Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Да, примерно сто пятьдесят человек.

– А ведь нас было более двадцати тысяч… Всех убили, теперь сто пятьдесят человек живут микроскопическими общинами в странах, которым они не нужны. Дети языка икомо уже почти не знают. А дети этих детей вероятно, даже не вспомнят, что был когда-то такой народ.

– При чем здесь Терра?

– На Терре я выйду замуж и рожу десять детей. И прослежу, чтобы все они знали родной язык. И дети моих детей тоже будут разговаривать на языке икомо. И тоже будут иметь по десять детей. Можешь считать меня ненормальной, но в наших мифах существует одно пророчество, восходящее к эпохе космогонического первобытия: явится в конце лет земных великий дух Чамба Иком и уведет своих детей на небо, дорогой сияющих звезд. И обретут они там хлеб, воду и мир. И будут жить счастливо во веки веков.

– Аминь, – добавляю я и падаю обратно – в постель.

Скрежет за окном вроде бы становится глуше.

Дафна между тем говорит:

– Мне вообще кажется, что наши дни уже сочтены. Время Земли исчерпано, это – печальный закат. Посмотри, что вокруг происходит: мы, будто одержимые первобытным неистовством, уничтожаем сами себя. Много ли еще нам осталось?.. Когда окончательно сдадут нервы?.. Когда кто-то решит обрушить огненный смерч на вражеские города?.. Когда полетят баллистические ракеты?.. Когда прорастут над мировыми столицами ядерные грибы?.. – Она поворачивается ко мне. – Ну что ты молчишь?

А что мне ответить?

Я просто не знаю, что тут можно сказать.

Я знаю одно: если Дафна что-то решила, ее так просто не переубедишь.

Тут надо выбрать подходящий момент. Вот что я знаю.

И вместе с тем я не знаю другого. Я не знаю, что подходящий момент не наступит для нас никогда. Все уже решено. Вертолеты в закрытых ангарах готовятся к вылету. Через два часа они поднимутся в воздух, а еще через час нанесут удар по нашему Центру.

Вот чего я не знаю.

И еще я не знаю, и даже не догадываюсь об этом, что вижу сегодня Дафну в последний раз.

Часть 2

Из глубины

5

Все с чего-нибудь начинается. Черная грозовая туча вырастает из невесомого облачка. Могучее дерево – из семечка размером с ноготь мизинца. Ефим был чокнутым, об этом в городе знали все. У него и фамилия была соответствующая – Чокин. Так что за школьной кличкой дело не стало. А чокнутым Ефим прослыл потому, что еще в детстве полностью и окончательно помешался на звездах. Однажды, будучи с ребятами на ночной рыбалке, ему только-только исполнилось четырнадцать лет, он по известному делу отошел от костра и вдруг, когда ночь сомкнулась вокруг темной водой, как подкошенный повалился в траву, доходящую до колен. Никогда он еще не испытывал такого странного ощущения. Небо распахнулось над ним во всем своем ошеломляющем великолепии: бездонная глубина космоса, мерцающие, переливчатые брызги серебряных звезд. Сердце словно омыл теплый нектар. Кто он такой?.. Что он делает здесь?.. Зачем, зачем это все?..

Словами увиденного было не выразить. Да и не было в его языке слов, которые могли бы охватить этот простор. Другие в таком состоянии чувствуют бога. Ефим встрепенувшимся сердцем почувствовал взыскующий зов Вселенной.

Домой он вернулся совсем иным человеком. В ближайший год он перечитал все книги о космосе, которые только имелись в местной библиотеке. Он узнал, почему небо выглядит голубым: короткие волны, синие и фиолетовые, рассеиваются в атмосфере и потому их можно увидеть. Он выяснил, почему звезды мерцают: турбулентность, взвихрения воздуха, искажают лучи света, направленные от них к нам. Он понял, почему Луна предстает то как металлический рубль, то как истаявший, льдистый серп: ее с неуклонной периодичностью заслоняет от Солнца громада Земли.

Однако гораздо больше его поражало другое. В одной только нашей Галактике, оказывается, четыреста миллиардов звезд. Четыреста миллиардов! Невозможно вообразить! Свет по Млечному Пути летит от края до края сто тысяч лет! А Солнечная система находится в одном из спиральных боковых рукавов, в галактическом захолустье: тусклое пятнышко в море безбрежной тьмы.

Напрашивалось сопоставление с родным городом. Бельск был известен в летописях еще со времен Золотой Орды, но все восемь веков так и пребывал тлеющей искрой в необозримом российском раздолье: кривые улицы, чернеющие грязью после дождя, деревянно-каменные дома, частично вросшие в землю, унылый ров на главной площади, который для чего-то когда-то выкопали, да так и забыли зарыть, каждое лето он порастал гигантскими лопухами. На одной окраине – спиртовой заводик, распространяющий на весь город крепкий водочный дух, на другой – цеха глиноземного комбината, почти скрытые кучами выработанного сырья, от него тоже на половину города разлеталась грязновато-желтая пыль. Около тридцати тысяч человек населения: кто сумел, тот пристроился на спиртзаводике, всем доволен, чего еще можно желать? Кто не сумел, тот – горбатился на комбинате, проклиная себя и нескладную жизнь. Остальные в основном копались на огородах. Текли дни, месяцы, годы, столетия – ни морщинки не появлялось на глади времен.

Единственное, чем Бельск выделялся в россыпи таких же оцепенелых российских селений, – это чистое небо, почти никогда не затянутое облачной пеленой. Какая-то, объясняли метеорологи, уникальная природная аномалия. То ли геопатогенный разлом, то ли что-то еще. В начале восьмидесятых годов здесь даже начали было строить обсерваторию на одном из холмов, но грянула перестройка, затем – кавардак реформ, стране стало не до звездных пространств, теперь между заброшенными корпусами бродили козы да с жестяным шорохом колыхались те же гигантские лопухи, шершавые от жары.

Реформы, правда, поколебали сонную зыбь. Новый мэр, он же директор глиноземного комбината, пообещал бельчанам быструю модернизацию, демократию и необыкновенный расцвет, после чего оборудование с комбината куда-то вывезли, сам комбинат закрылся, а мэр начал возводить себе замок – с башенками, с гнутыми фонарями, с коваными воротами, опять-таки на холме – но закончить его не успел: застрелили в собственном кабинете. Следующим мэром избрали директора спиртзавода. Тем не менее когда Ефим вернулся из армии, Бельск все-таки уже был другим. Исчезли вымахавшие, как поганки, ларьки, вместо них появились вполне доброкачественные стеклянные павильоны. Открылись два супермаркета, полтора десятка кафе, избы на беленых фундаментах начали вытесняться домами из серого или кровавого кирпича. Заасфальтировали даже главную площадь, лопухи на ней более не росли – разбили пышный цветник.

И все же внутри себя жизнь практически не изменилась. Она как бы сделала робкий шажок вперед, но вдруг опомнилась и снова застыла в привычной обыденной летаргии. Ни на расширившийся спиртзаводик, ни на комбинат, который неожиданно ожил, Ефим идти не хотел и, поразмыслив немного, вместе с парой армейских друзей создал бригаду «Домашний ремонт». А что? Руки откуда надо растут. Голова на плечах тоже вроде бы есть. И ведь угадал, угадал, как номер на лотерейном билете. Под золотым дождем нефтедолларов, заморосившим в те времена над страной, у бельчан тоже начали появляться кое-какие деньги. А вместе с ними образовался и гонор: зачем самому копаться в ржавчине и грязи, если можно вызвать бригаду и недорого заплатить. Зачем вообще погружаться в трясину бытовых мелочей. И вот, одному надо было сменить кран: вместо прежнего с кривым медным носиком еще довоенной поры поставить новенький немецкий смеситель, другому требовалось протянуть через участок трубу, чтобы вода шла прямо в сад-огород, третий хотел скрыть внешнюю электропроводку в стенной штробе, было невозможно больше смотреть на разлохмаченную матерчатую изоляцию. Оказалось, что подобной работы в Бельске не счесть. Тем более что Ефим утвердил в бригаде суровый закон: в рабочие дни – ни-ни. Сам-то он не пил вообще. Молодые жены друзей были теперь за него горой. А кроме того, почитав прессу, внедрил удивительную для бельчан инновацию – клиент всегда прав. Хоть переломись, но сделай, как он велит.

9
{"b":"665945","o":1}