– Всё. Давайте спать. Завтра трудный день. – Сказал железный дровосек и отошел в тень.

Все, потихоньку доделав свои дела, отправились спать. Каждый залез в свою палатку и вскоре захрапел. Я немного задержался. Если я смог зажечь огонь, то должен суметь и погасить. Совершенно четко представив себе, как все факела и лампы гаснут, я взмахнул рукой и послал импульс. Стало темно.

– Спасибо, а то дальше освещенного места ничего не видно. – Раздался откуда-то из темноты тихий голос Цветаева.

– Не за что. – Так же тихо ответил я и полез в свою палатку.

– Вставай Миша. Пора заступать на пост. – Илья не сильно, но настойчиво дергал меня за ногу. – Миша вставай.

– Всё, Покер, я проснулся. Дай мне пять минут собраться. – Я надел хлопчатобумажный спортивный костюм, подкольчужную рубаху, кольчугу, обруч и пояс с оружием, затем взял посох и вылез наружу. Глазам со сна не нужно было привыкать к темноте. И потому, неплохо ориентируясь, я отошел к машинам и затаился среди них. Стояла тихая звездная ночь. Хоть я и не большой астроном, но сразу понял, что на этом небе нет, ни одного знакомого созвездия. Прищурившись, я снова увидел цветные полосы. Одна, достаточно толстая синяя нить, проходила совсем рядом. Я потянулся и, коснувшись ее, ощутил прилив бодрости и силы. Какое-то время я наслаждался, впитывая в себя эту новую энергию. Я прекрасно ощущал все, что происходит вокруг на добрую сотню шагов. Везде было много мелких пташек, и они спали. Пара крупных, в полусотне шагов на запад, напоминали наших глухарей. На самом краю ощущений, на юге, под каким-то большим деревом копошились кабанчики. Штук пять вполне крупных особей рылись у корней в поисках пищи. Скорее всего, это дерево было аналогом нашего дуба. И всё. Больше ничего, крупнее стрекозы. От посоха стала исходить какая-то вибрация. Что это с ним такое происходит? Я стал внимательнее анализировать свои ощущения. Посох чего-то хотел. Он чувствовал присутствие того, что ему необходимо и тянулся к нему, но сам не мог этого достичь. Я потянулся к посоху своим вниманием, постарался слиться с ним эмоционально и понял, что посох был практически пуст. Сил в нем хватило лишь на то, чтоб привлечь мое внимание и откликнутся на мои чувства. Он почувствовал присутствие энергетической нити, к которой я прикоснулся, и просил меня наполнить его этой силой. Теперь все стало просто и понятно. Я все еще держал толстую синюю нить, но теперь не стал впитывать энергию, а пропустив её через себя, направил в посох. Камень в навершии ярко вспыхнул. Мощный поток энергии потек через меня в посох. Течение это очень сильное первые десять минут стало постепенно ослабевать. Вместе с этим стала истончаться и цветная полоса. Через двадцать минут синяя нить стала тонкой, бледной и едва заметной. Я отпустил её. Оглядевшись по сторонам, я увидел, шагах в десяти, две перекрещивающиеся, очень толстые нити, синюю и зеленую. Я, потихоньку, стараясь производить как можно меньше шума, подобрался к этому месту. Перекрестье находилось на высоте вытянутой руки, и я с трудом, но дотянулся до него. Поток энергии хлынувшей в посох сначала оглушил и ошеломил меня. Постепенно я с ним справился, так сказать обуздал его. Через полчаса посох стал уменьшать потребление энергии, а нити продолжали оставаться, мягко говоря, полнокровными. Еще через пять минут, закончив зарядку, камень в посохе мигнул, свет, исходящий из него стал вместо яркого едва заметным, и цвет из светло голубого стал сочно синим с зеленоватым отливом. Так посох заряжен. И что мне теперь с этим делать? Ладно, подумаем на досуге. А теперь попробуем зарядить оставшиеся камни. С обручем все повторилось как с посохом, только заняло гораздо меньше времени. Для ножей понадобилось совсем немного времени и энергии. Цветные полосы лишь слегка потускнели, оставаясь все такими же толстыми. Дежурство мое подходило к концу и я, воспользовавшись силой, еще раз осмотрел все вокруг. Ничего не изменилось.

Андрей проснулся быстро и через пять минут стоял рядом в полном доспехе, опоясанный мечем и с луком в руке.

– Круглый, я спать не хочу. Так что подежурю вместе с тобой.

– Может быть лучше вместо меня?

– Нет. Рассвет самое опасное время. На рассвете смаривает даже самых стойких воинов. К тому же костер до утра разводить не будем, а, следовательно, и кофейку не попьем.

– Ладно, уговорил.

– Слушай Андрюх, давай свеженькой свининки добудем.

– Да где ж ее добудешь?

– Как где? В лесу. Ты слушай и не перебивай. Отсюда на юг, в сотне шагов, роют корни пяток свинок. Диких, как я понимаю. Давай сходим и подстрелим парочку. С твоим талантом это как два пальца об асфальт.

– А что. Пошли.

– Только тихо. Главное не спугнуть.

Мы осторожно, чтоб не треснула ни одна ветка под ногами, тихо пошли в направление свиней. Когда, до большого дерева оставались не больше тридцати шагов, мы вышли из леса на поляну. В центре поляны возвышался огромный дуб. Интересное место, нужно будет осмотреть его днем. Я коснулся плеча Андрея. Он обернулся. Я прижал палец к губам и указал на копошащиеся под деревом тени. Ближе подходить было рискованно.

– Подсветил бы кто. – Одними губами сказал Круглый. Я кивнул, давая понять, что попробую. Андрей достал из колчана две стрелы. Одну зажал в зубах, а вторую наложил на тетиву. Кивок означал, что он готов. Я сконцентрировался и создал образ луча света исходящего из камня в посохе. Когда картинка предстала перед глазами особенно ясно, я отдал посоху приказ. Камень ослепительно вспыхнул и из него ударил луч света, осветивший не только подножие дуба, но и весь окружавший нас лес. Дважды щелкнула тетива. Свинки взвизгнули и разбежались, однако две из них остались лежать под деревом. Мы подбежали к дубу. Свинки еще дергались.

– Андрюха их дорезать надо, чтоб кровь сошла.

– Нет. Это ты сам. Я свиней никогда не бил.

– А сейчас что сделал.

– Ну, это из лука. Охота, так сказать.

– Ладно, но разделывать будем вместе. – Я перерезал поросятам сонные артерии и поднял за задние лапы, давая стечь крови. Свинки были не очень крупные, килограммов по сорок.

– На, тащи одного, а я другого.

Придя в лагерь, мы спустились к реке. Освежевать поросят нужно пока они теплые, а до окончания Андрюшиного дежурства еще оставалось прилично времени.

– Ладно, Круглый. Повезло тебе, иди – бди. Я тут сам постараюсь управиться. – Я принялся разделывать туши. Опыт у меня в этих делах кое-какой имелся. Раньше, когда приезжал к дядьке в деревню, всегда резали поросенка. Правда, домашние свиньи это не дикий кабан, но очень похоже. Через пять минут я понял, что в доспехе заниматься этим жутко неудобно. Я скинул всю справу и уложил рядом с собой. С одним лишь охотничьим ножом, я продолжил прерванное занятие. За работой я и не заметил, как пролетело время. Подошел Илья и помог мне закончить. На завтрак была жареная кабанина. Местные хрюшки оказались на удивление вкусными и, в отличие от наших диких кабанов, мясо у них было мягким и нежным, словно у домашней свиньи.

Подкрепившись, все занялись определенными с вечера делами. Ник и Лешка, полностью облачились в доспехи и вооружились. Затем подкачали лодку и отправились на разведку, прихватив запасную канистру с бензином и блокнот с карандашом. Илья с Андреем засуетились по хозяйству, а я, снова облачившись в доспехи, отправился на прогулку в сторону скалы. Подъем был достаточно пологим. Лес, по которому пролегал мой путь, не был густым или заросшим подлеском, поэтому я имел очень неплохой обзор. Отойдя от берега метров на пятьсот, начали попадаться отдельно стоящие большие валуны и небольшие скалы. Пройдя еще пятьсот метров, я уперся в отвесную скалу. Нет, скала не была абсолютно неприступной. Мой взгляд находил на ее поверхности глубокие трещины, уступы, балконы и практически тропинки, уходящие вверх. Я повернул на север и, пройдя километра полтора, уперся в такой густой лес, через который конечно можно было бы пробраться, задавшись целью, но у меня такой цели не было. Я развернулся и отправился на юг, то удаляясь от скалы, то приближаясь к ней. Миновав место, в котором я уперся в скалу на пути из лагеря, я прошел еще два километра на юг, не находя ничего интересного. Я уже собирался повернуть к реке и вернуться в лагерь вдоль реки, когда мое внимание привлекла небольшая расщелина в скале. Расщелина была шириной метров пять и постепенно расширялась. Через семьдесят метров она заканчивалась, упираясь в вертикальную стену. Почти в самом конце имелся вход в пещеру. Заставив светиться камень в посохе, я вступил под свод. Пещера была глухой, но достаточно просторной. Метров тридцать в глубину и пятнадцать в ширину. Свод возвышался метров на пять – семь. Пол был практически идеально ровным, только усыпан камнями и щебнем. Пещера была сухой, просторной и относительно чистой. Идеальное укрытие. Мои соображения опирались на то, что рано или поздно нам придется покинуть лагерь на берегу реки в поисках более надежного убежища. Лес, в этих местах, был достаточно редким, лишь немного густел ближе к реке и, проехать через него на машинах было не слишком сложным делом. Река, в этом месте, протекала всего метрах в трехстах от скалы и была хорошо видна от входа в расщелину. Я решил пройти еще дальше на юг. Пройдя всего метров сорок, я наткнулся на вытекающий из скалы ручей. Он пробивался из трещины в скале и стекал в небольшой каменный бассейн, затем, переливаясь через край небольшим водопадом, продолжал свой бег к реке. Эта находка была очень кстати. Я попробовал воду, уже очень хотелось пить, Она оказалась прозрачной, холодной и удивительно вкусной. Наши запасы питьевой воды подходили к концу, а пить из реки мы были пока морально не готовы. Мы выходцы из того мира где воду из рек лучше не пить, а стереотипы такого воспитания быстро не разбиваются. Прогулявшись на юг, еще минут двадцать, я не обнаружил ничего достойного внимания. Что ж. Могу считать свою разведку вполне удачной. Пора, пожалуй, и возвращаться в лагерь.