– Но вы, должно быть, сильно стареете во время таких путешествий!
– Нет, такого не происходит из-за эффекта Лоренц-Фитцжеральда, который замедляет время, пока мы летаем в космосе почти со скоростью света. Поэтому тем, кто находится на борту корабля, кажется, что прошло совсем немного времени.
– Я что-то не понимаю.
– Откровенно говоря, я тоже. Но все происходит именно так. Конечно, все это тяжело для супругов путешественников, оставшихся дома. Поэтому они обычно принимают лекарства, с помощью которых погружаются в глубокий сон, во время которого они почти не стареют, пока их любимые отсутствуют.
– А как обстоит дело с вами? У вас есть такая подруга? И если есть, то она на корабле, вместе с вами, или осталась на Терре?
– Я одинок, у меня нет даже подруги. И я вполне удовлетворен таким положением вещей.
– Вы как беглец-трутень?
– Видимо, да, хотя я и не граблю людей, как это делают они, насколько мне известно.
– А что насчет Дюлак? – спросила Айрод, оглядываясь на Барб Дюлак, которая с серьезным видом шагала за О’Мара. Ноги у Айрод и Блоча были длиннее, чем у их компаньонов, и это позволяло им идти быстрее.
– Она несчастлива в личной жизни.
– Почему?
– Она и… мужчина, который идет рядом с ней… они… как сказать на вашем «по уши влюблены»?
Прошло несколько минут, прежде чем был найден синоним. Наконец Айрод воскликнула:
– Я знаю, что вы имеете в виду! Мы понимаем это как преданность Общине, но в древности это понятие использовалось для выражения нежных чувств к себе подобному. О таких переживаниях поется в некоторых старых песнях, рассказывается в стихах… Но объясните, при чем тут уши? Какое отношение имеют уши к этому чувству?
Когда Блочу удалось объяснить ей, что это просто фигура речи, она задала следующий вопрос:
– Скажите, а все ли ваши мужчины подвержены таким чувствам?
– Некоторые да, но не все. Культура моего народа, например, отводит существенную роль этим чувствам, тогда как соплеменники Суббару относятся к этому вопросу гораздо проще.
– Но вы же сказали, что это сделало его несчастливым в личной жизни…
– Мне кажется, его в большей степени волнует уязвленное самолюбие, чем потеря любви.
– А что произошло с теми двумя?
– Они… у них есть договоренность быть все время… вместе, как я уже вам говорил.
– Это что-то вроде того, как трутня посвящают во взрослую жизнь, и он дает обет служить королеве?
– Да. Они обручились, так мы говорим, но вскоре Барб поняла, что ее нареченный совсем не такой, как она думала. Таких, как он, мы называем мужланами…
– Муж-лан… как это понять? Вы имеете в виду, он мужчина? Но разве она не знала заранее, что он мужчина?
– Мужлан – это такой тип мужчин. Он настоящий тиран, с ужасным характером, а ей это, конечно, не нравится. Она бы не запала на него…
– Она выпала? Выпала из окна или откуда-то еще из-за него? Это же ужасно!
– Нет-нет, я имею в виду, она не захотела бы заводить с ним отношения, если бы не находилась с ним так долго, если бы не совместный полет на корабле. Но она все-таки разорвала помолвку, и он до сих пор в бешенстве. Он и сегодня пошел с нами лишь для того, чтобы позлить ее.
– Он несчастлив, поэтому хочет, чтобы и остальным было плохо?
– Что-то вроде этого.
– У нас тоже встречаются рабочие, похожие на него, – сказала Айрод, подумав о Род.
Блоч, помолчав, добавил:
– К тому же он страшно ревнует Барб ко мне. Дело в том, что она все время работает со мной, помогает делать образцы, обрабатывает записи.
– Почему? Разве вы влюблены в нее?
Блоч удивленно посмотрел на Айрод, а затем перевел взгляд на следовавшую за ними пару.
– Я… что? Нет, конечно же, нет. Но он-то думает, что дело именно в этом.
Айрод показалось, что его протест прозвучал как-то слишком уж резко, поэтому она не была убеждена в искренности Блоча и спросила его:
– Может, вы все-таки влюблены, Дактарблак, но не хотите признаться в этом, потому что боитесь гнева этого сильного мужчины?
– Это просто смешно, юная леди. Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.
– Давайте, если хотите. Хотя, боюсь, я так и не смогу понять ваших таинственных мужчин. Любовь в вашем понимании не такая уж и ценная, раз она всех делает несчастными… А вот мы и пришли.
Она повела своих спутников по тропинке, которая ответвлялась от дороги, проложенной в долине. Блоч спросил:
– Айрод, вы когда-нибудь слышали о других космических кораблях, кроме «Парижа», которые бы здесь приземлялись?
– Нет. Существуют, правда, древние мифы о богах, пришедших с небес, но никто в них не верит.
– Это было сравнительно недавно, всего лишь несколько лет назад. Совместная Осиринско-Тотианская экспедиция…
– Что за экспедиция?
– Она была укомплектована людьми с планет Осирис и Тот, которые находятся в Просуонской системе. Просуон – вторая по яркости звезда отсюда.
– Вы имеете в виду Хоолед?
– Да, если вы так ее называете. Осирийцы внешне похожи на животных, которые впряжены в ваши колесницы, только целиком покрыты чешуей, а Тотианцы небольшого роста, нам по пояс, и покрыты волосами. Их корабль, судя по присланным отчетам и фотографиям, приземлился на ваш континент. Через несколько дней после прибытия они послали на разведку группу пилотов, на которую напали. Когда единственный оставшийся в живых вернулся на корабль…
– А кто на них напал? – спросила Айрод.
– Судя по донесению, Автини; возможно, это была шайка трутней, о которых вы рассказывали. Во всяком случае, выживший пилот рассказал жуткую историю о том, что капитан-осириец, которого звали Фафашен, запаниковал и приказал команде тут же вернуться в их систему. Осирийцы, конечно, слишком импульсивны и эмоциональны для космических исследований.
– Я ни о чем подобном не слышала; но, видимо, это случилось очень давно и далеко отсюда. Дело в том, что одна Община не знает, что происходит на территории другой. Людей, которые интересуются делами всего населения, подобно мне, считают странными.
– Я слышал об этом, – сказал Блоч.
Тропинка теперь извивалась вверх по склону. Зная, что ее ждет в пути, Айрод надела только ботинки и ремень через плечо, на котором висели ее сумка с обедом и бронзовый топор. Когда она начала срубать растения, которые мешали им пройти по тропе, Блоч сказал:
– Позвольте-ка мне!
С этими словами он достал какой-то механизм, который Айрод никогда прежде не видела: предмет, похожий на нож, но в несколько раз больше. Один его конец был прямой, а другой – изогнутый. Причем лезвие на одну треть шире, чем рукоятка. Единственный взмах этим инструментом, и на земле остался лежать довольно большой ряд сорняков.
Айрод собралась уже выразить восхищение, но сдержалась. Она тут же поняла, что эта вещица могла великолепно служить оружием, непонятно только, почему никто из Автини не придумал такую же. Возможно, Блоч подарит ей это сокровище, нужно только не подавать виду, что она такого никогда не видела, иначе он опять начнет говорить о законах, запрещающих им показывать пришельцам незнакомые приспособления.
– А как вы называете это? – спросила она как бы невзначай.
– Мачете.
– Мачелх, – повторила она, бессознательно дав слову автинийское окончание, характерное для обозначения инструментов.
– А как вы называете подобные вещи?
Айрод решила, что в данной ситуации уместнее всего будет слово «нож».
– Валх… А вы используете его как оружие?
Блоч помолчал, обдумывая ответ.
– Наверное, кто-то и использует, хотя оно несколько тяжеловато для этой цели. Много веков назад наши предки сражались с помощью подобных орудий. Их называли мечами. Клинок у них был острый и сужался к концу. Сейчас же, если бы началась война, мы бы использовали оружие… Хотя войн у нас больше не бывает. А чем пользуетесь вы в подобных случаях?
Айрод слукавила:
– Подобные ножи есть в некоторых наших Общинах, хотя Автини и предпочитают копья… Можно мне подержать ваш?
