Рустам нервно следил, как Дина готовит чай на темной кухне. Кухня была самым запущенным местом в квартире, ее потолок и стены почернели от дыма. Мать Рустама всю свою жизнь топила плиту углем и готовила на ней. Краткое знакомство с керосином не было приятным: пролившись, он воспламенился и обжег ей бедра. И мать пришла к выводу, что с углем гораздо удобнее.

Рустам собирался до свадьбы покрасить кухню и остальные комнаты, но на все не хватило денег. Сейчас он стал извиняться за плохое состояние квартиры:

– Ты не привыкла жить в таких условиях. Вид этих стен ужасен.

– Это не имеет значения. Все отлично, – сказала Дина со счастливой улыбкой. – Мы все здесь приведем в порядок.

Возможно, из-за присутствия в квартире Дины, да еще в столь необычное время, Рустам открывал все новые изъяны в своем быту.

– После смерти родителей я избавился от многих вещей. Понимаешь, они словно сеяли беспорядок, и я решил жить как садху[20], оставив скрипку в качестве единственного компаньона. Словом, для подавления страстей вместо ложа из доски с гвоздями – визг кишечной струны.

– А что, струны правда делают из кошачьих кишок?

– В далеком прошлом – да. А еще раньше скрипачам самим приходилось выходить на охоту за струнами. Тогда ведь не было музыкальных магазинов вроде «Л.М. Фуртадо» или «Годин энд Компани». Во всех консерваториях Европы студентов обучали не только музыке, но и извлечению внутренностей у животных.

– Не говори такие ужасы с самого утра, – пожурила молодого мужа Дина, которой на самом деле нравились его чудачества.

– Но теперь я обрел прекрасного ангела, и время садху кануло в прошлое. Да и скрипка может отдохнуть.

– Я люблю слушать, как ты играешь. Тебе надо больше практиковаться.

– Ты шутишь? У меня звук хуже, чем у того типа, что играл на прошлой неделе в «Паткар-Холл». А он играл так, будто у него резонаторные отверстия засорились.

– Звучит как-то не очень.

Дина скорчила гримасу, и Рустам засмеялся.

– Звучит неблагозвучно, но ничего не поделаешь. Хочешь, я тебе их покажу? – Он снял с буфета футляр со скрипкой. – Видишь, на верхней деке два отверстия?

– Да, похоже на бегло написанную «f». – Дина провела пальцем по изгибам эфы и нежно тронула струны. – Сыграй что-нибудь, раз ты ее снял.

Рустам закрыл футляр, слегка приподнялся на цыпочки и задвинул его на буфет: «Играть, играть, – говорили отец и мать».

Взяв руку Дины, он прижал ее к губам.

– Жаль, что я не оставил родительскую двуспальную кровать. – И робко ее спросил: – Тебе было удобно ночью?

– Да, – ответила Дина и покраснела при воспоминании, как они лежали, тесно прижавшись друг к другу на односпальной кровати.

После завтрака из омлета и тостов Рустам открыл входную дверь и сказал, что у него есть для нее сюрприз.

– Вчера было темно, и я не показал тебе.

– Что это?

– Выйди наружу.

На двери в солнечном свете поблескивала латунная табличка «Мистер и миссис Рустам К. Далал». Он так и засветился от доставленной ей радости.

– Я прикрутил ее позавчера.

– Смотрится красиво.

– Изменить имя на табличке нетрудно, сложнее изменить его на договоре об аренде.

– О чем это ты?

– Квартира арендована на имя отца, хотя его нет в живых уже девять лет. Владелец надеется, что я проявлю нетерпение и заплачу деньги, чтобы перевести квартиру на свое имя. Он давно намекает.

– А ты собираешься?

– Конечно, нет. Владелец ничего не может сделать, нас охраняет закон об аренде. Неважно, на чье имя оформлен договор. Ты как моя жена тоже можешь здесь жить. Даже если я завтра умру.

– Рустам! Не говори так!

Он рассмеялся.

– Когда приходят за арендной платой с договором на имя отца, меня иногда так и подмывает сказать, чтоб обращались на небеса. Жилец живет теперь по новому адресу.

Дина положила голову ему на плечо.

– Для меня небеса здесь, в этой квартире.

Рустам крепко ее обнял.

– И для меня. – Он почистил рукавом табличку, отчего она заблестела еще ярче. Пока супруги ею любовались, к дому подкатили две ручные тележки с вещами от Шрофов.

Сначала Нусван заказал грузовик, потому что Дина просила брата отдать ей большой отцовский гардероб, отделанный палисандровым деревом с резьбой в виде солнца с лучами и цветов. Она сказала, что ничего другого ей не надо. Нусван поначалу вроде не возражал, но потом передумал. По его словам, гардероб сильно пострадает при вталкивании в узкую дверь квартиры Рустама, и царапины омрачат память об отце. Кроме того, огромный шкаф будет странно смотреться в крошечной квартирке.

Поэтому он отдал сестре другой шкаф – меньше и проще, письменный стол и две односпальные кровати. Привезли также большой ящик с кухонной утварью, собранной Руби после осторожных выспрашиваний, насколько хорошо оборудована кухня Рустама. Чтобы было с чего начать вести хозяйство, она положила в него кастрюли, сковородки, плитку, столовые приборы, разделочную доску и скалку.

Тележки разгрузили и поставили вместе парные кровати. Один из рабочих предложил купить у них старую – односпальную. Рустам уступил ему кровать за тридцать рупий, а второму рабочему матрас – за десять.

Видя, что Дина провожает взглядом кровать, он сказал: «Я знаю, что ты чувствуешь. Но у нас нет места для лишней кровати». Интересно, подумала она, будут ли они так же близко спать теперь, когда их две.

Но ночь прошла замечательно, и одна из кроватей так и осталась не смятой ко второму утру их семейной жизни. Успокоившись, Дина провела день, обустраивая дом по своему желанию. Первым делом она связалась с поставщиком ужинов для Рустама и отменила их доставку. А со следующей недели, когда он выйдет на работу, она станет собственноручно готовить ему и упаковывать ланч.

– Никаких перекусов вне дома и никаких голодовок, – заявила Дина, взобравшись на стул, чтобы обследовать верхнюю полку на кухне. Там она обнаружила латунные и медные сосуды, чайник, набор кухонных ножей.

– Они никуда не годятся, – сказал Рустам. – Я все собираюсь продать их старьевщику. Обещаю сделать это завтра.

– Какая ерунда! Все вещи добротные, старинные. Их можно привести в порядок, запаять оловом. Таких качественных вещей сейчас не делают.

И когда под их окном послышался крик лудильщика, Дина позвала его, попросив запаять прохудившуюся посуду и заклепать ручку у чайника. Она не отходила от мастерового и следила, чтобы тот не халтурил. Когда он закончил работу, Дина проверила всю утварь под водой.

Точильный камень свисал на ремне с плеча лудильщика. Дина хлопнула дважды в ладоши, чтобы привлечь его внимание, и тогда тот тоже включился в работу.

Тупые ножи вскоре засверкали острыми лезвиями. Дина наслаждалась этой энергией, трудом, постукиванием и позвякиванием, которые превращали квартиру в уютное жилище на долгие годы их благословенной жизни с Рустамом. Совместную жизнь надо творить, как все прочее, понимала она, ее надо лепить, ковать и шлифовать, чтобы добиться лучших результатов.

Точильный камень искрился, и мастеровой отвернулся. «Как на Дивали[21]», – подумала Дина, а молоток мастера тем временем радостно стучал в ее ушах.

Первую годовщину семейной жизни Дина и Рустам отметили походом в кино и ужином в ресторане. Они смотрели «Командир подводной лодки» с Уильямом Холденом в роли американского адмирала в Корее. Во время фильма они держались за руки, а после в придорожном ресторанчике ели бириани с курицей.

На следующую годовщину Дина захотела пойти на фильм повеселее. Они остановились на «Высшем обществе» – последней комедии с Бингом Кросби. Дина для этого случая купила новое платье – синее, украшенное яркой баской, переливающейся при ходьбе.

– Не знаю, стоит ли тебе это надевать, – сказал Рустам, стоя сзади и обнимая ее.

– Это еще почему? – улыбнулась Дина и, дразня его, качнула бедрами.