- Тебе, правда, со мной хорошо? - спросила она утром. - Я такая сумасшедшая.
Ее неистовую страсть, стоны и крики в постели Евгений сначала принял за притворство. Он знал эти хитрые уловки некоторых дам. Но теперь сомнений не оставалось - Кларин действительно была редкостно пылкой натурой.
Она ревновала своего Евгения - Эжена чуть ли не к каждой юбке и иногда ее подозрения выливались в бурные сцены.
- Ты такой сексуальный, а эти стервы только бы пялились на тебя. Ты тоже хорош! - кипятилась она.
При всем при том Кларин была очень деловой, расчетливой женщиной, вела свой бизнес толково, с присущим ей галльским здравым смыслом.
Любил ее Евгений? Скорее это было чувственное увлечение. С тех пор как он повернул вспять свой возраст, его не оставляло странное ощущение призрачности всего, что с ним и вокруг него происходит.
Сезон уборки винограда близился к концу. Другой работы не предвиделось и надо было что-то решать. Кларин предложила перебраться к ней - дома всегда работа найдется. Евгения такая перспектива не устраивала. Он решил уехать в Париж - там-то уж, казалось ему, что-нибудь обязательно найдется.
Его решение повергло Кларин в уныние. Она попыталась отговорить его, но он стоял на своем. Хотя Эжен и пообещал скоро вернуться, Кларин, прощаясь на вокзале, сказала:
- У меня такое предчувствие, что мы больше не увидимся.
И заплакала, пряча лицо у него на груди.
Прошла неделя с тех пор, как Бородин сошел с поезда Лион-Париж, а работа все никак не подворачивалась. Деньги быстро таяли. Он регулярно просматривал газетные рубрики с объявлениями и вдруг вычитал, что в женский ночной клуб на Мулен-Руж требуется охранник. Выбирать не приходилось, и Евгений отправился туда.
Владелица клуба мадам Форестье окинула его внимательным взглядом.
- Такой красавчик, как ты, мог бы найти кое-что и получше, - сказала она.
Евгений понял ее слова как отказ и молча направился к выходу.
- Эй, куда ты? Мы ведь ни о чем не договорились.
- Извините, мадам, я подумал, что вы мне отказываете.
- Я хотела сказать, что ты вполне мог бы подойти нам как стриптизер. Ты иностранец? Ну, неважно. Заработок приличный - сто франков за выступление плюс гонорары.
- Мне это не подходит. Как насчет охранника?
- Охранником так охранником. Можешь приступать хоть с сегодняшнего вечера. Имей в виду - работа ночная.
В зале с красной драпировкой звучит нежная музыка, по сцене пляшут голубые и красные лучи, выхватывая стройные фигуры королей стриптиза, которые медленно раздеваются до плавок. Раздаются аплодисменты и восторженные крики дам "полусвета" - жен и содержанок нуворишей, богатых заезжих туристок, сорящих деньгами и развлекающихся напропалую. Закончив программу эротического шоу, парни обходят столики в зале. Возбужденные зрительницы суют под плавки пятерки, десятки и записочки о свидании в отелях и машинах. Иногда руки дарительниц бесстыдно задерживаются под плавками...
Такую картину увидел Евгений в первый же вечер своего дежурства у дверей в зал. Через месяц он знал в лицо всех завсегдатаек клуба. И когда появилась новенькая, сразу обратил на нее внимание. Она пришла в задрипанной джинсовой паре и кожаной кепочке. Денег никому не давала, не аплодировала и вообще вела себя не так, как все остальные. Вскоре все прояснилось. Форестье предупредила его, что эта женщина работает репортером на две столичные газеты, собирает материал о ночных заведениях и за ней надо присматривать. Во второй раз она пришла пораньше, до начала шоу. Поговорив со стриптизерами, вдруг подошла к Евгению.
- Простите, месье, можно задать вам несколько вопросов?
- Я вряд ли смогу быть полезен вам, я здесь недавно.
Она с любопытством посмотрела на него и вдруг спросила по-русски:
- Судя по вашему произношению, вы русский, так?
- Да... а вы тоже?
Женщина весело рассмеялась.
- Мое репортерское чутье подсказывает, что нам надо встретиться и поговорить. Есть одно кафе... недалеко отсюда, на Монмартре, знаете, да? Отлично. Сможете придти завтра в два часа дня? Тогда до встречи.
Она представилась первой.
- Натали Гранье, а по маме Шувалова. Мои прадедушка и прабабушка выходцы из России, эмигранты первой волны. У нас в семье свято чтят русскую культуру и традиции. Русскому языку меня обучили бабушка и мама. Папа Поль Гранье тоже говорит по-русски.
Натали говорила свободно, с чуть заметным акцентом.
В рассказе о себе Евгений изложил лишь некоторые обстоятельства своего отъезда за границу, остальное постарался опустить.
На этот раз Натали выглядела совсем иначе. На ней были модное кашемировое пальто и элегантный костюм. Красивая прическа и макияж подсказывали, что она готовилась к встрече. Это немного польстило Евгению, и он с возрастающей симпатией стал украдкой присматриваться к собеседнице. Натали была в том возрасте, когда свежая красота молодости раскрывается полностью и неотразимо будоражит мужчин.
"Ее прелестные глаза, как золотые окна в ночи, лучились теплым внутренним светом", - вспомнил Евгений где-то давно вычитанную фразу. Он испытывал некоторую неловкость, не зная, как к ней обращаться - мадам или мадмуазель. Натали заметила это и, улыбаясь, предложила:
- Для вас я буду просто Натали, ладно? А для других мадмуазель. - И тут же полюбопытствовала:
- А у вас, Евгений, есть семья?
- Разве я похож на семейного человека? - внутренне напрягаясь, ответил он вопросом на вопрос.
- В таком случае вы не против, если я среди других персонажей своего репортажа о ночных клубах упомяну и о вас как о человеке со сложной судьбой? Разумеется, под другим именем.
- Как хотите.
Прощаясь, Натали пообещала еще раз заглянуть в женский клуб через несколько дней.
Встреча их действительно состоялась, но при обстоятельствах, едва не ставших трагическими.
Муж одной из посетительниц женского клуба через частного детектива получил документальное свидетельство ее похождений. Разразившийся скандал вылился в совершенно нецивилизованную форму. С десяток мотоциклистов, вооруженных обрезками водопроводных труб и велосипедными цепями, ворвались в клуб и устроили погром. Первым на их пути оказался Евгений. Его оттеснили от входа и жестоко избили.
Натали в это время находилась в зале и беседовала с японской туристкой. Ужасный звон стекла, грохот переворачиваемой мебели, истерический визг перепуганных женщин, охватившее сцену огромное пламя пожара от бутылки с бензином вызвали всеобщую панику. Натали удалось пробиться в вестибюль и здесь она увидела лежащего на полу Евгения. Лицо и затылок его были в крови...
В больнице пострадавшему продезинфецировали раны и сделали перевязку. К счастью, удар по затылку тяжелым металлическим предметом пришелся вскользь и не причинил серьезных внутренних повреждений. Все время, пока Евгения приводили в порядок, Натали терпеливо ждала у двери кабинета дежурного врача. Когда он, наконец, вышел, прихрамывая, с забинтованной головой и с наклейками пластыря на лице, она решительно сказала:
- Я не могу оставить вас одного в таком виде да еще среди ночи. Позвольте отвезти вас ко мне домой, побудете немного, а там посмотрим. И не возражайте, меня вы нисколько не стесните.
Евгений проснулся в десятом часу утра. Во рту был неприятный металлический привкус, сильно саднила рана на затылке, все тело ныло и казалось чужим. С трудом поднявшись с постели, он доковылял до туалетного столика, на котором заметил прислоненный к вазе с розами лист бумаги. Это была записка от Натали. "Завтрак в кухне, я на работе. Постараюсь придти пораньше. Не храбритесь, Вам надо полежать. Натали".
Да, наверное, Натали права, ему действительно надо немного полежать и придти в себя. Но прежде чем снова отправиться в постель, Евгений решил осмотреться. Старинной постройки двухэтажный особняк, в котором жила Натали, после модернизации имел все современные удобства и располагался на тихой тенистой улице, застроенной невысокими домами, глядя на которые, забываешь, что ты в Париже.
