– Очень любезно с твоей стороны, – сквозь зубы прошипела она и отвернулась.

С Геральтом Цирилла не разговаривала долго. Однако его это не сильно заботило, гораздо больше его волновало, чтобы она снова не сказала чего-нибудь лишнего. Ведьмак искренне полагал, что ей следует забыть о некоторых фактах своей биографии, пока она снова не накликала на себя несчастья.

Боромир сидел, тихо переговариваясь с Леголасом. Изматывающий ночной переход был ему, как и всем остальным, в тягость, однако вылезшее из-за горизонта солнце мешало ему уснуть. Остальные члены отряда спали. Дежурство Леголаса было щедро скрашено рассказами Боромира о Минас-Тирите. Тот, казалось, мог без устали расписывать красоту и величие своего родного города любому пожелавшему его выслушать, а Леголас слушал с неподдельным интересом.

– Мне радостно слышать, – сказал эльф, – что есть еще людские города, которые противятся наступающему со всех сторон злу. Сильные, гордые, не запятнавшие предательством свою многовековую историю. Пока в сердцах воинов живет любовь к родине и живо понятие чести – у людей есть надежда.

Эльф и человек с пониманием посмотрели друг на друга.

– Свободных земель становится все меньше, – с грустью сказал Боромир. – Страны, в которых торгашей уважают больше, чем воинов, обречены. Враг берет их если не силой, то хитростью и щедрыми обещаниями. Сначала он изнутри разъедает идеологию, а потом, когда доблесть и нравственность становятся пустыми словами, он просто вербует наемников, которые наравне с орками идут воевать против оставшихся независимыми государств.

Оба на какое-то время замолчали погруженные в свои невеселые думы.

– Если наша миссия удастся – все изменится. Враг лишится своей силы, и единственное, что потребуется людям, это осознать свои ошибки и не совершать их снова. Сейчас, когда появился такой шанс, нельзя отчаиваться, – нарушил тишину Леголас.

– Вот именно – шанс, – откликнулся гондорец.

«Нам выпал шанс использовать оружие врага против него самого, а мы собираемся этот шанс упустить. Как это глупо», – мысленно добавил он.

Боромир расправил плечи и потянулся.

– В нашей цепи столько слабых звеньев, что шансы на успех минимальны, – сказал он вслух. – Четыре слабых невысоклика, девица. Тут еще выяснилось, что Геральт – наемник. Я-то его сначала за порядочного человека принял.

– Что? – изумился Леголас.

– У нас с ним разговор зашел, я его спросил, кто он и чем он у себя на родине занимается, – Боромир понизил голос. – Он мне ответил, что на чудовищ охотится. А из дальнейших расспросов выяснилось, что не из добрых побуждений, а за деньги.

Боромир сплюнул и с презрением в голосе продолжил.

– Я, с одной стороны, уважаю его за то, что прямо ответил, не стал обманывать. С другой стороны, сиди и думай теперь, знал ли об этом ваш мудрый Элронд, когда нашу компанию собирал. И гадай, если знал, то достаточно ли ему заплатил? А если не знал, то какой у него тут вообще интерес?

– Не говори так, – покачал головой эльф. – Элронду Геральт жизнью обязан, он его практически с того света вытащил. Так что сомневаться в его преданности я не собираюсь. И про девчонку зря ты так. Я видел ее тренировку с Геральтом. Уверяю тебя, она свой меч не для красоты носит.

– Ну конечно! – фыркнул Боромир.

Он обернулся и обвел взглядом лежавших, тесно прижавшись друг к другу, Цири и Геральта. Подслушивавшая их разговор девушка едва успела прикрыть глаза.

– Спать так на глазах у всех – неприлично, – добавил он.

– Не вижу в этом ничего предосудительного, – возразил ему Леголас. – Это практично, теряется меньше тепла.

Боромир лишь покачал головой.

Гондорец шел позади увлеченно разговаривавших Фродо и Геральта. Вот уже несколько дней Боромира одолевали тревожные мысли. Он считал, что такой важный артефакт не должен нести беззащитный невысоклик. Постепенно появлялось настойчивое желание всегда быть рядом с ним, чтобы защитить в случае необходимости. В его сознание вгрызалась мысль о том, что пока еще не поздно изменить допущенную Советом ошибку.

– …есть и галлюциногенные зелья, – сказанная Геральтом фраза вывела воина из состояния задумчивости. – «Черная чайка», например.

Необычная тема привлекла внимание Боромира, и он с интересом вслушался в суть разговора.

– Вообще-то они ведьмакам нужны не для того, чтобы наслаждаться наркотическим опьянением. В случае, скажем, серьезного ранения они могут замедлить все процессы в организме, потерю крови и распространение яда в том числе, – продолжил Геральт.

– Так, может, никаких чудовищ и нет вовсе, а существуют они только в воспаленном зельями воображении? – подколол его Боромир. – А ведьмаки невежественных крестьян такими зельями, случайно, не угощают? Может, они несут вам свои деньги, чтобы бы их избавили от галлюцинаций?

Гондорец шутил, но в его фразе присутствовало не дававшее ему покоя ощущение несправедливости.

– Может, и так. Только ты все равно по кладбищам ночью не гуляй. А то когда нападет на тебя такая «галлюцинация» – чудовище, которое обычным мечом не убить, придется тебе от него своим острым чувством юмора отбиваться, потому что все твое оружие будет бесполезно, – пошутил в ответ ведьмак.

Цири, шедшая позади них, с трудом сдерживала нарастающее раздражение. Она еще не забыла подслушанный недавно разговор, и отнеслась к сказанному не так спокойно, как Геральт.

Она уже давно заметила, что с гондорцем творится что-то неладное. Он постоянно бормотал себе под нос нечто невнятное, грыз ногти и посматривал в сторону Геральта внимательным немигающим взором, слегка прищурив глаза. По правде сказать, такое пристальное внимание воина заслужил отнюдь не ведьмак, а все чаще находящийся рядом с ним Фродо. Цири, не знавшая об этом, толковала эти взгляды по-своему.

В итоге копившийся негатив выплеснулся в конкретные действия, и Боромир запнулся о неожиданно вылезший из земли древесный корень и растянулся лицом вниз на каменистой почве.

Цири сидела на свернутом одеяле, опираясь спиной о шершавый ствол дерева, и грызла яблоко. Погруженная в свои мысли, она скорее спиной почувствовала обжигающий взгляд Геральта, чем услышала его бесшумные шаги. Он встал у нее за спиной, скрестив руки на груди. Обернувшись, она встретила колючий взгляд желтых глаз: Геральт был очень зол.

– Не смей больше так делать, – заговорил он сердитым голосом. – Он тебе не мальчишка, и у нас не увеселительная прогулка.

Цири перестала жевать.

– Послушай… – начала она, но Геральт тут же ее перебил.

– Нет, это ты послушай. На нас большая ответственность – не только Кольцо, но и хоббиты, которых в случае нападения нужно будет защищать. Пусть они и сильны духом, но ростом не вышли, и в бою они будут лишь обузой. Так вот, каждый из нас все время должен быть начеку, должен быть готовым в любую секунду среагировать на грозящую опасность, а не сидеть, задрав голову, чтобы остановить кровотечение из разбитого носа, – он кивнул в сторону Боромира. – Мало того, что твоя глупая выходка опасна, она еще и аморальна. Мы все должны быть друг другу защитой и поддержкой.

Находившиеся неподалеку остальные члены отряда стали бросать в их сторону любопытные взгляды. Их речь они понять не могли, так как эти двое разговаривали на своем языке, но по интонации было ясно, что они о чем-то спорят.

– Вот именно! – вспылила Цири, повышая голос. – Мы должны проявлять взаимное уважение. Ты просто не слышал, с каким презрением он говорил о тебе. Ты не слышал, с каким ядом он выплевывает слово «наемник»!

Ее щеки покраснели, а зеленые глаза запылали праведным гневом. Геральт замолчал, подбирая правильные слова. Он, конечно, чувствовал пренебрежительное отношение Боромира, но не спешил обижаться. Всему свое время. Он надеялся, что Боромир еще изменит свое отношение, избавится от этой безосновательно возникшей неприязни, обусловленной лишь тем, что ремесло Геральта не соответствовало гондорским понятиям о чести и благородстве.