Истровская.

– Я сказал, здесь его нет! Сколько еще тебе повторять? – процедил Константин.

Алла в бешенстве завизжала:

– Отвечай, паразит, на мой вопрос, иначе я выцарапаю глаза твоей Веронике! Пусть она возьмет телефон!

– Не надрывайся, Алла, – понизил тон Константин, чтобы сбить накал страстей. – Вероника уже легла спать. Успокойся.

Но успокоить Истровскую было трудно:

– Кому сказала, пусть возьмет трубку! – требовала она. – Ты врешь, паразит, что она спит! Я знаю, что врешь! – Алла ударила рукой по рулю.

– И ты ложись спать, Алла, ты слишком возбуждена, – посоветовал Константин с новой ухмылкой.

Эта резануло слух Истровской, и догадка кольнула в сердце. Алла выдохнула:

– Вероника с Павлом? Ты подложил ее под Павла? Негодяй!

Аспенский грубо прервал:

– Мне надоели твои вопли, дурная баба. Ты много выпила сегодня. Я говорил тебе, не пей так много.

Истровская забилась в истерике:

– Говори, где Вероника? Отвечай, паразит! Я все равно найду их!

– Спит! – жестко отрубил Аспенский и оборвал телефонный разговор.

Алла нервно сжалась, стуча зубами, и долго приходила в себя. Дышала полной грудью, не чувствуя ни ног, ни рук.

Когда фары автомобиля Хавина осветили кирпичный забор и ворота к большому кирпичному дому Аспенских, Вероника протянула водителю ключи:

– Здесь от калитки и от ворот.

Тот открыл и въехал во двор. Свет фар уперся в кирпичную стену с большими темными окнами и фасонные двери дома. Вероника и Хавин вышли из машины. Павел ощутил досадное волнение, словно с ним происходило какое-то сумасшествие. Пустой дом. Вероника. Он. Может быть, все-таки не стоило соглашаться с ее предложением. Впрочем, глупо было теперь об этом думать. Обожгла шальная мысль, что именно это ему и нужно теперь.

До сих пор лишь сумасшествие бизнеса целиком поглощало его, он кипел в этом сумасшествии, делал деньги и никого вокруг себя не замечал. Женщины для него были сопутствующим звеном. Они шли рядом, сопровождали. Однако это не устроило их. Жены хотели, чтобы Павел сходил с ума от них, а уже потом от бизнеса. Но у него было все наоборот.

Впервые в нем как-то это перевернулось, когда с ним была Юлия. А теперь ее лицо стало в памяти теряться и на его месте возникло лицо Вероники. Сожалеть об этом было глупо, ибо он не сомневался, что уже больше никогда не встретит Юлию.